— Потом, солнышко, — негромко проговорил Вик.
— Но я хочу показать, он ещё не видел, как я танцую.
— Обедать, — настаивала Белинда.
Недовольная Никки села и, когда миссис Колин попыталась повязать ей салфетку, ткнула филиппинку в руку вилкой. Миссис Колин не жаловалась, никто не одёрнул девочку, никто вроде бы даже не заметил. Даффи заметил.
— А где Тафф? — спросил Вик. — Где Генри?
— Таффи прихватил бутерброд и ушёл в лес, — ответил Дамиан; по его тону можно было подумать, что это самый эксцентричный поступок, о котором ему приходилось слышать. — Пытается истребить местную фауну с помощью карабина. Хоть ему, с его железными зубами, куда проще было бы откусывать пушистикам головы, ей-богу.
— И Генри неизвестно где носит, — вставила Анжела.
Во время обеда Даффи несколько раз чуть было не поперхнулся, и причиной тому были не пироги миссис Хардкасл. Заводилой в беседе был Дамиан. У него были длинные ресницы, волнистые русые волосы, и когда он говорил, кончик носа у него двигался из стороны в сторону. Его круглое, пухлощёкое лицо светилось от удовольствия быть Дамианом. Он говорил о вещах и людях, Даффи не известных, время от времени прерываясь, чтобы взмахнуть пустой бутылкой — так, словно был в ресторане, — после чего миссис Хардкасл подходила и забирала её. Джимми слушал его, разинув рот и похохатывая над его шутками лишь на секунду позже остальных. Вик в беседе не участвовал, Белинда разговаривала, но не с Даффи. Что ж, если они хотят, чтобы он сыграл плебея, он не будет возражать. Проверит после обеда сигнализацию и присоединится к сорви-головам на М1. Он подумал о Кэрол: ест она сейчас пиццу или рыбу в низкокалорийном соусе?
— Это ваш фургон?
Это Салли, с другой стороны стола. У неё масса тёмных, спадающих на шею кудряшек, большие тёмные глаза, и смотрят эти глаза на Даффи и вроде бы не на Даффи. Возможно, ей нужны очки, а может быть, дело совсем не в этом. Как бы то ни было, она уже второй раз задаёт ему этот вопрос.
— Ммм, — ответил Даффи.
— «Даффи — это надёжно», — сказала она, смакуя каждое слово, и захихикала. — А вы надёжный? Я люблю, когда мужчина надёжный, — она снова хихикнула, — так вы надёжный?
Даффи не знал, что ответить. Что она имеет в виду? Сигнализацию? Счёт в банке? Или то, есть ли у него постоянная девушка? Боясь попасть впросак, он ответил:
— Иногда.
— Я всегда считал, — проговорил Дамиан, адресуясь ко всем сидящим за столом, но при этом как бы не замечая присутствия Даффи, — что полицейские, и эти, в шлемах, которые отвозят в банк деньги, в общем, вся эта коп-компания — живут очень пикантной сексуальной жизнью. Взять хотя бы их дубинки (Салли хихикнула). Или наручники. Чего только не сделаешь с наручниками… А уж эти их большие чудные собаки…
Анжела, большую часть обеда просидевшая молча, внезапно вскочила и бросилась к двери. Над столом повисла тишина.
— Кретин, — проговорила Лукреция.
— Ох, боже мой, — сказал Дамиан, — несколько бестактно получилось. Но это, как сказала епископу актриса, само проскользнуло. Ну вот, придётся мне поститься, чтобы замолить грех. Кстати, миссис Хардкасл, — крикнул он в направлении кухни, — ваши бисквиты великолепны, — миссис Хардкасл улыбнулась, — мои поздравления нашему шеф-повару.
Миссис Хардкасл снова улыбнулась; ей, похоже, нравился Дамиан.
— У вас есть собака?
Это снова Салли.
— Нет.
— Я имею в виду, для дела. Вам ведь, наверное, нужна собака.
— Нет.
Салли потребовалось время, чтобы переварить этот ответ. Похоже было, что она его тщательно обдумывает.
— Это, наверное, потому, что собак уже заменили техникой. Появились технические новинки, которые… — запутавшись в словах и с трудом подбирая новые, она помедлила, — сейчас используют… вместо…
— Нет. Я просто не люблю собак.
Салли решила, что в жизни не слыхала ничего смешнее; она визжала, стонала, она давилась от смеха. «Он не любит собак», — повторяла она, и глаза у неё ещё больше разъезжались в разные стороны. Даффи украдкой глянул вбок. Лицо Лукреции было бесстрастно; встретившись с ним глазами, она даже не моргнула, и продолжала всё так же невозмутимо его изучать. Ниспадавшие на плечи белокурые волосы и строгие, правильные черты лица делали её похожей на тех девушек, которые встречаются только в снобских глянцевых журналах — на страницах, где помещают фотографии моделей. Но моделям приходится долго тренироваться, чтобы научиться такому откровенному, презрительно-равнодушному взгляду, у этой же девушки он был от природы. Она явно была не его поля ягода.
— Если вы не любите собак, — впервые за всё время обеда обратился к нему Дамиан, — то, возможно, вы тот, кого мы ищем. Объясните-ка, где вы были в ночь с…
— Хватит, — довольно резко произнёс Вик, — Рики пропал. Я имею в виду, пропал его труп. Миссис Колин положила его в мешок для грязного белья, повесила в дальнем чулане, и кто-то его оттуда спёр.
— Что ж, не зря у нас тут так много мясных пирогов, — весело проговорил Дамиан. — Возможно, карающая длань правосудия должна настигнуть миссис Хардкасл.
Он притворился, что осматривает большой пирог с цыплёнком и ветчиной. После чего изобразил приступ тошноты.
— Брось, Дамиан, сынок, — сказал Вик, — лучше пусть кто-нибудь пойдёт, найдёт Анжелу.
Белинда отправилась за Анжелой и через несколько минут они вернулись вместе. Подали пропитанный вином и залитый взбитыми сливками рождественский пудинг, вероятно, пробывший в заморозке месяцев восемь или около того. Когда подали кофе, отворилась дверь, и вошёл крупный, краснолицый мужчина с квадратной головой. На вид ему было около сорока. На нём был яркий клетчатый охотничий сюртук, молескиновый жилет старинного покроя, клетчатая рубашка из тонкой шерсти и галстук-бабочка в красную крапинку. Он с энтузиазмом глянул через стол на свою невесту.
— Генри, милый, где ты был? — спросила Анжела; в голосе её слышалась такая ласка, на какую, как думал Даффи, не был способен ни один из сидящих за столом. — А я всё хотела, чтоб мы тебя дождались.
— Прости, старушка, — ответил Генри, — ты ведь знаешь, как это бывает. Надо было повидать одного человечка, думаю купить у него собаку.
Анжела вскрикнула. Комната погрузилась в молчание. Генри в своих грубых деревенских башмаках неуклюже затоптался на месте.
— Что я такого сказал?
После обеда Вик повёл Даффи в библиотеку. Пролом во французском окне был затянут обёрточной бумагой.
— Вот сюда закинули Рики, — объяснил Вик.
— Ничего себе, — как ни странно, происшествие произвело на Даффи впечатление.
Полицейские и бывшие полицейские настолько привыкали к преступлениям, что любое даже незначительное новшество воспринималось ими с энтузиазмом, а с таким Даффи ещё не приходилось сталкиваться.
— Большой был пёс, верно?
— Ну-у, — протянул Вик; казалось, он не знает, что сказать, — ну-у, пёс как пёс.
— Понял, — сказал Даффи, — он был какого-то особенного типа?
— Это называется породой, Даффи. Даже я это знаю. Нет, просто собака как собака. Курчавая шерсть, хвост.
— Четыре ноги? — спросил Даффи.
— Ну да. Обычный пёс с четырьмя лапами. Я не слишком-то хорошо разбираюсь в собаках.
Это последнее Вик мог бы и не говорить.
— А когда его сюда забросили, он был уже мёртв?
— По крайней мере, когда миссис Колин его нашла, он стопроцентно был мёртв. — Вик сделал паузу. — Вы ведь, наверное, не снимаете у собак отпечатки пальцев.
Даффи немного подумал.
— С тех, которые пропали, не снимаем.
— Ну вот.
— А когда приедут копперы?
— Копперы? Я не слишком-то бываю им рад.
— Да уж, помню, — Даффи улыбнулся. Хотел бы он знать, какие мошенничества числились за Виком в прошлом, и на что он был способен теперь. Неужели доход с прачечных, похоронных бюро и салонов видеопроката столь велик, что их владелец может позволить себе такие хоромы? Нет ли у Вика других, скрытых источников дохода?
— Да и как бы то ни было, теперь, когда Рики исчез, они только зря время потеряют, если сюда прокатятся, а тем более ещё в воскресенье. Я думал… я просто подумал, что…
— …спящую собаку будить не стоит?
— В общем, да, — Вик хмыкнул. — Приятно беседовать с человеком, который всё схватывает с полуслова.
— А вот эти явно родом не из нашенских кварталов, — проговорил Даффи, кивнув в направлении столовой.
— Да, но они, в основном, приятели Белинды. Раз уж ты живёшь в большом доме, ты должен знаться с людьми, которые живут в таких домах. И они не так плохи, как ты думаешь. Порой слишком уж много шумят, но ведь они же молоды.
— Просто не люблю шикарную, снобскую публику.
— Не все они такие уж шикарные.
— Всё шикарнее, чем я, — угрюмо настаивал Даффи.
— Обычное дело, когда знакомишься с новым человеком. — Теперь уже хмыкнул Даффи. — Взять хотя бы Дамиана. Он сын обычного приходского священника, смышлёный мальчик, учился где-то в колледже, сумел затесаться в фешенебельное общество. Дамиан — не особенно шикарное имя.
— Всё лучше, чем Вик.
— Да, но это ведь Англия, Даффи, и не та, что прежде. Ты знаком с Виком, который может свести тебя с Дамианом, а уж через Дамиана можно познакомиться с каким-нибудь Хьюго. Классы и прочая такая чушь — с этим покончено. Важно не где ты родился, а что ты из себя представляешь. Вот, например, мы с Белиндой. Когда я был молодой, ты помнишь — нет, ты не можешь помнить, ты тогда ещё пешком под стол ходил — так вот, когда я был молодой, были такие серебряные трёхпенсовики…
— Слыхал, — сказал Даффи.
— Их обычно клали в рождественский пудинг. Прятали, а потом делали маленькую отметинку на том месте, куда сунули монетку, чтобы, когда пудинг будут резать, этот кусок достался детям. У нас таких трёхпенсовиков не было. Вместо этого отец заворачивал в фольгу медный грошик. И мы получали грошики, и может, ещё травились при этом. И вот я живу в таком доме. Такова Англия, — и, захлёбываясь от благодарного патриотизма, Вик разразился явно заранее приготовленной речью. — Да, мой друг, такова Англия. А посмотри на Белинду. Такого в прошлые годы просто не могло быть. Ты знаешь, как я люблю её, но в прежние времена такого с ней быть не могло. Ей никогда не простили бы, что она фотографировалась голая. Сейчас против этого уже никто ничего не имеет против. Она ездит охотиться с людьми, которые пятьдесят, нет, двадцать лет назад не дали бы ей подержать свою лошадь. Такова Англия, и, чёрт побери, в ней чертовски много хорошего.