Энциклопедия государства и права в трех томах
(Москва, 1924-26) сообщает о группах сельскохозяй
ственных рабочих, прибывших в Россию из Америки и
Германии, но ничего не пишет об эмиграции из СССР.
Советская сибирская энциклопедия (1930-1931) рассказы
вает об эмиграции в Сибирь из Китая, Кореи и Японии.
Но статья "Эмиграция" в ней вообще отсутствует. Тре
тье издание Большой советской энциклопедии (Москва,
1951-1959) более беспристрастно. Энциклопедия ничего
не пишет об эмиграции из СССР или об эмиграции в
Советский Союз, но изучает вопрос миграции... живот
ных. Исключение, пожалуй, составляет первое издание
Большой советской энциклопедии (Москва, 1930-е годы)
под общей ред. Бухарина, поместившее подробный очерк
по истории мировой эмиграции. Крайне незначительна и
советская юридическая литература по этому вопросу,
причем касается она обычно очень узких групп (см.,
например: Правовое положение иностранцев в РСФСР.
Справочник для иностранцев, оптантов и беженцев. Под
ред. Д. М. Левина. Издание Литиздата НКИД, Москва;
1923; Правовое положение физических и юридических лиц
СССР за границей. Систематизированные материалы с
комментариями. Юридические издательство, НКЮ РСФСР,
Москва, 1926; Законодательство и международные дого
воры СССР и союзных республик о правовом Положении
иностранных физических и юридических лиц. Системати
зированные материалы с комментариями.- Юридическое
издательство, НКЮ РСФСР, Москва, 1926).
См., например, История СССР с древнейших времен
до наших дней в 12-ти томах (Москва, 1960-1970 гг.).
9. См. Историю КПСС в шести томах. Москва, 1966
1979.
10. Нужно отметить при этом, что иммиграция и эмиграция как таковые интересуют советских историков. Так, Ш. Л. Богина опубликовала книгу "Иммигрантское население США 1865-1900 гг.", Ленинград, 1976. Отдельная книга посвящена дореволюционной российской трудовой эмиграции (Н. Л. Тудоряну. Очерки российской трудовой эмиграции периода империализма /в Германию, Скандинавские страны и США/. Кишинев, 1986). Есть книга и о вернувшихся в СССР реэмигрантах (Почему мы вернулись на Родину. Свидетельства реэмигрантов. Изд. Прогресс, Москва, 1983), и об иностранцах, запросивших в СССР политическое убежище (Они выбрали СССР. Москва, 1987). И даже -- о белой эмиграции (Л.К. Шкаренков. Агония белой эмиграции. Издание второе, Москва, 1986), и об эмиграции антисоветской (Прибалтийская реакционная эмиграция сегодня. Литовская, латышская и эстонская антисоветская эмиграция на службе империализма. Рига, 1979). А вот об эмиграционной политике советского правительства и об эмиграции из СССР ни одной книги нет.
П. Архив русской эмиграции -- Бахметьевский Архив Колумбийского университета в Нью-Йорке, безусловно, одно из самых ценных таких собраний.
Здесь не удастся перечислить малой части этих
книг. Достаточно упомянуть, что даже в Швеции вышла
на русском языке небольшая книжка об эмиграционном
периоде жизни Милюкова (см. J.P. Niel5en. Милюков и
Сталин. О политической эволюции П. Н. Милюкова в
эмиграции /1918-1943/. Осло, 1983), и что над книгой
о русской эмиграции работает сейчас известный амери
канский историк России Марк Раев.
Так, Кэмбридж Юниверсити Пресс опубликовал ра
боту Р. Бархлетта по истории иммиграции в Россию в
конце 18 -- начале 19 веков. В Гарвардской Этнической
энциклопедии вышло эссе Роберта Магоски "Русские".
Блестящий очерк об эмиграции и иммиграции в энцикло
педии Брокгауза и Эфрона во многом не устарел и
сегодня. Наконец, освещен хорошо вопрос о еврейской
эмиграции, прежде всего в работах Ричарда Пайпса
"Jewi5h Emigration in Pre-Revolutionary Ru55ia",
5oviet Jewi5h Affair5 (1973) и Ханса Роггера "T5ari5t
Policy on Jewi5h Emigration", 5oviet Jewi5h Affair5 (1973).
Собрание Узаконений рабоче-крестьянского прави
тельства РСФСР (далее: СУ. РСФСР), 1917-1939; Декреты
советской власти, 1917-18 гг. (Москва, 1925); Собрание
Узаконений Украинской ССР (далее: СУ. УССР), 1919
1924; Вестник ВЦИК, СНК и СТО СССР, 1923-1924; Со
брание Узаконений Закавказской СФСР (далее: СУ.
ЗСФСР), 1923-1924; Собрание Законов Союза ССР (далее:
С.З. СССР), 1924-1939. В монографии использованы
также материалы моих работ, опубликованных ранее, в
том числе: "Из истории нашей закрытости", Новый
журнал, No 146, 1982, стр. 224-240; No 147, 1982, стр.
245-258; "The Origin5 of the Clo5ed 5ociety",
Ru55ia, No 3, 1981; "The Legal Foundation of the
Immigration and Emigration Policy of the U55R (1917
1927)", 5oviet 5tudie5, vol. XXXIV, No 3, July 1982,
pp. 327-348.
При использовании советских законов как ис
торических источников следует принять во внимание,
что декретом ВЦИК от 13 июля 1923 года за подписью
Калинина декреты, принятые ВЦИК РСФСР и его прези
диумом, распространялись на всю территорию СССР. (См.
СУ. РСФСР, 1923, ст. 796.)
ИММИГРАЦИОННАЯ ПОЛИТИКА, 1917-1927
Иммиграционную политику советских республик в первые послереволюционные годы предопределили политические и идеологические факторы, прежде всего -классовый подход, распространяющийся даже на само понятие "интернационализма". Именно поэтому иммиграционные законы того времени несли на себе печать идеологии, согласно которой мир делился на два враждебных лагеря -- пролетариат и буржуазию. Неудивительно, что первый советский иммиграционный закон, принятый в декабре 1917 года, разрешил въезд в РСФСР только политическим эмигрантам, получившим личные удостоверения от созданных за границей эмиграционных комитетов и разрешение на въезд от представителей СНК; да русским гражданам, въезжающим по дипломатическим паспортам, выданным советским
правительством. Из иностранцев же в РСФСР впускались лишь дипломаты нейтральных или союзных России государств, но только в том случае, если их паспорта были заверены в советском полпредстве1.
Отход от классовой политики, однако, все-таки допускался. В странах Востока никакая политическая борьба не протекала в отрыве от религии, и отталкивать от себя мусульманских революционеров советское правительство считало ошибкой. Большевики понимали, как усилится антиколониальное движение к югу от РСФСР, если организаторы этого движения будут знать, что в случае поражения на родине они смогут укрыться в стране Советов. РСФСР, таким образом, стала бы базой не только революционеров Европы и Америки, но и Востока. Именно поэтому мартовским законом 1918 года советское правительство предоставило право политического убежища иностранцам, преследуемым у себя на родине за преступления политического или религиозного характера2.
В случае получения от иностранного государства требований о выдаче запросившего в СССР политического убежища, дело передавалось в НКИД, а оттуда в суд, который должен был постановить, "носило ли оно политический, религиозный или общеуголовный характер". После этого и решался вопрос о выдаче, причем выданы могли быть только уголовные преступники. Годом позже похожее постановление приняло правительство советской Украины. Согласно этому постановлению выдаче не подлежали иностранцы, подвергшиеся у себя на родине преследованиям "за так называемые религиозные преступления и за преступления, направленные против правительств, защищающих интересы господствующих классов". Зато выдаче подлежали лица, подвергшиеся
на своей родине преследованиям за преступления, "направленные против правительств, защищающих инте-ресы трудящихся классов", т. е. против советского правительства3. За своей ненадобностью закон этот вскоре был отменен . А несколько позже Советы перестали предоставлять политическое убежище иностранцам, преследуемым на своей родине за религиозные убеждения (в это время советская власть уничтожала русскую православную Церковь и духовенство советской Средней Азии). Политическое убежище в СССР предоставлялось теперь лишь за преследования, связанные с "общественной дея-тельностью" просителя5.
Однако наличие постоянных жителей - иностранцев не удовлетворяло советское правительство, стремившееся к созданию монолитного общества, где никакая из групп населения не имела бы таких привилегий как освобождение от службы в армии или прав на эмиграцию. Не решаясь заставить иностранцев, в том числе и политических эмигрантов, живших в России, принять советское гражданство, правительство, однако, с апреля 1918 года сделало его получение необыкновенно легким. Российское гражданство мог приобрести теперь любой иностранец, проживающий в РСФСР. Для этого он должен был подать заявление в местный Совет. В заявлении указывались сведения анкетного характера, в том числе, не подвергался ли проситель арестам за уголовные преступления, а если да, то за какие. Личность иностранца в случае отсутствия документов заверялась свидетелями - гражданами РСФСР. За предоставление ложных сведений иностранец мог быть привлечен к уголовной ответственности или лишен предоставленного ему ранее российского подданства.
После рассмотрения этого заявления местный Совет и принимал решение о приеме в гражданство.
Таким образом, первоначально вопрос о приеме иностранцев в советское подданство решался довольно просто и в низших бюрократических инстанциях. Даже сроки рассмотрения заявлений не были оговорены, что позволяет сделать вывод о неформальном подходе к просителям. В исключительных случаях допускалось принятие в русское гражданство иностранцев, находившихся за границей. В этом случае заявление должно было подаваться иностранцем в ближайшее представительство РСФСР (или же на имя председателя ВЦИК) и рассматривалось ВЦИКом. О принятых в число российских граждан иностранцах СНК и ВЦИК сообщал в НКВД, который регистрировал новых подданных, опубликовывал их списки и извещал об этом заинтересованные правительства6. НКВД же в дальнейшем осуществлял и негласный надзор за теми из бывших иностранно-подданных, кто въехал в РСФСР. Те же, кто, приняв советское гражданство, оставался какое-то время за границей, по закону 1923 года могли получить советский заграничный вид на жительство, выдаваемый на три, шесть или двенадцать месяцев и продляемый не более, чем на год7. Несколько раньше первая советская конституция, пр