Когда команда Virgin Unite разъехалась в поисках таких партнеров, атмосфера наших первых собраний стала немного натянутой: люди с недоверием смотрели на нас, когда мы рассказывали о будущем масштабе работы «Старейшин». Однако мы не сдавались, и мало-помалу среди присутствующих стала формироваться небольшая группа «уверовавших». Кэти Кэлвин и Майк Мэдник из Фонда ООН были одними из первых. Вместе с Рэем они оказали нам огромную помощь в создании совета «Старейшин». Пэм Омидьяр и Рэнди Ньюком из Humanity United, а также Шэннон Сэджвик из фонда Bridgeway также вошли в работу на этом этапе. Когда рядом с нами появились такие люди, а Старейшины стали собираться в группу, говорить с потенциальными партнерами стало намного легче.
Первое официальное собрание «Старейшин» открылось 24 мая 2007 года в Улусабе. Все три дня были полны волшебных, фантастических моментов. К нашему счастью, уже на этой первой сессии с нами был Мадиба. Когда он шел к охотничьему дому, все вокруг начинали петь и танцевать, провожая его к главному корпусу. Затем он сел за стол вместе со Старейшинами и произнес прекрасную речь, задавшую тон всем остальным собраниям. Другой незабываемый момент: Кофи Аннан, который не мог приехать, появился на мониторах и просто сказал: «Я здесь». Во время одного из собраний Пэм и Рэнди передали мне и Джин записку: они хотели бы утроить взятые на себя обязательства. Слушая мировоззренческие концепции Мэри Робинсон, Грасы Машел, архиепископа Туту, президента Картера, Мадибы и других, мы были переполнены чувством того, во что это может вырасти. Все были вдохновлены той самоотдачей, с которой работали Старейшины. А их чувство юмора, скромность и мудрость украшали каждую минуту наших встреч.
Под конец третьего дня Старейшины решили, что они хотят объявить о начале своего существования и работы в день, когда Мадибе исполнялось восемьдесят девять лет, – 18 июля 2007 года. До праздничной даты оставалось всего шесть недель, команда менеджеров еще не успела прибыть, и нам самим пришлось готовить все в сумасшедшем темпе. Правда, в помощь себе мы рекрутировали Джеки и Алексию Харгрейв, а также многих других наших сотрудников из разных подразделений Virgin Group.
Нам еще нужно было найти группу партнеров, чтобы обеспечить финансирование расходов «Старейшин» на три года. Мы с Джин взяли на себя обязанность раздобыть все необходимые фонды за пять недель, остававшиеся до запуска проекта. Рэй Чемберс также вошел в игру, приведя с собой своего сына Майкла, ставшего одним из соучредителей. Кроме того, он связал нас с Джеффом Сколлом, также вошедшим в совет директоров. С Эми Роббинс из фонда Nduna мы познакомились на одной достаточно скучной сессии ООН; она произвела на нас такое впечатление, что мы после заседания буквально похитили ее – и она тоже стала одним из первых партнеров проекта. Остальные присоединялись к нам в течение последующих недель, и – о чудо! – мы достигли нашей цели: собрать 18 миллионов долларов до старта.
28 июля 2007 года «Старейшины» предстали перед миром, ожидавшим этого события. Все началось с выступления Мадибы, которое завершилось прекрасной песней хора из студенческого городка проекта CIDA. Архиепископ Туту произнес невероятно трогательную речь, после чего каждый из Старейшин выступил, сказав свои несколько слов. Затем в центре внимания оказался Питер Гэбриэл, спевший свою волшебную, магическую песню «Бико» – и на глазах многих людей выступили слезы.
За сценой творился обычный хаос, и мы всегда будем благодарны Майлзу из Watermark, у которого хватило предусмотрительности поставить не один, а три запасных генератора. Так что, когда первые два перегорели, мы все-таки смогли продолжать наш праздник!
Сегодня «Старейшины» – абсолютно независимая организация, менеджером которой стала Мабель ван Оранье – прекрасный, выдающийся лидер. «Старейшины» – это группа уважаемых в мире личностей, которые своим моральным мужеством, мудростью и качествами лидеров помогают решать наиболее сложные проблемы, стоящие перед планетой. Они не зависят ни от кого, и перед ними не стоит задач, кроме решения тех вопросов, которые касаются всего человечества. Но мир прислушивается к ним – а это само по себе уже мощное оружие. Большая часть их работы происходит «за кулисами», вдали от любопытных глаз публики. Именно в духе этой стратегии три члена «Старейшин» – Джимми Картер, Граса Машел и Кофи Аннан – в ноябре 2008 года собирались прибыть в Зимбабве, чтобы своими глазами увидеть нарастающие в стране гуманитарные и экономические проблемы. Однако за день до их вылета правительство Зимбабве через Табо Мбеки дало им понять, что они были бы нежеланными гостями. Поездку пришлось отменить. Выходящая в Зимбабве газета The Herald (контролируемая правительством) писала: «Мы расценили готовящийся визит как миссию группы предвзятых людей, преследующих заранее определенные цели и интересы».
Но Картер, Машел и Аннан не сдались. Они открыли офис в Йоханнесбурге и пригласили всех тех, с тем собирались встретиться в Зимбабве, приехать и увидеться с ним в Южной Африке. Политические деятели, бизнесмены, работники групп оказания помощи, филантропы, представители ООН и гражданских обществ – все слетелись в Йоханнесбург, чтобы рассказать о своих проблемах. «Старейшины» пришли к такому заключению:
«Государство более не в состоянии выполнять даже самые основные социальные функции. Оно уже не может накормить своих граждан, дать им образование, да и вообще как-то позаботиться о них. Оно не оправдало доверие собственного народа».
Кроме того, «Старейшины» обратили внимание мировой общественности на разворачивающуюся эпидемию холеры, которая распространялась по всей стране и начала представлять опасность для всего региона. Социальный кризис в Зимбабве был в заголовках всех ведущих газет, и тот факт, что именно президент Мугабе довел страну до такого состояния, уже нельзя было игнорировать.
В конце лета 2009 года мне удалось вылететь на Ближний Восток с несколькими Старейшинами. На второй день пребывания мы проехали на автобусе из Иерусалима, где наша группа базировалась, на Западный берег реки Иордан. На блокпосту Каландия, с его укрепленными стенами и сторожевыми башнями, бывший президент США Джимми Картер решил поговорить с людьми, переходившими с палестинской территории на израильскую. Немедленно собралась толпа, сбежались фотографы, некоторые даже отталкивали Старейшин, чтобы оказаться поближе к президенту Картеру. Джефф Сколл и я – довольно крепкие ребята, но и нас едва не сбили с ног в этой толчее. Архиепископ Туту отлетел в сторону, и я видел, как Мэри Робинсон с силой толкнули в спину. Парни из охраны – в строгих костюмах и темных очках – тоже запаниковали.
Джимми привык быть в центре внимания, поэтому он был спокоен, как всегда. Он вместе с другими Старейшинами (теми, кому удалось к нему пробиться) слушал, как молодые палестинцы рассказывали о своем отчаянном положении: о длиннющих очередях за любой работой, о школах, о трудностях с лечением и о том, как сложно бывает навестить собственную семью. Одна старая женщина – и это печально было слышать – рассказала о насилии, которым пропитано все. Она сказала нам, что, если бы ее выгнали из дома, она без всяких сомнений стала бы смертницей – «живой бомбой».
Наконец мы проехали блокпост и прибыли в Рамаллу, административную столицу Западного берега. Пока Старейшины, возглавляемые Джимми Картером и архиепископом Туту, вели какие-то серьезные переговоры с палестинским премьер-министром Саламом Файядом, Джефф Сколл – мой коллега-бизнесмен – и я пошли побеседовать с группой всерьез расстроенных ведущих палестинских бизнесменов.
Мне никогда не доводилось бывать на Территориях, но Джефф много раз приезжал сюда и с родителями, и один. До переезда в Соединенные Штаты он жил в Канаде, где рос в пригороде Монреаля. В восемь лет он уже был очень чувствителен к социальным проблемам – почти как и я в его возрасте. Поэтому после войны Судного дня он отправился по соседям собирать деньги для Израиля. В еврейских домах его встречали очень радушно, но Джеффа озадачило то, что кое-где перед ним просто захлопывали дверь. Лишь позднее он узнал, что не все его соседи – евреи. Некоторые были мусульманами из Иордании, Египта – и Палестины.
Во время очень эмоциональной беседы, пока группа из Рамаллы рассказывала нам о массе проблем с их израильскими соседями, Джефф сидел молча, внимательно слушая всех. Он вдумчивый, негромкий человек, он умеет терпеливо слушать, однако, когда тон беседы накалился еще больше и палестинцы сказали, что евреи не понимают и не желают понимать их проблемы, я втянул Джеффа в разговор:
– Ну вот Джефф – он ведь тоже еврей.
Я имел в виду, что он обычный человек, такой же, как они, и что все всегда могут договориться, когда поближе узнают друг друга. Мне и в голову не пришло, что я спровоцировал не очень приятную ситуацию. Я посмотрел на Джеффа. На несколько секунд его лицо застыло. На нем было выражение типа «ну я и вляпался». Однако он быстро взял себя в руки, и вскоре – благодаря его вежливости и желанию выслушать их точку зрения – он завоевал уважение палестинских бизнесменов.
И снова (в который уже раз) я увидел, что неотрежиссированный, лицом к лицу разговор – это способ решения многих мировых проблем. Это ключ к решению конфликтов, и он дает надежду на будущее. Слова служат обмену идеями, слова приводят к миру или войне, слова разжигают пламя революции. А революция может быть чем угодно и в чем угодно, она может состоять и в том, что старые идеи сменяются новыми – лучшими.
Конечно, миссия на Ближний Восток была очень серьезным делом, однако в ней была масса достаточно смешных моментов. Поскольку мы с Джеффом были лишь группой поддержки «Старейшин», которые проводили все самые важные встречи, мы постоянно были рядом друг с другом. Мы вместе входили в двери и выходили из них, становясь все более и более вежливыми друг с другом, особенно если речь шла о дверях отелей и ресторанов. Вежливыми до абсурда. Я делал шаг назад и говорил: «После тебя», а Джефф отвечал: «Нет, пожалуйста, после тебя». Я продолжал настаивать, а он смущенно долдонил: «Нет, ты первый». Порой мы застревали в дверях на целую вечность. Внезапно до меня дошло, что Джефф на четырнадцать лет младше и, вероятно, он поступает так из уважения к моему почтенному возрасту. В конце концов мы разрешили конфликт несколькими словами.