он почти обрадовался.
В кабинет вошли две женщины. Одну из них он знал: это была переводчица, с которой он сотрудничал. Вторую Борис Иванович видел впервые. С виду ничего особенного, но изюминка определенно есть. Дамочка из тех, которые любят «качать права» – сразу определил он. Такие всегда молча слушают, а потом говорят совершенно не то, что следовало бы. Поведение непредсказуемое, манеры дурные, мысли вольные, привычки вредные. Он хорошо разбирался в людях. Переводчица тоже не сахар – себе на уме.
– Как приятно вас видеть, – сладкоречиво начал он. – Какие очаровательные женщины зашли ко мне! Удивительно, что вы помните одинокого доктора. Все меня покинули, все забыли…
Валерия поморщилась.
– Познакомьтесь с моей подругой, – сказала она. – Ее зовут Тина.
– Что вас привело ко мне, милые дамы?
Тина рассказала, как нашла Валерию на полу без сознания.
– И что же вы предприняли? – поинтересовался доктор, сложив руки в замок и опустив глаза.
– Привела ее в чувство. Как обычно. Потом напоила крепким чаем. И мы решили прийти к вам.
– У меня кашель не проходит, – добавила Валерия, – хотя все, что вы мне посоветовали, я принимаю.
Борис Иванович вздохнул. Поднял на нее сочувственно-понимающий мудрый взгляд. Ему была ясна природа проблем этой женщины, – ее губит страсть к деньгам, сексу и беспорядочная жизнь. Но как ей скажешь об этом? И разве она с этим согласится? Она будет требовать лекарств, рекомендаций и ждать, что это ей поможет.
– Я думаю, вам надо восстановить мир в душе, Валерия. Тогда ваш организм сам справится с болезнью.
– Мы согласны с вами, Борис Иванович, – вмешалась Тина. – Но как это сделать, конкретно?
– Что именно?
Доктор старался оставаться любезным, но напористость посетительниц начала его раздражать. Люди сами не знают, чего хотят, а требуют, чтобы он научил их этому.
– Как восстановить мир в душе, о котором вы говорите? Как это сделать? Какие шаги нам следует предпринять?
Борис Иванович растерялся. Он любил говорить много и общо, а конкретные вопросы ставили его в тупик. Долго молчать невежливо, а что говорить, не сразу сообразишь.
– Нужно молиться! – нашелся он. Никаких следов внутренней борьбы на его лице не отразилось. Он говорил искренне. – Необходимо очиститься…
«От скверны», – мысленно добавила за него Валерия, и ей захотелось выйти из кабинета на воздух.
Борис Иванович встал и с важным видом направился к полке с книгами. Выбрав там небольшую книжицу в темном переплете, он протянул ее Валерии.
– Вот. Очень рекомендую. Нужно начинать постигать вечное и духовное.
Валерия вежливо поблагодарила и прочитала название: «Жизнь после смерти». Ей вдруг захотелось сказать доктору, что она об этом знает гораздо больше, чем он может вообразить. Вместо слов она просто спрятала книгу в сумочку и бросила умоляющий взгляд на Тину. Та ее совершенно правильно поняла: им тут больше делать нечего.
Едва они собрались уходить, как Валерия внезапно ощутила внутри сильный жар, как будто у нее в груди возник огненный клубок, и в ту же секунду хлынуло всепроникающее облегчение, смывая усталость, страх и боль последних дней…
Борис Иванович замер, вытаращив глаза и испуганно уставившись в окно. В первую минуту ни Тина, ни Валерия не поняли, что произошло. Смертельная бледность покрыла лицо доктора, он оцепенел и не мог оторвать взгляд от желтой шторы в атласную полоску… Штора горела! Она занялась с краю, мелкие искры полетели вверх, и плотную ткань моментально охватило разгорающееся пламя. Пока все трое, не в силах двинуться с места, наблюдали за жутким и необъяснимым зрелищем, огонь грозил перекинуться на вторую штору. По кабинету пополз едкий и темный дым: ткань оказалась синтетической.
– Что… это? – робким дрожащим голосом спросил Борис Иванович, пытаясь встать с кресла.
Это у него не сразу получилось. С трудом выбравшись из-за стола, он кинулся к двери с истошным криком: «Пожар! Горим! Помогите!» – и, забыв о пациентках, размахивая руками понесся по коридору. Это было уже выше его сил! Какое же тут смирение выдержит? Теперь его решили поджечь! И кто? Вполне с виду приличные женщины. Что им всем от него надо?
У Валерии подкосились ноги, и она опустилась на стоящую в углу кушетку. Она вспомнила экстрасенса Игната, который носился по своей «лаборатории» с тряпкой и сбивал пламя с развешанных повсюду пучков трав. Неужели?..
Тина не позволила ей блуждать по задымленным коридорам своего ума. Нужно было что-то делать.
– Валерия! Давай сюда покрывало с кушетки! И лейку!
Она ринулась к окну, заставленному с одной стороны столом, а с другой – кадкой с китайской розой, и сильно дернула вторую штору, к которой подбирались языки огня. Карниз рухнул на пол…
Дым, выползая из отрытой двери кабинета, взбудоражил персонал и ожидающих очереди больных. Кто-то уже звонил, вызывая пожарных. Уборщица с ведром воды торопливо бежала из туалета. Борису Ивановичу стало плохо, и его отхаживали две врачихи в конце коридора.
Тем временем Тине и Валерии почти удалось погасить горящую штору. Они вылили на пламя пару леек воды и бросили сверху покрывало. Все еще тлеющий огонь окончательно погасила уборщица, опрокинув сверху полное ведро. В кабинете запахло горелой тканью и паром, летали легкие черные хлопья, пачкая бумаги, разложенные на столе доктора.
– Ох-хо-хо… – вздохнула уборщица и перекрестилась. – Кажись, управились. Кто ж это занавеску поджег? – она посмотрела на пациенток и засмеялась. – Пойдемте ко мне, умоетесь, а то в саже все.
По дороге она расспрашивала, как случился пожар, и удивлялась. Потом взялась расхваливать доктора.
– Борис Иванович мужчина серьезный, степенный. Не пьет и с папиросами не балуется. Таких сейчас днем с огнем не сыскать. А умный какой – страсть! И собой пригожий. Вот бабы-то и бесятся. Ну, прямо, проходу ему не дают! Только вот не везет ему почему-то в жизни. Жена от него ушла… Что за дура? Такого мужика бросить! Сколько лет он с нею промучился! Хорошим людям всегда не везет. Был бы пьянчуга какой, лупил бы ее как сидорову козу-то, тогда, небось, поняла бы. А надысь еще одна скаженная дамочка скандал тут устроила, визжала на всю больницу. Ох, горе…
Видно было, что она жалеет Бориса Ивановича и считает, что судьба к нему не справедлива.
– Как же все-таки вы огонь запалили? – спросила она. – Не пойму я чего-то.
Любопытство не давало ей покоя. Происшествие вышло странное и где-то даже забавное, если бы не сердечный приступ у Бориса Ивановича.
– Штора сама загорелась, – сказала наконец Тина.
– Как это сама? Что ты, милая? Это ж не торф в лесу! И не бензин! Тряпка – она тряпка и есть! Отчего бы ей загораться?
Тина пожала плечами. Ей тоже было непонятно, как все произошло. Они втроем сидели, разговаривали. Никто не вставал с места. Никто не курил. Спичек не зажигали. Электроприборов не включали.
– Загадка природы… – недоверчиво пробормотала уборщица.
Она помогла молодым женщинам привести себя в порядок. Тина ощущала растерянность. А Валерия отчего-то расстроилась. Она была очень бледна, и руки дрожали.
Уборщица напоила их мятным чаем с конфетами и проводила к выходу.
– Что ты так переживаешь, милая? – успокаивала она Валерию. – Ты еще молодая совсем, жить да жить, – а ты нервничаешь по всякому поводу. Нервы беречь надо. От них, проклятых, все болезни! Подумаешь, штора загорелась… Да тьфу на нее!
Они были уже в вестибюле, когда мученически-слабый голос Бориса Ивановича окликнул их с лестницы. Доктору стало лучше, пожар не нанес ощути – мого вреда ни его научным трудам, ни кабинету. Он вернулся на место «огненной драмы» и, обнаружив забытую Валерией сумочку, поспешил догнать посетительниц.
Тина поднялась навстречу доктору, чтобы взять сумочку…
Школьники нарушили план наблюдателя в камуфляжных брюках, и тот с досадой остался ждать, когда женщины выйдут. Ему и в голову не могло прийти, что за ним самим тоже следят. Тем временем собрались тучки и начал накрапывать дождик…
Природа не делает различий. Она одинаково добра и к плохим людям, и к хорошим. Различия придумали сами люди, воздвигая вокруг себя сложные конструкции морали, законов и нравственности. Зло искореняют, но оно упрямо и неистребимо пробивается сквозь все, что ему пытаются противопоставить. Добро же всячески поощряют, но его от этого не становится больше. Самое интересное, что ни злодеи, ни доброхоты никогда не сдаются. Они никогда не сдаются! Они могут делать вид или уверять вас, что они отступили, изменили планы и отказались от своих намерений. Но на самом деле это не так. Они всегда стоят на своем. Скрыто или явно, активно или пассивно.
Существует еще одна непреложная истина: у хороших людей больше шансов. В конце концов любое поле битвы остается за ними. Неважно, сколько на это уйдет времени или сил.
…Киллер пристально следил за своим незадачливым коллегой. Он по опыту знал, что упущенное мгновение потом нельзя вернуть никакими молитвами и заклинаниями. Поэтому он не мог позволить себе отвлечься. Хотя ему очень хотелось обдумать, что связывает черноволосую красавицу Валерию и девушку из стрелкового клуба, за которой он некоторое время буквально ходил по пятам, пока не убедился, что она – не Евлалия. Просто очень похожа. Но для него все равно было отрадно любоваться ею. В Валерии тоже что-то есть от Евлалии. Может быть, волосы или губы – пухлые и мягкие. Ради Евлалии он не мог никому позволить причинить вред этим женщинам…
Он не спускал глаз с человека в засаде и одновременно с дверей поликлиники, откуда должны были выйти Валерия и ее подруга. Вышла только одна – Валерия. Человек в камуфляже насторожился и собрался. Он почти не пошевелился, но едва уловимым движением привел оружие в боевую готовность, прицелился…
Неподалеку пожилая дворничиха собирала в сквере мусор и бумажки. Это напрягало как стрелка, так и того, кто за ним следил.