— Человечество хочу спасать! — выпалил я.
— Ого! — Джим аж присвистнул, а Ник очень пристально посмотрел на меня, словно увидел впервые.
— Не-не, абсолютная правда, — начал я ходить во вкус, вспоминая лекции отца. — Тут разруха, и каждый борется за глоток свежего воздуха. Нашу — и вашу! — работу отбирают машины, а толстосумы набивают себе счета. Реки отравлены, пылевые бури вытесняют нас из привычных мест обитания. Нам нужен новый дом, нужен новый мир! Хотите получить возможность стать его частью?
— Ты это серьёзно, парень? — улыбнулся Джим.
— Серьёзней некуда! — вдруг поддержал меня Ник. — Отец Марти — PR-менеджер «Конкордии». Вложитесь в будущее, купите свой билет к звёздам — и станете первым космическим дальнобойщиком!
«Ну ничего себе! — удивился я. — А Ник и впрямь быстро учится!»
Вновь повисло молчание. Я решил, что Джим нас засмеёт, но он смотрел серьёзно.
— А что, парни — билеты эти у вас с собой?
— Нет, сэр, — мигом сориентировался я. — Но, если вы хотите поучаствовать в программе, оставьте ваши данные и небольшой взнос — и сразу, как только доберусь домой, я поговорю с отцом. Уверен, он не откажет вам.
— Небольшой взнос? — улыбнулся дальнобойщик. — Двух сотен хватит?
— Разумеется, сэр, — искренняя и благодарная улыбка была первым, чему научил меня отец, когда мы начали ездить с «лекциями» по трейлерным городкам. — Это вложение окупится. Вы не пожалеете.
— Да уж надеюсь! — не выпуская руль, Джим широко ухмыльнулся. — Записывай мой номер.
— Диктуйте, — снова спас меня Ник, чей планшет, конечно же, мог работать и как простой телефон. Дальнобойщик, сбиваясь, продиктовал ряд цифр, потом вложил пару новеньких бумажек мне в руку, и бережно пожал её:
— Уговор?
Я кивнул:
— Замётано. Дать вам расписку?
— Я предпочту довериться твоему слову, молодой сэр, — теперь он и вправду говорил как волшебник.
— Но что… — я вдруг запнулся. — Но что, если я вас обману?
— Тогда я буду знать, что ты — обманщик. Ещё хуже — это будешь знать ты сам. Будет знать твой друг.
Выглядеть обманщиком в глазах Ника не хотелось — да и Джим, вроде, не заслуживал, чтобы его кинули. Я хотел заверить обоих, что честнее меня им партнёра не найти; заново расписать достоинства программы переселения; хотел сказать очень многое… но не успел.
Планшет Ника и навигатор грузовика одновременно пискнули.
Писк прозвучал тревожно. Джим вгляделся в экран навигатора. Нахмурился:
- Буря всё ближе. Баллов восемь… но вы не бойтесь, парни. Мы с моей малышкой не такое выдерживали…
В этот момент огромный грузовик повело вправо.
***
Следующие полчаса выдались непростыми. Мы с Ником сидели, вцепившись в кресла; Джим сражался с рулём — грузовик упорно сносило к обочине. А один раз мы даже почувствовали крен — левые колёса на какой-то миг приподнялись над дорогой.
— Слишком большая парусность, — прокомментировал Ник, у которого обо всём было своё мнение. — Надо где-то укрыться. В убежище от бурь! Их ведь у вас строили?..
Джим не ответил. И так ясно, что строили… да вот только где? Он то и дело сверялся с навигатором, вглядываясь в непонятные пересечения линий на экране. Похоже, что убежища поблизости не было — и всё равно дальнобойщик упорно искал его.
— Так, — наконец произнёс он. — Так. Скоро впереди будет старая заправка — в семидесятые их делали крытыми. Она давно заброшена — но должна стоять…
— И мы все там спрячемся? — хором перебили его мы с Ником.
— Там спрячетесь вы. Мой тягач туда не влезет, — ответил Джим, но не стал ничего объяснять. Уж наверное, не бросит нас одних!
Скоро заправка и впрямь показалась. Сквозь потоки ветра с песком, снижавшего видимость, она выглядела как приплюснутый ангар. К этому моменту буря усилилась настолько, что нас просто мотало.
— Так, — нервничая, Джим начал «такать» чаще. — Я щас подгоню тягач ко входу — чтоб защищал от ветра. Потом отведу вас внутрь. Потом перееду туда, — он указал за ангар. — На подветренную сторону. А когда буря кончится — приду за вами.
— А вы… вы нас не бросите? — Ник даже и беспокоился с любопытством. — Может, нам лучше остаться в тягаче? Втроём? Или всем перейти на заправку?
Дальнобойщик задумался. Только тут я понял, что он считает свой тягач живым существом… может, даже другом.
— Это верно, на заправке — безопасней, — сказал он. — Зато тягач, даже такой, как у меня, может унести, поэтому, если ветер переменится или усилится, я должен быть за рулём, чтоб не допустить этого, — ветер, словно подслушав, с удвоенной силой ударил в борт кабины, и Джим снова заторопился: — Так. Мы теряем время. Пошли!
***
Внутри и впрямь было почти не страшно. Мы как будто очутились в приплюснутом тоннеле, перегороженном заглушками — или засыпанной на две трети горизонтальной трубе. Здесь было пусто — топливораздаточные колонки сняли, резервуары наверняка тоже выкопали… но стены были усилены дополнительными рёбрами жёсткости, а дверь, сквозь которую мы вошли, закрывалась плотно и пока что выдерживала натиск ветра. Кто-то явно позаботился о том, чтоб эту заправку, даже заброшенную, можно было использовать в качестве убежища.
Джим пока что держал слово — припарковавшись так, чтобы нас с Ником не сдуло по дороге к заправке, он отвёл нас туда, крепко держа за руки, ещё раз заверил, что не уедет, и ушёл обратно к тягачу. Сквозь бурю мы слышали рычание двигателя, но оно затихло не вдалеке, а рядом — дальнобойщик, как и собирался, поставил свой грузовик за ангаром, использовав его как импровизированный ветролом. Ну а мы просто сидели и говорили. О дронах. О бурях.
О боевиках.
Ник во всём обнаружил неслабые познания:
— …метеодроны изобрели у нас. Так в старину боролись с обледенением — ставили реактивный двигатель на шасси грузовика, чтобы обдувать взлётную полосу. Только в рое таких двигателей несколько сотен — и все они летающие.
— И что они делают? — это я, в общем, знал, но уж больно интересно было послушать Ника.
— Создают ветер. Гонят песок. Но они — вспомогательное средство. Когда буря уже разбита ветроломами, когда скорость ветра уже падает, навстречу ей выпускают несколько роёв. Чтобы создать встречную бурю, понимаешь? Как противопал, чтобы бороться с пожаром — не одно и то же, но принцип похож.
— Ты ведь в курсе, что у нас их освобождают?
— Знаю… — подтвердил Ник. — Но это глупо. «Свободу дронам!» — они же не рабы. Они специально созданы под определённую задачу — которую и выполняют, пока эти их «освободители» не взламывают код. Вот, кстати, интересно, — углубился он в рассуждения, — изначально те, кто их освобождает, думали, что «взломанные» рои буду сливаться друг с другом, и в конце концов образуют единый суперрой, чьей вычислительной мощности хватит, чтоб осознать себя. Да вот только «взломанные» рои не желают сливаться. Почти всегда они, наоборот, сразу распадаются, но иногда — куда реже — становятся дикими.
— Дикими? Но почему?
— Этого никто не знает. Ни одного одичавшего роя не взяли… в плен. Я думаю, им просто надоедает бороться с бурей, и они начинают в ней жить.
— Они из-за этого ненавидят людей? Потому что мы боремся с бурями?
— Они не ненавидят. Они становятся не враждебными, а… безразличными. Это, пожалуй, ещё хуже. Дом, машину, человека на пути «своей» бури они воспринимают как помеху и стремятся устранить.
— Устранить?
— Сдвинуть с места. Уронить. Сравнять с песком. Что угодно, лишь бы не мешал ветру.
— То есть всё, что показали в «Мятежных недрах» — враньё?
— И ещё какое! — рассмеялся Ник. — Бункер, дрейфующий в мантии; подводная лодка, переделанная, чтоб плавать в магме; дроны, управляемые из-под земли…
— Но согласись, Хендрикс их гасил знатно?
— А то! С двух рук — в одной антидрон-пистолет, а в другой — простой!
— Ага! — подхватил я (это была моя любимая сцена). — А когда кончились патроны и заряд, вообще в рукопашную… Слушай, — мне вдруг показалось уместным спросить его, — а где ты научился драться?
Ник отчего-то замялся. Потом ответил:
— Отец меня учил, как сдачи давать. Но куда бить, чтобы больно, я не от него знаю… Просто… в общем, я был в одном лагере — дорогом, престижном, но с плохими… безразличными воспитателями. На ночь они просто уходили к себе в корпус и запирались. Старшие ребята быстро это просекли, собрались вместе и устроили нам…
— Буллинг? — подсказал я.
— Ага, — грустно улыбнулся Ник. — Dedovshinu. Зря говорят, что она бывает только в армии. Отец потом разобрался с тем лагерем и с теми людьми, но всё равно прям очень винил себя. Нашёл мне лучших — самых лучших! — преподавателей, познакомил с хорошими, простыми людьми, которые объяснили, как… по каким правилам функционируют закрытые мужские сообщества. Так что всё, наверно, получилось к лучшему.
Видно было, что ему неприятно об этом говорить, поэтому я не стал расспрашивать дальше. Какое-то время мы просидели молча, слушая завывание бури за обшивкой ангара.
— Как думаешь, Джим не уедет? — спросил я, просто чтобы поддержать разговор.
Ник помотал головой.
— Нет, он не такой. Но даже если вдруг уедет — ты не бойся. Нас найдут.
— Да я и не боюсь. Найдут, наверно…
— Нет, ты не понял, — смутился Ник. — Нас обязательно найдут.
— Это почему? — насторожился я.
— Потому… — Ник помялся, — Ну, потому, что я написал отцу. Ещё вчера вечером. В модуле… ну, когда ты уснул.
Я слегка насупился, но, в общем, не обиделся. По всему выходило, что это не предательство — будь у меня такой планшет, я б, наверно, тоже написал отцу, куда собираюсь. Жаль, что телефон у меня отобрали Спайк и…
И тут меня вдруг осенило:
— Погодь-погодь!.. Планшет у тебя не отобрали, конюх тебя узнал, отцу ты пишешь… Нас ведь никто не откармливал и не держал в плену! Меня просто поселили к тебе, а ты… ты… оказался такой же авантюрист, как и мой папка!
Само собой, это был комплимент — но Ник-то не знал!