— Думаю, что ты ошибаешься. А что касается скорости передвижений, то и тут нет ничего удивительного. Река-то петляет, и здорово. Оттуда и перекаты. А Папа Хорь, он напрямки ходил, через лес. Грибник он и вправду, видимо, хороший. Вот и срезал петли Шойны. Да и лес, по которому он ходил, совсем не такой, как здесь в Чертовом углу.
— Тише! — шепотом вскрикнул Леха. — Тише, идет кто-то.
Действительно, где-то слева от них в тумане раздавались звуки, похожие на те, когда кто-то идет по болоту.
— Ну, Антон, — зловеще прошептал Сема, приседая за кочку и направляя карабин в сторону опасности.
— Да это Борька идет, — спокойно сказал Антон, — или по-Витькиному — Абрам Петрович.
И точно. Из тумана медленно, наверное, так, как где-нибудь в океане выплывает «Летучий голландец», появился большой старый лось. Пожалуй, в его лице — а у него, на взгляд Семы, было именно лицо, а не морда — действительно можно было найти какие-то черты, похожие на восточные: горбатый нос, большие губы, влажный внимательный взгляд. Не обращая внимания на людей, лось, полный достоинства, прошествовал мимо них в сторону болотного полуострова, с которого люди только что вышли.
— Ладно, пошли, пошли, — тихим голосом поторопил остановившихся Семен, — и так кучу времени потеряли. Забыли про выстрел?
Если бы Семен не так спешил, то, наверное, кое-что могло бы сложиться и по-другому. Но уж так видно было суждено, что, когда его спина скрылась в тумане, на том месте, где только что повстречались люди и лось, появился шедший вслед за лесным великаном Костя.
Глава XVII МЕСТО ВСТРЕЧИ ИЗМЕНИТЬ НЕЛЬЗЯ
— Опять рыба. Опять эти Окуни с грибами без соли. Блин-каши хочу, — тоскливо тянул у костра Димка.
— И я говорю, — поддержал его Вовка, — снимаемся отсюда и поплыли дальше. Третьи сутки уже пошли.
— Ты, Козырев, только о себе думаешь, — вскинулась Наташка, — а как же Сема с ребятами. Нет, мы их здесь ждать будем, как Сема сказал.
— Сема сказал, если за двое суток он не вернется, на третьи уходить вниз по реке за милицией, — убеждал Вовка. — Так пошли, что мы ждем?
— Да, пока мы до села доберемся, пока милицию вызовут, пока она тут объявится, — тысячу лет пройдет, — лениво возразил Димка.
— И я так думаю, — кивнула Наташка, хотя на самом деле совсем так не думала. Просто что-то удерживало ее, не могла она так уйти, оставив ребят и Сему в опасном месте.
— Да вызовут вертолет, — не сдавался Вовка, — и они на вертолете мигом…
— Какой вертолет? Какой вертолет? Откуда здесь вертолеты?
— А по рации.
— И рации у них небось нет, — старательно сомневался Димка. — Нет, я против того, чтобы сейчас сплавляться. Когда Сема уходил, он спросил, кого вы старшим выберете. Вы выбрали меня. Значит, теперь слушайтесь. Никуда сплавляться пока не будем.
— Сам же и начал, — успокаиваясь, но все еще недовольно пробурчала Наташка, — ры-ы-ба, блин-ка-а-ша.
— Мало ли что я начал, это я просто так, потому что очень уж надоело сидеть без толку.
В маленьком лагере на левом берегу Шойны было очень неспокойно. Двое суток прошли в полном согласии, разве что Вовка с Димкой спорили по поводу того, удержится «Ротор» в первой тройке или свалится в середину таблицы, в успехе Спартака никто даже не сомневался — это было табу. Но с началом третьих суток разногласия приняли принципиальный характер и захватили всех жителей лагеря.
Последняя фраза Димки о том, что надоело сидеть без толку, заставила вмешаться в разговор и Егора, не проявлявшего до тех пор никакой активности.
— Я тоже считаю, что сидеть сложа руки нам не стоит, — серьезным тоном сказал он. — Это просто глупо. Я предлагаю произвести разведку по протоке в глубь Чертова угла. Может быть, с ними случилось там что-то, и они нуждаются в нашей помощи. А вот если уж мы их не найдем, то тогда сплавляться и вызывать милицию.
— Ну и сгинем все в этом Чертовом углу, как Сема, Костя и Серега с Женькой, — скептически заявил Вовка.
— Да с чего это ты взял, что Сема там сгинул? Или Серега сгинул? Никто из них не сгинул! Понял? — набросилась на него Наташка.
Вовка только отмахивался от нее, как от надоедливой мухи.
— А протоку мы как найдем? — глядя на Егора, спросил Димка. — Путь в протоку только Костян знал.
— Ну, во-первых, не только Костян, а еще и Серега, и Женька, только они ушли раньше, — Егор отвечал на все всегда очень обстоятельно, не упуская деталей. — Во-вторых, нашли ведь они протоку эту чертову сами, значит, и мы можем. Переправимся на плоту. Нас снесет, конечно, немного, но мы пешком поднимемся вверх по течению до места нашей прежней стоянки и оттуда уж будем искать.
Димка согласно кивал головой. Его тоже тянуло на приключения.
— Нечего тянуть, готовимся к отплытию, — скомандовал он. — Пойдем искать эту протоку.
— А как же наши? Вдруг они в каком-нибудь другом месте выйдут. Мы с ними разминемся. Придут сюда, а нас нет, — испугалась Наташка.
— Ерунда, — уверенно продолжал командовать Димка. — Мы им оставим записку, как на том берегу, на месте прежнего лагеря. Я сам этим займусь, а вы плот готовьте и добро на него грузите.
Димка взял топор и пошел к лесу, не тому Чертову, в дебри которого он собирался так решительно проникнуть, а к хорошему, живому, с грибами, соснами, березами и живой зеленой травой. Там он отыскал усохшее деревце, срубил его под корень, очистил от ветвей, заострил топором комель.
Вернувшись на берег, вбил приготовленный кол в песок. Хотя л снять с головы черный платок, усеянный множеством маленьких белых черепов, но пожалел и привязал к макушке шеста свою такую же черную майку с надписью «METALLICA». У него их с собой целых три было. Потом Димка сочинил послание Семе и ребятам, оно гласило:
«Ждали больше двух суток. Сегодня уже третьи. Отправляемся искать протоку, чтобы подать вам помощь. Если придете раньше, ждите нас здесь, мы обязательно сюда вернемся. Место встречи изменить нельзя».
— Наташка, — крикнул он, — какое сегодня число?!
— Двадцать четвертое!
— А месяц какой?!
— Июль!
— Да нет, я знаю. Какой он по счету?!
— Седьмой!
Димка дописал: «24.07.199… г. Дима Егоров» — и расписался.
Записку сложил вчетверо и привязал к колу с майкой обрывком веревки. Теперь можно было отправляться в путь, ребята уже спустили плот на воду.
К сожалению, плот не байдарка. Тяжелый плот сразу начинает нести вниз по течению, и удержать его довольно сложно. Ребята это почувствовали еще во время первой переправы через Шойну, но тогда с ними был богатырь Сема, мощно упиравшийся длинным шестом в каменистое дно. Теперь же приходилось править самим. Едва выплыли на стремнину, исполняющий в тот момент функцию Семы Вовка не удержался и плюхнулся в воду, чуть не упустив шест. Хорошо, его Наташка в воде ухватила. Шест, конечно, Вовка сам на плот выбрался.
И все-таки скауты справились с задачей, через некоторое время они были уже на правом берегу, немного ниже по Шойне, там, где оканчивались болотистые заросли осоки и тростника.
— Наташка, и ты, Вован, останетесь у плота, — распоряжался Димка. — А мы с Егором пойдем протоку искать.
— Не фига подобного, — возмутилась Наташка. — Я тут сидеть не буду. Я тоже пойду протоку искать.
— И я, — сказал Вовка.
— Кого вы старшим выбрали? — спросил Димка.
— Дурака, — ответила Наташка.
— Сама дура, из-за тебя тут торчим, «Титаник» ты потопила, — вспылил Димка.
— Пусть так, — упрямо отвечала Наташка, — но тогда тем более.
— Чего, тем более?
— Я пойду с вами.
— И я, — сказал Вовка.
Немного еще поспорив, Димка сдался. Все вчетвером они направились вверх по течению Шойны.
— В камышах надо искать, в камышах, — настаивал Вовка, когда они брели выше чем по колено в воде среди зарослей осоки вдоль берега Шойны.
— Может быть, — уклончиво соглашался Димка, — но мы будем действовать наверняка. Пойдем от места старой стоянки лесом.
Ведь они в первый раз протоку в лесу нашли, а с реки вход в нее найти трудно. Так Костян говорил.
— Костян, Костян, где он, твой Костян, — бубнил Вовка.
— Где ты камыши увидал? — догнала его отставшая было Наташка.
— А это что? — Вовка махнул за осоку.
— Это тростник.
— Ну, значит, в тростнике искать надо, какая разница?
— Я сказал, будем плясать от печки, — повысил голос Димка.
— Ну пляши, пляши, — опять забубнил Вовка. — Балерун из Большого театра.
Препираясь, они вышли из осоки. Перед ними лежала знакомая отмель серого песка с круглыми великанскими головами валунов.
— Шеста не вижу, где шест? — выкрикнул шедший впереди Димка.
Наташка, обгоняя Вовку и Егора, поспешила к нему.
— Вон они! — радостно закричала Наташка. — Не надо искать протоку.
У места их старого кострища, там где Сема установил шест с запиской, сидели двое. Один в пятнистой маскировочной куртке.
— Стой! — попытался ухватить Наташку за рукав Димка, но она уже неслась во весь дух к сидящим у костра людям.
— Сема! Сема! — кричала Наташка. — А где же… — она остановилась как вкопанная.
От костра поднялся высокий широкоплечий человек в маскировочной куртке, но это был не Сема. Тонкие губы на его скуластой небритой физиономии с коротким тупым носом растянулись в неприятную улыбку.
«Все. Это бред, или, как говорит Женька, глюки», — подумал Серега, увидев у себя перед носом буханку. Он сел и протянул к хлебу руку. Буханка оказалась настоящей. Серега схватил ее и принялся жадно есть. Остановился, съев уже половину. В этот момент его посетила мысль: «А как же остальные?» Ему сразу стало стыдно, что он уже съел так много. Хотя хотелось еще, Серега спрятал оставшийся хлеб за пазуху и задумался, что же ему делать дальше.
Но мысли не шли в отяжелевшую голову, он понял, что должен полежать и переварить этот ниспосланный ему Богом обед или уже ужин. Он повалился на спину и уставился в небо, а точнее в закрывавший его туман.