Видя моё безразличие, отец оскорблённо вздохнул, поправил на мне галстук и потянул за собой к небоскрёбу.
Огромное здание охраняли дроны — всего два, зато каких! Оба на шасси древних танков, они водили башнями по случайным направлениям — дядя Джим нам как-то объяснял, что они и без этого видят всё вокруг, но подвижных дронов люди боятся больше. И правильно делают, что боятся: пускай танками, даже безэкипажными, давно уже никто не воюет, против толпы они — в самый раз. А чтобы никто об этом не забыл, их часто показывают в рекламе полиции — ну, помните, когда один такой за террористами гонится, расшвыривает машины, проламывает стены… а потом тормозит на переходе, чтобы пропустить старушку, и когда она его благодарит, он в ответ выдаёт бегущей строкой: «Your P.D. Заботимся о Вас!»
Правда, у нас в семье над этой рекламой много хохмили — типа, если б улицу переходила Железная Ти, дрон помог бы ей перейти, подвёз до дома, а на прощание ещё извинился бы. Люси даже нарисовала открытку к девятому января — не знаю уж, зачем — но Билли её стащил и показал отцу. Тот, когда отсмеялся, похвалил рисунок: «А что — нормально вышло. Ма переводит танк через улицу!». Танк, и правда, выглядел испуганным, и бабушка тоже была похожа — выглядела недовольной и, как всегда, ругалась.
Как ни странно, дроны и охранники пропустили нас без всяких вопросов — вот уж к такому я точно не привык! Зато отец — тот держался с окружающими как король, и лишь возле лифтов снова дал волю фантазиям.
— Представляешь, что мы теперь сможем, а? Построим себе собственный дом, отгрохаем ферму, или завод откроем. А когда с Земли улетит большая часть населения, то и экология улучшится. Я недавно слушал закрытый отчет «Конкордии»: не надо будет лететь ни на какие планеты, чтобы жить припеваючи в прекрасном, чистом месте!
— А Железная Ти… она поселится с нами? — уточнил я самое важное.
— Ну уж нет, — подмигнул мне отец.
Лифт взлетел на сто пятнадцатый этаж стремительно. Коридором под рыжими облаками мы прошли к двери — обычной железной двери безо всяких табличек. Ничто не говорило о том, что за ней — директор по развитию. Отец выдохнул и тихонько постучался. Дверь тут же отворилась, и мы вошли.
***
— Приветствую вас, мистер Фостер. Вы в заднице, — без обиняков приветствовал моего отца директор.
Мне он сразу очень не понравился. Не только тем, как обратился к отцу — сейчас к наглости власть имущих привыкаешь с рождения. Он не лоснился жиром, как братья Гарсиа, не выглядел подтянутым вышибалой, как бойцы русских, не вышагивал по-ковбойски с техасской заносчивостью. Нет. Гладко выбритый, средних лет, в пиджаке, он встречал нас не в кресле, закинув ноги на стол, а вышел навстречу, протянул руку.
Мне, однако, сразу же захотелось попятиться. Может, дело было в его взгляде — холодном, безразличном? Глаза были как у хищной рыбы, которая жрёт тебя безо всякой ненависти — акул в океанах почти что не осталось, но ужастики про них показывали до сих пор.
— В полной заднице, мистер Фостер, — уточнил «пиджак», пожимая отцу руку.
— Бывало и хуже, мистер Смит, — попытался ухмыльнуться отец, но улыбка вышла какая-то кривая.
— Можно просто «Роберт», — сказал директор и показал рукой на два здоровенных кожаных кресла возле стола из… кажется, из настоящего дерева. — Проходите. Присаживайтесь. Не предлагаю чувствовать себя, как дома, но переведите дух. То, что я скажу, вам не понравится…
Отец вновь криво улыбнулся и подошёл к креслу, глядя в пол. Это потрясло меня куда больше, чем танки на входе, скоростной лифт или стол из дерева. Отец никогда не терял бодрости духа; даже в самых сложных ситуациях он лучился оптимизмом, готовностью с легкой элегантностью порешать вопросы и выкарабкаться из любой истории. А сейчас он словно постарел. Мне даже показалось, что он шаркает ногами, как дедушка Эйб.
Когда мы сели в кресла, кресла приняли форму наших тел. Я чуть не вскочил — вдруг нас хотят взять в плен?! — но отец остановил меня жестом. Странно, конечно, когда кресло само шевелится — но я уже ездил на лошади, и мне было не впервой.
«Пиджак» уселся напротив. Его кресло выглядело гораздо проще и скромнее наших. Вообще, он был странный тип — совсем не походил на тех, кто выпячивает свое богатство, но при этом выглядел намного состоятельней их всех.
— Взгляните, мистер Фостер, — произнес он.
Свет в комнате погас, а стекла в высоченных окнах мгновенно стали темными. В центре комнаты появились знакомые люди. Точней, это мне сначала показалось, что люди, и лишь когда «пиджак» подвинул их жестом руки в сторону, я понял, что мы видим проекцию… но до чего ж крутую, реалистичную! Казалось, что братья Гонсалес пристально смотрят на меня, собираясь пристрелить, или что похуже. Потом появились ещё несколько людей. Я узнал пару известных негритосов с района, отца Бобби Уилсона, преподобного Мика и странного вида мистера, который однажды полночи стучался к нам домой. Но и спасший нас Трэвис тут тоже был, а с уж с ним-то отец точно расстался по-дружески!
— Думаю вам знакомы эти… гхм… господа, мистер Фостер, — произнес после короткой паузы «пиджак». Потом щелкнул пальцами. Рядом с виртуальными гостями в воздухе появилась цифра в долларах, которая стремительно росла. Перевалив за пять миллионов, она начала постепенно замедляться, полностью остановившись на шести с половиной.
— Вы весьма хорошо проинформированы, — вздохнул отец и заерзал в кресле, словно пытаясь устроиться поудобней.
— Безусловно. Кстати, эта сумма не включает ваш долг в сто пятьдесят три доллара перед Тиффани Фостер. Но с ним вы разберётесь сами.
Ещё бы не сами! От Железной Ти так просто не отделаться — вряд ли это удалось бы даже «пиджаку», какое бы место он не занимал. Отец тоже воспрял при упоминании о бабушке и попытался вернуть инициативу:
— Мистер… кхм, Роберт. Вы ведь пригласили меня не для того, чтобы рассказать о моих сложностях?
— Конечно же нет, мистер Фостер. Мне совсем нет дела до того, привяжут ли вас к кактусу братья Гарсия или ковбои Вильямса — к нескольким коням. Мне совсем не интересны ваши сложности. Вы хорошо работаете, мистер Фостер. Да, в основном ловите мелкую рыбешку… но ловите ярко, воодушевляюще! Пожалуй, я могу вас посвятить в планы «Конкордии». Частично, конечно. И, думаю, я могу рассчитывать на то, что вы не будете болтать лишнего, поскольку вероятность того, что вы вообще сохраните способность болтать, целиком зависит от моей благосклонности к вам и вашей семье.
Отец вытер вспотевший лоб и кивнул; что до меня, я нахмурился. Моего мнения, похоже, не собирались спрашивать, и вообще, я вроде как тут пока что был лишним.
— Как вы правдиво отмечаете в своих выступления, «Конкордия» дарит людям новое будущее. Мы очищаем Землю от перенаселения, избавляемся от лишних миллиардов ртов, из-за которых страдает планета, экология и жизнь весьма состоятельных людей. При этом мы — заметьте — не уничтожаем людей, а отправляем их в новые миры, которые лучше, чем Земля сейчас. Уже пара десятков подобных миров колонизированы, и ресурсы оттуда поступают в «Конкордию». Думаю, что вы, мистер Фостер, понимаете, к чему приведет подобная политика.
— Да, — кивнул отец. — Если все пойдет такими темпами, и «Конкордия» будет контролировать новые миры, то здесь наступит не эра корпораций, как все ожидают, а эра лишь одной корпорации — «Конкордии». Ни о правительствах, ни о конкурентах речи идти не будет.
— Очень и очень точно, — улыбнулся Роберт. — У вас действительно отличный потенциал. Жаль, вы так сильно увязли в проблемах, что не сможете реализовать его здесь, вместе с нами. Нет, не перебивайте меня! Я не стал бы тратить свое время, чтобы просто позлорадствовать. Дело в том, что на Земле пока ещё остаются сильные правительства, и государства, где мы крайне слабы. И там есть люди, которые нам сильно мешают.
— Но, полагаю, их количество слишком велико, чтоб с ними справились ваши корпоративные киллеры, — робко предположил отец. — Я-то что тут могу поделать?
— О! Вы в этой аналогии оружие массового поражения. Меня совсем не радует идея физического устранения важных персон. Есть ведь прекрасная альтернатива — переселение. В новый мир.
— То есть… вы не просто хотите убрать с доски ключевые фигуры, а сделать так, чтобы они убрались добровольно? Сами?!
— И опять в точку! — улыбнулся «пиджак». — В этом вы и поможете нам. Список персоналий я предоставлю. С некоторыми вы пересекались. Это Куртымовы из России. Предельно влиятельное семейство, главные акционеры корпорации… гхм, большой корпорации. Риттеры из Германии. Ну и еще сотня с небольшим. Они…
— Они, — примирительно улыбнулся отец, — ни за что не захотят улетать отсюда. Вся их власть — здесь.
— Не захотят? — Роберт, кажется, не обиделся, что его перебили. — Ну, это мы посмотрим. Причём прямо сейчас!
Свет вспыхнул — и вновь погас. Вместо проекций неприятных типов перед нами возникла планета — голубовато-зеленая… и настолько красивая, что у меня прямо сердце замерло. Над ней не было рыжих облаков, ни дыма от фабрик. Я вдруг ощутил себя астронавтом, и подумал: «Вот бы Нику тоже это увидеть!»
— Теперь прошу сюда, — показал «пиджак» куда-то в сторону, и я заметил зависшую над полом квадратную платформу футов девяти в ширину. Из пола у неё выступали поручни, за которые можно было удобно ухватиться.
Когда мы забрались на неё, я чуть не засветился от удовольствия, потому что платформа полетела прямиком к планете. И тут изображение исчезло. Мы оказались в полной темноте, но через мгновение нас окружило голубое-голубое небо с белыми кудрявыми облаками внизу. «Пиджак» довольно ухмыльнулся — он, не скрываясь, любовался нашей реакцией, словно впитывая каждую эмоцию, каждый миг восторга.
— Нравится? — спросил он, взглянув на меня.
— Еще как! — отозвался я. — Крутая симуляция!
— Это не симуляция, — ухмыльнулся он. — Это настоящий мир.
— Что?! Да ладно…