Сидеть на концерте рядом с ним, с его прекрасной женой Грасой Машел, с Джоан и Холли и слушать песню Питера Гэбриела – это было одним из самых незабываемых впечатлений моей жизни.
Я думал, что у меня, даже в мои пятьдесят с лишним лет, молодой подход ко всему. Но Мандела, которому за восемьдесят, успешно компенсирует отнятые у него тюрьмой годы широтой своего взгляда на мир и страстной влюбленностью в жизнь. Ранее я уже рассказывал о том, как с помощью иорданского короля Хусейна, договорившегося с Саддамом, вылетел вместе с сэром Эдвардом Хитом в Ирак, откуда перед самым началом конфликта 1990 года вывез сорок три человека из числа раненых и больных заложников. Мне никогда бы в голову не пришло, что могу снова оказаться в таком же положении. Однако в 2003 году, в годовщину событий 11 сентября, иракский кризис вошел в фазу обострения, и похоже было, что Буш развяжет войну. Я всячески противился планам вторжения в Ирак, потому что убежден, что это худшее политическое решение со времен Суэцкого кризиса. Нельзя убивать или калечить тысячи людей для того, чтобы добраться до одного-единственного человека. Я уверен, что, если бы Саддаму предоставили возможность бегства, кровопролития удалось бы избежать. Я считаю, что таким людям надо оставлять какой-то выход, иначе они превращаются в загнанных животных – они вынуждены сражаться. К тому же Саддам, возможно, до конца не верил в то, что вторжение состоится.
Ситуация запуталась вконец и становилась все более опасной. Я подумал, что единственным человеком, который смог бы убедить Саддама уйти с поста президента и поселиться в другой стране, был Мандела. Я позвонил ему, а потом отправил еще и письмо:
Дорогой Мадиба!
Как всегда, приятно было побеседовать с тобой. Я подумал, что имеет смысл послать тебе короткую записку, подводящую итог нашей дискуссии.
Америка и Великобритания явно настроены на войну. В ней неизбежно будет множество жертв среди населения.
Я считаю, что есть только один способ предотвратить войну в Ираке, и я думаю, что ты единственный человек в мире, кто может этого добиться.
Если можно будет убедить Саддама поселиться в Ливии (или где-то еще) с гарантией личной безопасности, тогда, полагаю, американцы лишатся повода развязывать войну. Если бы он пошел на эту жертву, чтобы избежать дальнейших жертв и страданий своего народа, его репутация от этого только укрепилась бы. Иначе его ждет судьба Норьеги, Милошевича – а то и хуже.
Зная твои отношения с президентом Каддафи и то уважение, которым ты пользуешься в Ираке, ты, вероятно, единственный человек, который мог бы все это организовать.
Я считаю, что доверие, которым ты пользуешься, способно убедить Саддама отказаться от власти. Вылетев вместе с тобой, допустим, в Ливию, он мог бы уйти с высоко поднятой головой. Это лучшее, что он сделал бы для своего народа.
Если это может чему-то помочь, буду рад выслать самолет, чтобы доставить тебя туда – и обратно (лучше бы с посадкой в Ливии!).
Я еще переговорю с тобой, как только ты обсудишь это с Табо (Мбеки, президентом Южной Африки).
С неизменным уважением,
Мы планировали, что Мандела отправится в Багдад для разговора с Саддамом и они вылетят оттуда вместе. Это убедило бы Саддама в собственной безопасности. Но прежде чем предпринимать какие-то шаги, Мандела хотел, чтобы Кофи Аннан «благословил» всю нашу операцию. Кофи Аннан поначалу отнесся к этой идее настороженно – его тревожило, что Мандела может оказаться заложником Саддама. Да, пожалуй, и сам Саддам в определенной степени сомневался в нашем плане. Я сам поговорил с Кофи Аннаном, и в конце концов он позволил себя убедить в том, что план вполне разумен, – и дал нам добро. Самое поразительное, что Мандела был вполне готов лететь – в его возрасте, полагал он, смерть не так уж страшна. Я сказал Манделе, что готов лететь с ним, если возникнет необходимость. Собственная безопасность меня тревожила мало – я объяснил Манделе, что проделывал множество опасных трюков. Однако окончательное решение оставалось за ним.
Четыре члена совета директоров Virgin, включая Уилла Уайтхорна, получили секретные инструкции подготовить все для осуществления плана мирного урегулирования. Частный самолет стоял в Йоханнесбурге, готовый 17 мая вылететь в Ирак. Два дня спустя, когда мы приготовились лететь, начались бомбежки Багдада, а коалиционные войска вторглись в Ирак. Мы никогда не узнаем, как все могло сложиться, если бы войну задержали буквально на пару дней. Вся история этой войны – и Ближнего Востока – могла бы стать совершенно иной.
Вторжение в Ирак и все последовавшие за этим события – как в Ираке, так и во всем мире – подвигли меня на то, чтобы организовать группу стоящих вне политики людей – так называемых «старейшин» – для предотвращения таких конфликтов в будущем. Эта группа еще только формируется, но Мандела уже согласился стать ее отцом-основателем. Сама идея родилась в разговоре, который состоялся у меня с Питером Гэбриелом и Манделой. Мы говорили о возникшей ситуации, и каждый из нас считал, что в мире существует никем и ничем не заполненный разрыв: на планете предостаточно лидеров, способных применять военную, экономическую и политическую силу, но отсутствует лидерство мудрости, столь необходимое всей нашей «глобальной деревне». Последние два года мы работали над этим проектом, находясь за кулисами всех событий.
Совсем недавно я побывал в Южной Африке вместе с Джин Элванг, нашим неутомимым директором Virgin Unite. Я воочию убедился в том, что достигнут большой прогресс в работе над нашими социальными проектами. Стараюсь, когда только возможно, непосредственно участвовать в такой работе. Так, например, ранее я узнал, что некоторым из наших работников в ЮАР поставлен диагноз ВИЧ, однако получить лекарства им было негде. Тогда мы пожертвовали средства на открытие клиники на сто тысяч человек в Лесото. Чтобы привлечь население, мы с Джоан выехали туда и на виду у всего персонала дали себя продиагностировать. Я с большим интересом отношусь к различным экологическим проектам, принимая в них самое деятельное участие – отчасти потому, что Африка очень сильно подвержена влиянию глобального потепления. Привело к этому множество бездумных действий, совершаемых людьми во всем мире, однако сами африканцы способны внести вклад в спасение своей земли. Например, они могут перейти с керосина на биотопливо, которое и чище, и безопаснее. Когда женщины (а готовят в основном они) в бедных поселках поймут это, они захотят изменить ситуацию – но сначала мы должны помочь им финансами и собственным примером.
Мандела прекрасно выразил это в своей речи 1994 года по поводу избрания его президентом Южной Африки:
– Больше всего мы боимся не того, что не справимся, что нам не хватит сил. Больше всего мы боимся того, что сильны сверх всякой меры. Наш свет, а не наша тьма – вот что пугает нас. Каждый из нас спрашивает себя: кто я, чем заслужил право быть таким умным, великолепным, талантливым? Потому что кем бы ты ни был, ты – Божье дитя и, живя вполсилы, не служишь миру должным образом. Мы не придем к свету, съеживаясь и становясь ниже для того, чтобы другие не чувствовали себя неуютно рядом с нами. Мы все должны сиять светом – как дети. Мы рождены для того, чтобы явить славу Божию в нас самих. Не просто некоторые из нас – каждый из нас. И когда мы даем своему свету светить в полную силу, мы тем самым «зажигаем» остальных. Когда мы освобождаемся от страхов, само наше присутствие автоматически делает свободными и других.
Это важные слова – урок, который стоило бы усвоить всем нам. Я всегда помню их, что бы ни делал.
Эпилог
Я всегда жил, ловя шанс и охотясь за приключениями. Я старался ставить планку как можно выше и преодолевать ее. Все усвоенные мною уроки были прямым результатом таких испытаний на прочность. Вот они, эти уроки:
• Берись и делай
• Думай «да» и не думай «нет»
• Бросай себе вызов
• Ставь перед собой цели
• Живи весело
• Стремись изменить мир
• Твердо стой на собственных ногах
• Будь верен людям
• Живи полной жизнью
• Не рискнешь – не добьешься
Самое славное время дня для меня – вечер на Некере за большим обильным столом, где я веселюсь от души вместе с родными и друзьями. Этот райский остров стал воплощением многих моих мечтаний и целей в жизни. Когда мы с Джоан впервые обнаружили его, моей целью стала покупка острова. Получение ссуд, постройка дома, обеспечение его водой – это колоссальные испытания. Но ни разу я не сказал «не могу». Я просто брался за дело – и у меня все получалось. Сейчас это место, где я расслабляюсь и думаю, именно здесь лучшие из моих идей появлялись словно ниоткуда. Нужна открытость ума и непредвзятость, чтобы оценить их значимость.
Совсем недавно случилось кое-что, что позволило мне подытожить свою жизнь: кто я, как я живу и как мыслю. Это произошло, когда на Виргинские острова обрушился ураган. Мой дом – Большой Дом на Некере – построен из натуральных материалов, в основном из дерева. Кому-то он может показаться хрупким, но выстроен он с таким расчетом, чтобы выдержать порывы ветра до трехсот километров в час. Однако я не стал прятаться в четырех стенах. Ураганы случаются на Некере раз в пятьдесят лет, и я никак не мог пропустить такое событие – столь редкое и драматичное. Я забрался в плавательный бассейн и сидел в нем, высунув только голову – а вокруг завывал ветер. Это было потрясающее, незабываемое переживание: смотреть, как волны обрушиваются на рифы, чувствовать дикую скорость ветра и слышать его непрекращающийся рев. Пережить шторм – фантастическое событие, и оно стало символом всей моей жизни. Быть в центре урагана – и выжить.
Возраст нисколько не изменил меня. Когда я запускаю какую-нибудь новую идею и она начинает развиваться и приносить плоды, мне снова хочется оттолкнуть лодку от берега. Джоан не устает повторять:
– Зачем? Тебе скоро шестьдесят, Ричард. Расслабься. Наслаждайся жизнью.