Пиджак добавил платформе скорости — и вдруг внизу открылись такие красоты, что глаза у меня расширились, а руки сильнее сжали поручни. Петляя между изумрудных холмов, мы вдруг вылетели к морю; заложив лихой вираж над заливом, пронеслись над самой кромкой прибоя, а затем свернули обратно к холмам, следуя изгибам впадающей в море реки, и спугнули стадо каких-то травоядных — не то массивных оленей, не то рогатых пони. Позади взлетали стаи птиц.
— В проекцию добавлены «живые» кадры, — пояснил Роберт не без гордости. — Отсняты зондом нашей корпорации, прямо на поверхности. Знакомьтесь: Тау-Кан. Мой новый проект.
— И это сюда нужно отправить русских со всеми остальными? — догадался отец.
— Да, — улыбнулся в ответ «пиджак». — И, если получится, на Земле можно будет вздохнуть посвободней. Уже скоро…
— И насколько «скоро»? — спросил отец недоверчиво. Кому, как не ему, чья жизнь вся прошла в дыму, среди бурь и выбросов, было знать о том, как выглядит Земля?
— Лет через сто. Еще столько же потребуется, чтоб привести её в полный порядок. Хотя можно и быстрей — именно над этим я работаю в последнее время, — Роберт вызвал другую проекцию, и неожиданно на фоне неба заулыбался… я! Нет, не я — моё изображение. Я себя даже не сразу узнал: весь был чистый, прилизанный, красивый, но какой-то… домашний, что ли.
— Смотрите. Кто-то скажет «малолетка», а я скажу — первопроходец… для тех других малолеток, кто будет смотреть твой блог, Марти. Сколькие из них начнут нудеть: «Пап, я хочу туда, где чисто!»; сколькие родители вообразят, что сами в детстве хотели того же? Опросы показывают — до восьмидесяти процентов, причем сорок завтра же отвлекутся на что-нибудь, ещё тридцать — никогда не решатся, но десять — соберутся и полетят, и уже они начнут снимать блоги, зазывая переселиться таких же ду… простите, мечтателей. Но оставим их на откуп сетевым технологиям и вашему сыну. Вы, мистер Фостер, займётесь крупными игроками.
— То есть мне нужно уговорить их улететь? Это возможно, но…
— Не переживайте. Вы сможете использовать для этого все наши ресурсы, возможности, графику и медиа.
— Взамен вы решите мои проблемы и выплатите долги?
— А что вы сами думаете, мистер Фостер? — улыбнулся «пиджак» до того мерзко, что я аж сморщился.
— Хм, — нахмурился отец. — Сомневаюсь. Я буду слишком много знать — значит, меня придется включить в топ-менеджмент, — кажется, это предположение насмешило даже его, — либо… устранить.
— Абсолютно верно, — подтвердил «пиджак».
— Но ведь… — отец пытался ухватить какую-то мысль. — Но ведь до изменения Земли ни я, ни вы не дотянете. Сотня лет — не шутка. Даже странно, что вы заботитесь о будущих поколениях людей…
— Ещё не хватало! — заулыбался «пиджак». — Мы планируем не будущее поколений, а своё собственное.
— Вот как? — вскинул бровь отец. По его лицу я понял, что он уже начал прокручивать в голове какую-то бизнес-идею, но не собирался её озвучить при директоре. — Если честно, я не понимаю, в чем моя выгода от сделки.
— Вы меня разочаровываете, — скривился «пиджак». — Все просто. Я полностью освобождаю вас от кредиторов и проблем, с ними связанных, а заодно дарю новый мир. Вы летите на Тау Кан.
Произнес он это так просто и заурядно, словно предлагал нам пойти на задний двор, приготовить барбекю.
— Ле… летим?! — заикнулся отец.
— Ну конечно. Другим способом туда не добраться. Я устрою места для вашей большой семьи, для любых родственников. Сможете стать главой небольшого городка, контролировать рабочий люд, который мы там поселим. Конечно, в системе управления и экономики будут доминировать те самые семьи, о которых я говорил раньше. Но у вас будет теплое местечко рядом с ними. Чистый воздух, прекрасная земля… и не надо ждать сто лет.
Платформа опустилась к полу, планета исчезла и свет включился. К столу «пиджак» нас больше не приглашал.
— Что вы решили, мистер Фостер?
— У меня есть некоторые условия, — сказал отец после небольшой паузы. — И я бы совсем не хотел улетать с Земли, Роберт.
— Мистер Фостер, — покачал головой директор. — Условия свои изложите письменно и пришлите. Если они физически выполнимы, то я их приму. А насчет Земли, — взгляд его снова стал отсутствующим, а улыбки словно и не бывало, — вы, само собой, можете остаться. Только не на ней, а в ней.
— В ней?
— Ну да, — буднично повторил «пиджак». — В ней. В Земле. Или радоваться жизни на Тау-Кане.
По лицу Генри Фостера пробежала тень, а потом он опустил глаза. Роберт довольно ухмыльнулся, но я-то знал отца гораздо лучше. Вряд ли он действительно сдался — скорее уж, придумывал очередной план.
— Ну, мистер Фостер? Сделка? — поторопил «пиджак».
— Сделка! — ответил отец и покорно пожал протянутую руку.
Глава 8. Обманщик
Как только мы вышли из небоскрёба, отец первым делом присел и посмотрел мне в глаза.
— Ну что, сын… Нас ждут еще более крутые перемены, чем я ожидал!
Это было сказано не просто искренне, а радостно и уверенно. Можно подумать, кто-то другой, а не отец недавно стоял на гравиплатформе с понурым видом, не ему угрожал директор «Конкордии». Его способность увидеть в худшем лучшее, а в проблеме — возможность не переставала удивлять меня.
— Я ведь говорил, Марти — это будет прорыв! Социальный лифт с пропуском от богатеев, — подмигнул мне отец.
— Знаешь, мне показалась, он поедет в подвал, — усомнился я.
— Ох, Марти… Не всякий подвал — то, чем он кажется. Думаешь, я планировал оставаться на Земле, когда впереди маячила возможность получше? Теперь нам не придется покупать билеты, а заодно мы получим в новом мире неслабые преференции! Представь: «Мэйфлауэр» становится на якорь, а на нём — мы! Будущие президенты, генеральные прокуроры…
Очень не хотелось отрывать его от мечтаний, но все-таки пришлось. Я спросил словно бы невзначай:
— А как ты убедишь лететь бабушку? Она ведь свой сад ни за что не бросит…
Отец сразу погрустнел.
— Давай-ка сначала встретимся с твоим Ником. Вы, вроде, неплохо с ним подружились — вот и зарони ему мысль улететь на Тау-Кан.
***
Не могу сказать, что Олег Куртымов, войдя в гостевую комнату гольф-клуба «Ривьера», засветился от радости, когда меня увидел. Мне, если честно, показалось — наоборот; хотя винить его в этом, конечно, не стоило: наше приключение с Ником любого отца довело бы до седых волос. И вот, едва он порадовался возвращению сына, вновь появился я.
Это как поперхнуться беконом. Мне однажды довелось — минуту, наверное, дышать не мог. А потом свинину не ел пару месяцев — как только увижу, так снова задыхаюсь. Правда, если мне не говорили, что это свинина, то ничего не было. Железная Ти со мной так хитрила, называя свинину то говядиной, то крольчатиной — и вылечила меня. «Обман во благо» — так, вроде, она сказала.
Тут я подумал: может, пусть мистер Куртымов по этому же принципу считает меня каким-то другим мальчишкой? Если ему от этого станет легче, то я согласен!
— Марти! — выкрикнул Ник, появившись в комнате.
— Привет! — ответил я, стараясь не смотреть на его отца.
— Мы снова убежим в поисках приключений? — спросил Ник шепотом.
— Николай, не стоит думать, что я тебя не слышал, — сказал его отец тихо, но так властно, что мне самому захотелось вытянуться по струнке. Вдобавок, он говорил так же странно, как и Ник. Кажется, отец называл это британским акцентом. Странные же эти британцы: взяли и исказили наш нормальный язык — можно подумать, делать им больше нечего!
— Да ладно, пап, — вздохнул Ник, но при этом успел хитро мне подмигнуть. И прям почувствовал, что, если мы сбежим, то в этот раз все будет похлеще, чем в Хьюстоне. — Пойдем за мной, ты умеешь играть в гольф?
— Не-а.
— Ничего, сейчас я тебя научу. Чистая физика и механика. Давай, догоняй! — выкрикнул Ник и выбежал на зелёный газон… без маски. Здесь они были и не нужны. Гольф-центр прятался под огромной крышей с голографическим небом и солнцем.
Я дернулся побежать вслед за Ником, но запнулся и заметил, что шнурок развязался. Ну вот как так? Гравилеты придумали, и на другие планеты летают, а самозавязывающихся шнурков так и не изобрели. Пришлось присесть и перезавязать.
— Мистер Фостер, — сказал Куртымов-старший, протянув стакан с виски отцу. — Вновь приношу извинения за своего сына. Николай, несмотря на воспитание и образование, бывает слишком активен. Но он единственный наследник, поэтому… Ну, вы понимаете.
— Конечно, — кивнул отец, сделав лицо как у пастора Джеффа, когда к тому приходили пожаловаться прихожане.
— Ты чего застрял? — влетел в комнату Ник.
— Шнурок развязался.
— Давай быстрей, заждался тебя!
***
Когда после очередного удара я наконец-то попал по мячу для гольфа, он улетел не к поляне с лункой, а в кусты.
Мы с Ником подбежали к ним. Мяча видно не было.
— Воспользуешься автопоиском — минус пять очков! — подмигнул Ник и уполз в кусты. Я, верный принципам разделения труда, кое-как привитым мне отцом, начал искать поверху — но тоже безрезультатно. Минут через пять поиски мне надоели, как и сам гольф, и я сел на траву под дерево, сняв рюкзак. Из кустов вылез Ник — без мяча, но счастливый; хотел что-то сказать мне, но не успел.
— Смотри, что у меня есть, — вытащил я из своего кармана плотную, тяжёлую скатку — в старых фильмах так хранили бумажные купюры. Но здесь, в этой скатке, были не деньги — хотя стоила она, наверно, будь здоров.
Я размотал скатку — и она стала лентой. Широкой, красивой, чёрно-золотой.
— Серьезно?! — Ник уставился на неё, как, бывало, отец на бутылку пива премиум-сорта. — Где ты его достал? Это и впрямь БГФ-9500?
— Где достал — там больше нет! — ответил я ему уличной пословицей и, не давая опомниться, спросил: — А как ты его назвал?
Ник, конечно, был рад проявить познания:
— Ну, браслет-голографикатор. Может создавать голограммы до ста кубических, причем настолько реалистичные, словно погружает в виртуалку наяву. Круто. Очень круто… Только откуда он у тебя? Их же ещё нет в открытой продаже!