3) Заумный язык и общественность:
а) есть ли заумь порождение индивидуализма, субъективного смакования мира или он <заумный язык> носит в себе коллективное начало, нужен ли он массам? (массовая сигнализация).
б) является ли заумь языком будущего (беспредметничество, конструктивизм) или прошедшего (дикарство, примитив)…
Пока же мое мнение и вера таковы:
ЗАУМЬ – НОВОЕ ИСКУССТВО, ДАННОЕ НОВОЙ РОССИЕЙ ВСЕМУ ИЗУМЛЕННОМУ И РАСТЕРЯВШЕМУСЯ МИРУ.
Алексей (Александр) КРУЧЕНЫХ
Декларация № 4 (О сдвигах)*
1) Современная шумливая эстрадно-митинговая пора раскрыла у всех писак (поэтов-прошляков особенно) саранчинное число звуковых сдвигов.
Сдвиг – это: слияние при чтении, особенно вслух, двух (или более) словарных орфографических слов в одно звуковое (фонетическое), напр.: «со сна садится в ванну со льдом» (сосна, вванну, сольдом). «Незримый хранитель могучемо(у)дан», – чемодан – сдвиг; могу-чему – раздвиг (из одного слова – два), «и красотой нестрогих дев» – кра сотой слом (поломанное слово).
В стихе «…Колумб и Куки» – к сдвигу, благодаря его юмористичности, невольно напрашивается слог «ши» или «ш», это явление недодвига.
2) Удивленные народы – знайте: все поэты (Пушкин, Тютчев, Некрасов, Блок и др.) читаются не так, как читались до сих пор!
Надо пересмотреть все ниги стихов и издать их по-новому – излечим глухоту читак и старокомнатных писак!
Поэты – на площади и на эстрады! Выбейте моль сдвигов из своих облысевших мантий!
3) Изобилие сдвигов (разобрав только 1/4 Пушкина, я нашел их 7000) объясняется неразвитостью фонетического чутья (поэтического слуха) авторов, в частности – механическим и однообразным способом пользования метром, бедностью ритмических фигур (симметрично-абстрактные схемы строк).
Чем слабее поэт технически, тем больше у него сдвигов (у Пушкина и Тютчева их более, чем у Маяковского и Хлебникова), хотя осознанных сдвигов больше у футуристов.
4) Если поэт не осознает и не использует сдвигов, то будет сам использован ими. Осознанные сдвиги: составные рифмы: «Рак», «Овен» – «раковина», каламбуры, остроты, поговорки: «не хвались, идучи на рать, а хвались …» Неосознанные сдвиги, бессознательные: сосна сольдом и т. д., они часто дают неожиданную игру слов и образуют неологизмы, например: чинно раков ел, за жар души, и юный жар, с улыбкой, узрю ли русской Терпсихоры и проч. (см. мою «Сдвигологию русского стиха»).
5) Сдвигология (наука о сдвигах) должна быть прежде всего усвоена поэтами, актерами, чтецами и ораторами.
Удачный сдвиг усиливает и обогащает звучание стиха.
Неуместный сдвиг нарушает звучность стиха, разбивает его конструкцию и любую оду может превратить в фарс, напр.:
«Пальнем-ка пулей в Святую Русь» (Блок, «Двенадцать»).
Для остряков сдвигология незаменима – сдвиг как прием. («Игра рифмами» Пушкина).
6) Известно, что «рифма вызывает стихотворение» (резкий случай – буримэ) – «Ум работает каламбурами». Сдвигу, как первоисточнику игрословия, в сильнейшей степени свойственно рожать стихи, что вполне осознано футуристами (сдвиго-каламбурные стихи и рифмы, перевертень-палиндромон и др.).
Сдвиги – один из важнейших стимулов современной поэтической техники.
7) Старинный, симметрично-мертвический стих академиков особенно усижен сдвигами, потому что был во вражде с живым, разговорным языком и свободно звучащим стихом. В произведениях будетлян ритм подчинен читке стиха, слова и строки, даже в написании, держатся не метра, а произносительной фоно-инструментовки:
В ваши мускулы
я
себя одеть
пришел…
или:
Если не
человечьего рожденья день
Такое написание дает резкость стиха и избавляет от сдвигов: «скулы я», «нечеловечьего», которые были бы неибежны при соединении первой и второй строк в одну (при чтении строки автономны).
8) 7 тысяч сдвигов Пушкина! Это еще раз доказывает, что так называемый «ясный, чистый, честный реализм» в искусстве (в частности у Пушкина) – одна фикция и 2 ½ недоразумения!
Сдвиг разоблачает подсознательную работу авторов, обнажает их тайны!
9) Настоящая декларация развивает мысль трех предыдущих моих («Декларация слова, как такового», «заумного языка» и «фактуры слова») о преобладании в стихе звукового начала (фонетики и метро-ритма), сдвиги – лучший тому пример.
10) Сдвиг – самое резкое и несмываемое пятно на полях классической и ложно-классической поэзии, он живучее и примечательней самих творений.
Так, поэты умирают, а сдвиги остаются.
Заумь торжествует!
Алексей (Александр) КРУЧЕНЫХ
МОСКВА
Апрель-май 1924 г.
Декларация № 5О заумном языке в современной литературе*
1) Эй, заумники-будетляне,
наш верх!
Русская литература – «покрыта» нами!
Торжество зауми на всех фронтах: не только среди поэтов, но и среди прозаиков, не только у них, но и среди ученых педагогов.
Новое поколение воспитывается под знаком грамофона, кино и фоно-зауми!
На нас падает важная ответственность – руководить этим великим переселением народов в заобласти!
2) Старое стершееся «литературное» слово академиков ныне оживляется народно-областной, чужеземной или заумной фонетикой – от Державина до Пушкина и от Пушкина до будетлян!
Новую речь дали поэты-заумники: Велимир Хлебников, Василий Каменский, Илья Зданевич (заумные дра), Терентьев, И. Сельвинский, Алексей Чичерин и мн. др.
Напряженно разрабатывают фонетику и словоновшества: В. Маяковский, Н. Асеев, С. Третьяков и др. поэты Лефа.
В прозу вводят чистую заумь и озаумленные слова и фразы: Сейфуллина, Вс. Иванов, Леонов, Зощенко, Пильняк, Бабель и Артем Веселый, последний наиболее конструктивно и планомерно.
Среди современных беллетристов наиболее интересны прошедшие заумную школу.
На страницах повестей – сотни и тысячи заумных слов – «рожок молодости трубит ими в словесном искусстве!»
3) Заумь еще в 1913 году дала права всем национальным языкам будущего СССР, и теперь со страниц речетворцев шумно кричат монголы, башкиры, киргизы, кавказцы, кержаки и проч. и проч.
Вышибив из седла итальянских примадонн и сиплых символистиков, мы соединили Европу и Азию, Восток и Запад!
4) Теперь пишутся поэмы от лица сподвижников Чингис-Хана – наполовину на татарском языке; пишутся письма красноармейцев на подбитом гвоздями наречии, вольно заговорили юные «правонарушители», «блатные люди», – и льются разнузданные и странные крики дерущихся армий, мятежных толп и табунов!
Все крики, песни и взрывы запечатлены речетворцами, куется новая вольготная звучаль!
5) Заумь подготовила путь к литературному и служебному восприятию так называемых советских (сокращенных) слов, порою с очень резкой фонетикой и трудной артикуляцией: Прумп, Нижсельгубкредитсоюз, Центробум, Мосторг и др.
И теперь, даже в повседневности, мы смело творим новые слова: спец, вхутемасец, влитхудовка, пищевик, нэпач, нэпман, рабкор, рабочком и др.
Наши смелые заумья, наши «лабораторные опыты и открытия» покрыли все житницы речи, – ибо порох и удушливый газ были изобретены под затвором!
7) Заумь как литературная форма революционна, в социальном же отношении ее можно использовать различно; так, удушливым газом травят то людей, то грызунов, под Марсельезу то расстреливают рабочих, то обезглавливают королей, и на наших глазах менялось значение красного цвета!
8) Не к мистическим глетчерам и павильонам уединения идем мы, а к обострению слуха, умелого и заумного, к самому широкому жизнепониманию и жизнестрою!
Мы, будетляне, предвестники великих достижений современных ковачей речи.
Еще в 1913 году мы наметили «теорию относительности слова»: установка на звук – приглушение смысла, напор на подсознательное – омоложение слова! Веер сдвигообразов, каменноугольные залежи под пластами дня.
Мы фрейдыбачим на психоаналитке сдвигологических собачек, без удержу враздробь!
9) Кто не с нами – тот позади себя, тот пятками крепок!..
Эй, друзья, веселые шкипидары!
Сгребайте робу и в дальнюю дорогу –
Згара-амб!
Бумб!
Чин-драх
Врзз
Жрт!..
Москва, 1924
Октябрь
А. КРУЧЕНЫХ
Декларация № 6. О сегодняшних искусствах*
Современный художественный стиль по справедливости должен быть назван УБЛЮДОЧНЫМ.
1) ЛИТЕРАТУРА. a) Помесь Волховстроя с водосвятием, металлиста с Мережковским, завода с храмом – Пильняк, Эренбург, Гладков, Есенин. Здесь царит путаница в идеологии и форме: социализм смешан с сексуализмом, газетный фельетон с лампадным маслом, цыганщина с обедней.
b) Помесь бальмонтизма с пролеткультом, парфюмерного дендизма с кожаной курткой – Кириллов, Казин, Герасимов, Александровский, вся «Кузница» и половина «Октября» (другая половина машет руками и разевает рот по Маяковскому, но голосом пока не вышла. Чрезмерно занятые и спешащие слушатели удовлетворяются и такими: «хотя изрядно все дерут, зато во славу нам орут»).
c) Помесь Вербицкой с заумничаньем, «сизова голубочка» с гориллой – Сейфуллина, Вера Инбер и проч.
d) Помесь водяночной тургеневской усадьбы с дизелем, попытка подогреть вчерашнее жаркое Л. Толстого и Боборыкина в раскаленной домне, в результате – ожоги, гарь и смрад: Вс. Иванов, Леонов, К. Федин, А. Толстой. Вообще в длинно-зевотные повествования современная мировая напряженность не укладывается. В такт грохочущей эпохе попадают только барабан и трещотка немногих речетворцев Лефа.