Джордж Оруэлл писал: «Мы, человеческие существа, обладаем поразительной способностью убеждать себя в том, что какая-то истина неверна, даже после того, как накопленные доказательства убедили бы любого разумного человека в обратном». Мы не можем себе позволить, чтобы такая же нестыковка с реальностью произошла и в ситуации климатического кризиса, потому что к тому времени, как наступят наиболее опасные последствия этого кризиса, будет уже поздно.
Эти соображения привели к моей поездке в Нью-Йорк, где с Биллом Клинтоном, Рупертом Мердоком и Элом Гором мы создали группу, которую СМИ тут же окрестили «флагманом изменения климата». Тогда же я дал личное обещание выделить три миллиарда долларов на разработку биотоплива. Взятое обязательство абсолютно серьезное. Его цель не просто продвинуть вперед группу компаний Virgin, но и вдохновить остальных. Идея заключается в том, что эти инвестиции должны быть обеспечены нашими транспортными компаниями, но даже если их средств не хватит, значит деньги поступят от остальных наших предприятий. Мы доведем инвестиционную программу до конца – чего бы нам это ни стоило. Какой смысл прятать деньги в карман, если экономика вообще прекратит свое существование, а люди будут сражаться за квадратный метр пригодного для жизни пространства – где-нибудь во Франции или Швейцарии?
После моего публичного заявления, которое тут же было растиражировано на весь мир, Стив Ховард сказал:
– Ричард, мы работали с самыми разными организациями, но темп перемен в Virgin просто уникален! Впечатляющее зрелище – видеть, как машина Virgin начинает набирать обороты.
Я ответил, что мы можем это сделать – и сделаем, потому что способны своим примером увлечь остальных. Если каждый отдельный человек на планете хотя бы в малом изменит то, как он живет, по миру прокатится гигантская волна перемен. Мы можем ходить пешком или ездить на велосипедах, как голландцы, вместо того чтобы везти детей в школу на автомобиле. Лампочки можно выключить, обогрев уменьшить на пару градусов (когда-то в холодное время года мы надевали свитера, а сейчас люди в майках сидят в перегретых домах), сами здания можно снабдить теплоизоляцией, установить на них солнечные батареи – и так далее. Действуя масштабно, мы должны убедить страны, обладающие крупными лесными массивами, прекратить вырубку лесов. Проблема уже не в том, чтобы спасать исчезающие виды или удивляться, почему в меню нет рыбы. Это вопрос выживания. Джунгли Амазонии называют легкими планеты потому, что они постоянно перерабатывают двуокись углерода в кислород – более чем двадцать процентов всего кислорода вырабатывается именно там. Джунгли обладают собственным микроклиматом. Испарение с поверхности растительности превращается в дождь – и так возникает круговорот воды в регионе. Когда деревьев не станет, страны вроде Бразилии превратятся в пустыни, в атмосферу будет поступать меньше кислорода, а весь CO2, который сейчас поглощается растениями, окажется в атмосфере.
По меньшей мере восемьдесят процентов пищевых продуктов развитых стран обязаны своим существованием тропическим джунглям. Оставить эти леса нетронутыми, собирать в них урожай плодов и лекарственных растений гораздо более выгодно, чем пускать деревья на распил или превращать лесные массивы в пастбища для животных. Если управлять всей этой системой должным образом, тропические леса смогут обеспечивать потребности человечества в природных ресурсах. Когда я пишу это, то не могу отделаться от мысли, что полтора акра тропических лесов исчезает каждую секунду – с трагическими последствиями как для развивающихся, так и для промышленно развитых стран. Оценки показывают, что к 2020 году последние тропические леса на планете могут исчезнуть.
Вот один из наиболее очевидных путей прекратить вырубку лесов: Запад должен заплатить странам, располагающим обширными лесами, за то, чтобы вырубка прекратилась.
Европа уже делает это с сельскохозяйственными угодьями. Фермерам платят, чтобы они не использовали свою землю. Это называется «поставить на сохранение». Было бы разумно «поставить на сохранение» главные лесные массивы нашей планеты. С точки зрения финансовых и человеческих затрат за это придется заплатить меньше, чем тогда, когда наступят последствия исчезновения лесов.
Это сложнейшая проблема. Достаточно посмотреть на третий мир и на такие страны, как Индия и Китай. Мы должны признать, что они хотят догнать Запад. Более того, несмотря на все вполне обоснованные обвинения этих стран в загрязнении окружающей среды, они уже нацеливаются на использование возобновляемой энергии. Например, в Бангладеш больше ферм, обеспечиваемых энергией ветра, чем где бы то ни было в мире. В Азии больше ветровых двигателей, солнечных батарей и теплой воды, чем на всей остальной планете – но в азиатских странах велико стремление к развитию. Население Китая очень скоро постареет – и китайцы хотят сделать свою страну богатой до того, как это произойдет. У них пятьдесят миллионов человек, не имеющих доступа к электроэнергии, поэтому их развитие нельзя остановить, но оно может осуществляться более эффективным способом – и сами китайцы это сознают. В этой сложнейшей проблеме таится множество парадоксов. С одной стороны, происходит нечто вроде промышленной революции – но на сей раз на Дальнем Востоке, где работающие на угле электростанции производят огромные количества CO2. С другой стороны, ни США, ни Австралия не подписали Киотское соглашение – притом что США были и остаются самым большим поставщиком выбросов двуокиси углерода.
Хочу поделиться некоторыми из усвоенных мною уроков. Для того чтобы лучше понять происходящее, я занялся наукой и обратился к специалистам.
В определенной степени я следую модели Джеймса Лавлока. Он говорит, что именно сокращение CO2 – не экономия газа, электричества или выращивание натуральных продуктов – должно стать пусковым механизмом эффективной экономики. Многому я научился у одного из современных специалистов по охране окружающей среды – австралийца Тима Фланнери, автора революционной книги «Творцы погоды». Известный в мире ученый, исследователь и эколог, он детально описал историю экологических процессов, происходивших в Австралии. В своих зоологических экспедициях он открыл и назвал более тридцати новых видов млекопитающих – кто-то сказал, что «Тим открыл больше видов, чем Чарльз Дарвин». Вот что говорит сам Фланнери: «Климат – великий регулятор жизни на Земле, и наш климат находится сейчас на пороге радикальных изменений».
Когда человек с такой репутацией говорит что-то, к этому стоит прислушаться. Я предложил ему прочитать цикл лекций по экологии для топ-менеджмента Virgin по всему миру. Я рассчитываю что Тим даст нам научное обоснование пути, который мы для себя избрали. И дело здесь вовсе не в том, чтобы заработать себе «зеленую» репутацию. Я взял на себя обязательство: именно такой путь станет промышленной стратегией Virgin в двадцать первом веке.
Это довольно смелый шаг, и наверняка нас будут критиковать. Я уже слышал, как люди говорили: «Если проблема действительно заключается в выбросе CO2, почему бы Ричарду Брэнсону не прекратить все полеты?» Но в наш век это было бы глупо. Люди хотят летать, поэтому кто-то другой, с меньшим чувством ответственности, тут же заполнил бы образовавшуюся брешь. Мы хотим заниматься авиаперевозками – но со всей ответственностью. Один из возможных путей решения проблемы – разработать совершенно новое топливо для авиации с минимальным выбросом CO2, но до этого пока еще очень далеко. Вклад авиации в выброс CO2 в атмосферу составляет два процента. Однако в глобальном масштабе любое сокращение выбросов значимо. Для наземного транспорта уже существуют альтернативные виды топлива, такие как биоэтанол, который вырабатывают из биомассы (используя для этого растительное вещество – сахарный тростник или кукурузу), но это всего лишь полумера. Одна из проблем заключается в том, что для замены всего требуемого количества нефти биотопливом понадобится пустить в переработку всю производимую в мире сельхозпродукцию. С топливом мы разобрались бы, а вот кормить себя нам было бы нечем.
Другая проблема состоит в том, что этанол нельзя перекачивать по трубопроводу, потому что он абсорбирует воду, попадающую в проржавевшие трубы. Значит, его можно доставлять на заправочные станции только на автотранспорте, по железной дороге и на баржах. Главной точкой приложения усилий и инвестиций Virgin должен стать поиск совершенно новых видов топлива будущего – как для авиации, так и для наземного транспорта. Такое топливо еще не изобретено, и мы в определенной степени движемся на ощупь. Наши планы могут и не увенчаться успехом – но мы обязаны попытаться, даже если такие исследования потребуют существенных расходов. Но в данном случае речь идет не о деньгах или прибыли.
Один из видов биотоплива, которым мы занялись, – это бутанол. С точки зрения энергетической эффективности он стоит в верхнем ряду всех типов биологического топлива, притом что этанол располагается где-то внизу. Бутанол можно использовать в уже существующих автомобильных двигателях, а наиболее эффективный способ производства этанола и бутанола – переработка всей биомассы растения, или целлюлозы, то есть тех частей растения, которые обычно идут в отходы (таких, как стебли и солома). Однако нужно еще пять лет для того, чтобы производство бутанола стало экономически оправданным.
На первом этапе мы хотим напрямую инвестировать средства в производство бутанола – но с одной оговоркой. Я считаю, что методы производства должны быть экономичными – а это включает в себя и транспортировку. В настоящий момент огромные танкеры перевозят нефть по всему миру. Эти суда производят гораздо больше CO2, чем все самолеты, вместе взятые, и использовать их для транспортировки нового топлива было бы бессмыслицей. Я хочу производить новые виды топлива как можно ближе к тем регионам, где это топливо будет потребляться. Большая часть американского этанола в данный момент производится на Среднем Западе, а потом на очень дорогостоящих танкерах транспортируется на крупные перерабатывающие заводы. Там этанол смешивают с автомобильным топливом – как правило, это делается на атлантическом побережье. Калифорния практически не производит этанола, и биотопливо для этого штата привозят с востока страны. Мы собираемся построить работающий на ветровой энергии завод по производству этанола рядом с железнодорожным узлом, куда поступает зерно для скотоводов, снабжающих Калифорнию молоком и мясом. Мы будем производить топливо, а отходы продавать фермерам на корм скоту. Это вполне логичное решение, однако логика редко срабатывает там, где приходится иметь дело с нефтяной промышленностью. Европа, в том числе Британия, пока еще не производит достаточное количество кукурузы для того, чтобы Virgin смогла построить аналогичные заводы в этом регионе.