з молодёжи“ ему не платит денег». Многие члены «Союза молодёжи» расценили это как «скандальную и оскорбительную выходку» в свой адрес, а не только по отношению к своему председателю, против которого она, собственно, была направлена. В результате совместная работа с поэтической секцией «Гилея» была признана «нецелесообразной», и произошёл полный разрыв (см.: Общее письмо художников «Союза молодёжи» к Л. И. Жевержееву (от 6 дек. 1913 г.) // ОР Русского музея. Ф. 121. Ед. хр. 3).
Жевержеев не только не заплатил Кручёных, Матюшину и Малевичу, но и не вернул последнему эскизы костюмов к опере (они также не были куплены меценатом), заявив, «что он вообще не меценат и с нами никаких дел не желает иметь» (Матюшин М. Русский кубофутуризм. Отрывок из неизданной книги. С. 133). Вскоре он перестал субсидировать и «Союз молодёжи».
(18) О сильном впечатлении, производимым «повседневным» внешним обликом Маяковского в этом спектакле по контрасту с другими персонажами (эффект, несомненно, предусмотренный создателями спектакля), вспоминает и Жевержеев, в целом не принявший оформление спектакля:
«Чрезвычайно сложные по композиции „плоскостные“ костюмы Филонова, написанные без предварительных эскизов им самолично прямо на холсте, затем были натянуты на фигурные, по контурам рисунка, рамки, которые передвигали перед собою актёры. Эти костюмы также были мало связаны со словом Маяковского.
Казалось бы, что при таком „оформлении“ словесная ткань спектакля должна безусловно и безвозвратно пропасть. Если у отдельных исполнителей так и получилось, то главную роль Владимир Владимирович спас. Он сам нашёл для центрального персонажа наиболее удачное и выгодное „оформление“.
Он выходил на сцену в том же одеянии, в котором пришёл в театр, и на контрасте с „фоном-задником“ Школьника и с „плоскостными костюмами“ Филонова утверждал ярко ощущавшуюся зрителем реальность и героя трагедии – Владимира Маяковского и самого себя – её исполнителя – поэта Маяковского» (Жевержеев Л. Воспоминания // Маяковскому. С. 135–136).
Этот пафос спектакля чутко уловил и один из современных футуристам театральных критиков, П. Ярцев: «Была наконец в футуристском спектакле осуществлена „надежда“ теоретиков театра в эпоху революционную, когда вместе с мечтой о соборном театре вспыхнула мечта о „поэте-актёре“, о том, что поэт и актёр станут – одно: поэт сам будет обращаться в театре к людям со своими песнями» (Речь. 1913. 7 декабря).
(19) Тем не менее, судя по письму Малевича к Матюшину от 15 февраля 1914 г., Малевич получил предложение поставить оперу в Москве весной того же года, в «театре на 1000 человек, <…> не менее 4-х спектаклей, а если пойдет, то и больше» (Малевич К. Письма и воспоминания. С. 135). Однако постановка не состоялась, возможно, из-за отказа Жевержеева в поддержке.
О П. Филонове*
Вариант этой главы был включен Крученых в серию «Жизнь будетлян» (вып. 3. Машинопись на правах рукописи, 1933).
(1) Цитируя этот отрывок из воспоминаний Кручёных, Джон Боулт считает, что «Кручёных, видевший этот спектакль, был особенно поражён декорациями Школьника к первому и второму действию, ошибочно приписывая их Филонову» (см.: Мислер Н., Боулт Д. Филонов. Аналитическое искусство. М: Советский художник, 1990. С. 64). С этим утверждением, однако, хочется поспорить, зная постоянную приверженность Кручёных к фактографической точности в выступлениях и воспоминаниях. К тому же, как нам кажется, стиль городских пейзажей Школьника этого периода вряд ли отличается «выписанностью до последнего окошка» (см. воспроизведение одного из эскизов декорации в: Маяковскому. С. 30). Вопрос остается открытым, поскольку эскизы Филонова не сохранились до нашего времени, что не помешало, однако, попыткам реконструировать сценографию спектакля по позднейшим копиям и зарисовкам с натуры непосредственно во время представления. Филонов работал над костюмами для всего спектакля и написал эскизы для пролога и эпилога, в то время как Школьник – для первого и второго действий спектакля (см.: Эткинд М. Союз молодёжи и его сценографические эксперименты // Советские художники театра и кино. М., 1981).
(2) Иосиф Соломонович Школьник (1883–1926) – живописец и график, один из организаторов общества художников «Союз молодёжи» и его секретарь. В 1910-е гг. активно занимался сценографией, участвовал в оформлении революционных празднеств в 1917 г., в 1918 г. был избран заведующим театрально-декорационной секцией Коллегии по делам искусств Народного комиссариата просвещения (ИЗО Наркомпроса). Эскизы декораций Школьника к трагедии «Владимир Маяковский» ныне находятся в Русском музее и в Театральном музее в Петербурге, а также в собрании Никиты Лобанова-Ростовского. Репродукции эскизов Школьника см. в изданиях: Маяковскому. С. 30; Russia 1900–1930. L'Arte della Scena. Venezia, Ca'Pesaro, 1990. P. 123; Theatre in Revolution. Russian Avant-Garde Stage Design 1913–1935. San Francisco, California Palace of the Legion of Honor, 1991. P. 102.
(3) Речь идет о картине, ныне хранящейся в Русском музее в Петербурге под названием «Крестьянская семья» («Святое семейство»), 1914. Холст, масло. 159×128 см.
(4) В рукописном варианте: «реальна».
(5) В рукописном варианте далее следует: «работавшего в таких же тонах».
(6) Это характерное высказывание, отмеченное Кручёных, впрямую перекликается с фразой Филонова, брошенной им в письме к М. В. Матюшину (1914): «Бурлюков я отрицаю начисто» (см.: Malmstad John E. From the History of the Russian Avant-Garde // Readings in Russian Modernism. To Honor Vladimir F. Markov / Ed. by Ronald Vroon, John E. Malmstad. Moscow: Nauka, 1993. P. 214).
(7) Об этом портрете упоминает Н. Харджиев: «Вероятно, в конце 1913 г. П. Филонов написал портрет Хлебникова. Местонахождение этого портрета неизвестно, но о нём отчасти можно судить по стиховому «воспроизведению» в незавершённой поэме Хлебникова «Жуть лесная» (1914):
Я со стены письма Филонова
Смотрю, как конь усталый до конца
И много муки в письме у оного,
В глазах у конского лица
(См.: Харджиев Н., Тренин В. Поэтическая культура Маяковского. С. 45).
(8) В рукописном варианте вместо «В те же годы» – «В начале 1914 года».
(9) В книгу Хлебникова «Изборник стихов» (СПб., 1914), набранную и отпечатанную в традиционной манере, было вброшюровано «литографическое приложение», состоявшее из литографий Филонова к поэмам Хлебникова «Перуну» и «Ночь в Галиции».
(10) О творческих взаимоотношениях Филонова и Хлебникова и, в частности, о возможных взаимовлияниях, связанных с созданием «Пропевеня…», см.: Парнис А. Е. Смутьян холста // Творчество. 1988. № 11. С. 26–28.
(11) Каверин В. Художник неизвестен. Л.: Издательство писателей в Ленинграде, 1931. На с. 55 Филонов упоминается под своей фамилией, в других местах – под фамилией Архимедова.
(12) В последней строке пропущены слова. У Филонова: «промозжит меч челоез полудитя рукопугое королюет».
(13) Филонов П. Пропевень о проросли мировой. Пг.: Мировый расцвет, [1915]. С. 23.
(14) В рукописном варианте: «После 1914 года».
(15) В рукописном варианте: «сильнейший и непреклонный представитель „чистой“ живописи».
В 1940-е гг. Кручёных написал стихотворение «Сон о Филонове». Приводим его полностью:
А рядом
Ночью
в глухом переулке
перепилен поперёк
Четвертован
Вулкан погибших сокровищ
Великий художник
Очевидец незримого
Смутьян холста
Павел Филонов
Был он первым творцом в Ленинграде
Но худога
с голодухи
Погиб во время блокады,
Не имея в запасе ни жира, ни денег.
Картин в его мастерской
Бурлила тыща.
Но провели
Кровавобурые
Лихачи
Дорогу крутую
И теперь там только
Ветер посмертный
Свищет.
(16) О школе Филонова, организованной в июне 1925 г. и известной также под названием «Коллектив Мастеров аналитического искусства» (МАИ), см.: Pawel Filonow und seine Schule / Hrsg.: J. Harten, J. Petrowa. Katalog. Russische Museum, Leningrad – Kunsthalle, Dusseldorf, Köln, 1990.
(17) О работах Филонова см. уже упомянутую монографию Николетты Мислер и Джона Боулта на русском языке и более раннее американское издание тех же авторов: Misler N., Bowlt J.E. Pavel Filonov: A Hero and His Fate. Austin, Texas, 1984. См. также: Ковтун Е. Очевидец незримого // Павел Николаевич Филонов. 1883–1941. Живопись. Графика. Из собрания Государственного Русского музея. Л., 1988.
(18) Персональная выставка Филонова планировалась в 1929-31 гг. В 1930 г. был издан каталог этой не открывшейся выставки: Филонов. Каталог. Л.: Государственный Русский музей, 1930 (со вступительной статьей С. Исакова и частично опубликованными тезисами из рукописи Филонова «Идеология аналитического искусства»).
(19) Речь идет о книге Ю. Тынянова «Подпоручик Киже» (Л.: Издательство писателей в Ленинграде, 1930) с рисунками Евгения Кибрика (1906–1978), впоследствии известного советского графика и иллюстратора, бывшего в те годы учеником Филонова. Судя по некоторым свидетельствам, Филонов принимал большое участие в этой работе своего ученика, что, однако, не помешало последнему публично отречься от своего учителя в 1930-е гг. (см. комментарий Парниса к тексту Кручёных в: Творчество. 1988. № 11. С. 29).
(20) В рукописном варианте: «этого последнего из могикан станковизма».
Сатир одноглазый (о Д. Бурлюке)*
Поздний машинописный вариант этой главы был практически без изменений включен Крученых в серию «Жизнь будетлян» (Вып. 4. Машинопись на правах рукописи, 1934).
(1) Строки из стихотворения Бурлюка «и. А.Р.» (Ор. 75), опубликованного в сб.: Дохлая луна. Изд. 2-е, дополненное.