Те, кто не знал отца, не заметили бы, как он провел рукой у уха. А это знак наивысшей обеспокоенности и тревожности. Правда, сам отец всегда меня убеждал, что кто-кто, а он умеет скрывать свои чувства и эмоции так хорошо, что смог бы победить кого угодно в покер, если бы ему не запретили в него играть в сорока восьми штатах.
Я остался стоять на месте, но слышал отлично и отца, и «пиджака».
— Не думаете ли вы, мистер Фостер, что смогли обвести вокруг пальца еще и меня? — как-то ехидно произнес «пиджак».
— В смысле, Роберт?
— У меня везде есть свои люди, да и они не нужны, чтобы понять, как вы хотели смотаться с Земли. Все эти ваши выходки и попытки, как бы остаться тут, не более, чем набивание цены.
— Ну-у-у…
Отец явно смутился. Дай ему еще пару секунд, он бы точно вывернулся бы, придумал бы что-нибудь эдакое, но «пиджак» не дал ему этого времени.
— Только не надо спорить и оправдываться. Не волнуйтесь, свою работу вы сделали, и я сделаю всё то, о чем мы говорили. Вы поселитесь на прекрасной планете, кстати, с почти идеальной для землян гравитацией. Чудесная природа, атмосфера, чистый воздух. Вот только хотел бы познакомить вас с одним незначительным нюансом. И не думайте оставаться на Земле.
Стена возле соседней двери стала прозрачной. В небольшой комнате толпилось человек пять. В двоих из них я узнал братьев Гарсиа. Они, похоже, нас не видели, и о чем-то переговаривались.
— Да, мистер Фостер. Тут собралась часть господ, которых я пригласил на случай, если вам захочется остаться на планете. Выбор за вами. Или в дверь, что ведет на выход и к вашим друзьям, либо к космопорту и новому миру.
— Да я и не собирался оставаться, меня все устраивает на Тау-Кане, да и вещи уже все уже в космическом корабле, наверное, — произнес отец быстро и даже чересчур жизнерадостно. — Но что за нюанс?
— Ах, это… Да, совсем забыл с чего начал, — улыбнулся «пиджак» и прошел в коридор. — В общем, система Тау-Кан… слегка бракованная.
— В смысле? Но как же все эти снимки и проекции? Обман?
— Нет, с ними все в порядке. Пока солнце Тау-Кана светит, как надо. Но недавно наши автоматические станции наблюдения обнаружили, что к системе мигрирует огромных размеров пылевое облако. С Земли его заметить и вычислить невозможно. И как только оно достигнет того солнца… Скажем так, это можно будет сравнить с затуханием. Иначе зачем, как вы думаете, я пытаюсь построить идеальный мир здесь, а не улетаю туда?
У меня аж закружилась голова, когда я услышал про облако и солнце. Я попробовал представить, как оно затухает. Как лампочка, которую можно делать яркой или более тусклой? Ну у нас тут солнце с утра и вечером тоже вроде как не так сильно светит. То есть когда-то на Тау-Кане будет вечное утро или вечный вечер? И когда еще? Ну их, все эти мысли. Толку никакого, а голова кружится.
«Пиджак» ухмыльнулся и уже потянулся закрыть дверь, но отец жестом его остановил.
— Может потухнет, может нет, — махнул рукой отец, не теряя самообладания. И мне показалось, что он действительно не поверил «пиджаку» насчет солнца. — У меня к вам тогда будет еще небольшая просьбочка, Роберт.
— Давайте.
— Моя ма притащила сюда горшок с растением, и отказывается без него лететь. Можно взять его с собой?
— Берите, — великодушно разрешил «пиджак». — Пусть ваше растение летит с вами. Горшок — недурная компенсация за бракованное солнце. Удачи вам на Тау-Кане, — подмигнул он, и дверь перед носом отца закрылась.
Глава 11. Звездопад
Отец положил мне руку на плечо. Не то чтобы он раньше так не делал, но не очень-то припомню, когда это было в последний раз.
— Вот сынок — наша новая планета.
Вид и впрямь был потрясающий. Внутри все замирало от ощущения нереальности. И даже почти годовой перелет враз забылся со всеми его неудобствами (а их хватало, вспомнить только постоянно спорящих вонючих близнецов Ортега, ноющую Джил Сью, храпящего Тима и задиру Мэри, с которыми я оказалась в маленькой каюте).
Мы стояли на вершине здоровенного холма, поросшего травой. По правую руку зеленел лес с деревьями размером не меньше ракеты. Чуть поодаль слева блестело и искрилось голубовато-зеленое озеро. А впереди серо-коричневым пятном расположилась ровная площадка в двадцать, а то и сорок футбольных полей, только без единой травинки. Именно там скоро появится первый город. Наш город.
Мы стояли и смотрели, как из космоса спускаются здоровенные капсулы. Яркими росчерками — спереди, справа, слева, сзади. Все те, кто долетел, добрался до нашего прекрасного нового мира, шли на посадку, чтобы начать строить город. И это пока только начало. А ведь на подходе еще с десяток кораблей с другими поселенцами.
— А можно загадать желание? Они ведь — как падающие звезды. Будет считаться? — спросил я у отца. Тот взъерошил мне волосы и улыбнулся.
— Давай. Надеюсь, падать больше ничего не будет, вот это и загадаю, — ухмыльнулся он. — Хм, а это хорошая примета нашей новой планеты. Если на неё садятся корабли — это к хорошему.
Спорить о том, что ничего не упадет, я как-то не хотел. День-то хороший и впрямь выдался. Но сомнения оставались. Признаться, я себе несколько иначе представлял концепцию саморазборных кораблей. Ник мне пытался втолковать про них поподробнее, но ему не очень это удалось.
Мы стали частью нового мира. Или он стал частью нас. Сложно это всё. Главное, что отец рядом, он улыбается абсолютно искренне. Кажется, наконец-то он смог расслабится и стать чуть счастливее — ну а я и подавно. Такую природу, такой свежий воздух я встречал только пару раз, когда ездил с отцом на встречи с какими-то богачами. Вот там, в здоровенных ангарах, по типу гольф-клуба, было нечто подобное. Но небо при всем качестве графики все равно выглядело искусственным.
Тогда мне это все казалось чем-то необыкновенным и невозможным. Почти что сказочным, сродни драконам или чужим. В моей голове не помещалось понимание того, что люди могли изобрести нечто подобное, что унесет тебя в другие миры. Ну, кроме старого доброго виски, который уносил старика Эйба, да порой и отца, в неведомые странствия.
Теперь же я своими собственными ногами стоял на планете за неосознаваемое количество миль от моего старого дома. И это все равно казалось чем-то нереальным. Словно нас засунули в корабли, где пришлось проторчать почти год, а потом выпустили обратно на Землю, успевшую преобразиться и стать чище. Вот только на небе в отдалении виднелась совсем не луна.
Как оказалось, технология саморазборных кораблей еще не была идеальной. Больше половины грузовых кораблей саморазобрались в полете — хорошо хоть, не те, что с нашими грузами. Об этом мы узнали, когда уже вышли на орбиту Тау-Кана и ждали высадки.
Но теперь… Теперь мы стояли и смотрели, как спускаются к нашему новому дому шаттлы и капсулы, несущие с собой части корабля. Наша многочисленная семья была в числе тех, кто первыми спустился на планету – и отец придавал этому особое значение.
— Такой исторический момент происходит один раз за историю Тау-Кана и именно мы должны быть первыми. Это нам поможет после. Очень поможет, — уговаривал он Железную Ти несколько дней, пока та не одобрила эту рискованную операцию.
— Ладно, только самым первым, что мы посадим рядом с домом — будет моя яблоня!
И вот теперь мы стояли, наслаждались и любовались. И надо вам сказать, что такой красоты я еще никогда не видел. И никогда еще не дышал таким чистым воздухом, что голова шла кругом. Это был действительно чудесный новый мир о котором невозможно было даже мечтать.
— Фостеры дома! — выкрикнул отец и подозвал жестом остальных — Железную Ти, дядю Себастьяна, Кукурузного Эйба, Сэми, Митчел, Доррис и полторы сотни других родственников, рискнувших спуститься с нами в первом шаттле. — Давайте все вместе отпразднуем…
И тут дружно на высоком холме прекрасной планеты Тау-Кан полторы сотни ртов в едином порыве выкрикнули так громко, что заложило уши (а я, между прочим, кричал громче всех):
— Фостеры дома!
***
— Полетели на гору, смотреть на застройку!
Я чуть не подпрыгнул от неожиданности — голос Ника раздался у меня над самым ухом. Когда он так тихо подобрался ко мне? И куда еще лететь?
— На что смотреть? — спросил я и оглянулся. Ник стоял совсем рядом… и на его левом предплечье, конечно же, красовался тот самый браслет-голографикатор, который я ему подарил… а подарив, сделался обманщиком, пускай и не знал об этом, пока мерзкий “пиджак” не сказал. Само собой, за время долгого полёта к Тау-Кану меня немного поотпустило с этим обманом — тем более, что летели мы с Ником на разных кораблях, — но теперь, буквально каждый раз, когда я виделся с другом, чувство стыда возвращалось, и я снова принимался вычёсывать подкожных блошек. Мысленно, понятное дело — иначе давно бы дочесался до костей.
Вот и сейчас, чтоб не выдать себя, я по-быстрому отвёл глаза от браслета, и посмотрел на глайдер, который стоял на поляне, чуть поодаль. Сквозь зеркальную поверхность основного визора просматривалась фигура пилота — Ник рассказывал, что его отец никогда не доверял автоматическим системам вождения и пилотирования.
— На то, как из атмосферы будут сбрасывать капсулы для Новограда!
У меня аж дыхание перехватило. Мне удалось посмотреть только на спуск капсул для нашего сектора. А он все же не такой большой. Когда заселяли следующие сектора, тоже было не выбраться. только в небе видел росчерки от летящих к поверхности капсул. Красиво настолько, что все, кто был на улице замерли и наблюдали, как сотни росчерков, словно кометы из фильмов, падают на планету.
— До чего дожили — звезды падают с неба, — покачала головой Железная Ти и прикрикнула на остальных родственников. — Ну, чего глаза вылупили?! Или работу всю уже сделали?!
В общем, понаблюдать удалось только отчасти. Слыхал еще, что иногда капсулы врезались друг в друга и фейерверк был почище, чем на Родео Арене в завершении Большой недели.