Я видел её лицо перед собой, слышал её голос и неумело, но от всей души подпевал:
— … v prekrasnoe daleko ya nachinau put’!..
Глава 16. Царь горы
В лицо ударил свежий горный ветер. Мы с отцом вышли из глайдера в том самом шахтерском поселке, где недавно праздновали День Гагарина.
Сейчас этот поселок выглядел не так празднично, как тогда, но при этом все равно смотрелся лучше большинства известных мне поселений. Здесь я снова ощутил себя как-то по-особенному – может потому, что снова вспомнилась та девочка-ангел? Нет, о ней, наверно, лучше не думать — а то почему-то щеки сразу вспыхнули…
Нас уже встречали. Не успела дверь глайдера закрыться, как к нам подошел, хромая, мужчина, одетый в шахтёрский комбинезон.
— Вас ждут. За мной-na, — произнёс он сухо, не обратив внимания ни на улыбку отца, ни на протянутую руку.
От стоянки глайдеров до самого крупного блока, где, судя, по всему находился штаб, мы шли минут десять. Казалось, что поселок вымер — на улице не было ни единой души. И только какие-то вещи рядом со входами в дома или в окнах, намекали, что здесь всё ещё кто-то живёт.
— А чего здесь так пусто? — спросил отец, оглядываясь.
— Кому здесь быть-na? — нехотя проскрипел хромой. — Самое ж рабочее время. Все в шахте-na. Я б тоже тут не сидел-na, если б не колено.
— А как же женщины и дети? Они тоже в шахте?
— Да какое-na, — покачал головой хромой и посмотрел на отца, словно пытаясь оценить его умственные способности. — Они ж в Новом Донбассе. Тут только шахтеры. Пришли уж!
Широкая дверь здания штаба отъехала в сторону, и мы вошли в узкий коридор, который тянулся влево и вправо. Впереди была лестница на второй этаж.
— Идем-na к лифту.
— Какому лифту? — спросил я в недоумении. Вот ведь как они живут, на второй этаж пешком забраться не могут!
— К простому-na, — пробурчал хромой и двинулся вправо по коридору. Пройдя следом за ним, мы остановились возле невзрачной двери, такой же, как и все остальные здесь. Хромой нажал на пару кнопок и ввел какой-то код. Дверь отворилась и мы вошли в самый настоящий лифт, словно в здании «Конкордии»... больше-то я на лифтах нигде и не ездил.
Дверь закрылась, и мы плавно поехали вниз. Ниже и ниже. Честное слово, мне показалось, что мы спускались не меньше минуты.
— Ого, как вы окопались, — присвистнул отец.
— Мы еще и не так можем-na.
Там, куда мы спустились, тоже был коридор — на этот раз прорубленный в горной породе. Слабо освещенный, влажный и со странным резковатым запахом. Нам навстречу шел Лосев — и он-то, в отличие от хромого, сразу пожал отцу руку и улыбнулся. А хромой, не попрощавшись, уехал в лифте наверх.
— Какими судьбами, Igorek? — спросил Лосев и показал рукой в сторону хорошо освещенной не то комнаты, не то пещеры впереди.
— Так, навестил по пути, — пожал плечами отец.
— Не юли, prohvost — насквозь тебя вижу! — погрозил пальцем русский. При этом было ясно, что он совсем не сердится, а может быть, даже рад отцу. — Ну ладно, пойдем в мой кабинет. Там всё обсудим, угощу вас, выпьем. А вот с ban’koy не обессудь, пока не построили.
Освещенная пещера впереди и впрямь оказалась рабочим кабинетом. Она сильно отличалась от кабинета князя Куртымова: широкий стол, над ним — проекции каких-то тоннелей, извивающихся, словно червяки; и тут же, на столе — чертежи на бумаге. Я такое только в фильмах и видел. Возле стола стоял железный ящик — судя по всему, сейф, — откуда Лосев жестом фокусника ловко вытащил бутылку, пару шотов, а ещё — кусок мяса, завернутый во что-то непонятное.
— Ну, Igorek, budem, — сказал Лосев и протянул отцу наполненный шот, а после отрезал широким ножом пару кусков мяса.
— Budem, — произнес отец и выпил залпом, поморщился и быстренько заел куском отварного мяса в специях.
Вот чего я не понимал, так это того, почему русские между собой тоже отличаются. Лосев пил свой samogon вместе воды, а тот же князь Куртымов крайне редко выпивал. Да и в его окружении я ни разу не встречал тех, от кого несло выпивкой.
— Знаю, зачем ты пришел, — ухмыльнулся Лосев и налил еще. — Послезавтра большой сбор Совета. Хочешь, чтобы я поддержал там твои фантазии?
— Что? Нет, пока нет, — помотал головой отец.
— Да ладно, не отнекивайся. Сказал же я, что вижу тебя насквозь! Но вот какая штука, — стал серьезным Лосев и посмотрел отцу прямо в глаза. — Я ведь от слов своих не отказываюсь, Igorek. Если бы тебе не доверял, то в свое логово в жизнь не пустил бы.
Он выпил ещё, заел мясом. Потом вдруг оживился, вскочил и потащил нас обоих за собой, приговаривая:
— Идемте. Покажу вам всё своё tsarstvo.
Он провел нас дальше по коридору, который неожиданно закончился, и мы оказались в огромных размеров пещере. По углам стояли прожекторы, но все равно часть стен исчезала в вышине. А в центре возвышалось нечто, напоминающее трон — здоровенное, в полтора человеческих роста.
— Ну, как вам, а? — шахтёр подбоченился. — Прямо пещера горного короля! Можно любые собрания проводить и встречи. Так и представляю себя вон там вон, на троне из сталагмита. Чем не король, а? — и продекламировал на сносном английском:
Король подгорных залов
И каменных палат
Во что бы то ни стало
Получит их назад!
— Обалдеть, — только и сказал отец, стоя с открытым ртом.
— А ты что думал? — улыбнулся Лосев. — Что твой русский друг — шахтёришка тупой? Мы, в России, тоже книжки читали…
— Да нет, я про пещеру… Ну и здоровенная же!
— Пещера… — русский, кажется, не расстроился, что мы не оценили стихи. — Ну, так-то её просто нашли, а вот уже проходы и кабинет прорыли в породе. Должны же у нас быть небольшие секреты, — подмигнул он отцу. — Вот начнем добывать Ресурс, потихоньку от Земли из зависимости уйдем, да заживем по-человечески…
— С тобой на троне? — поддел его отец.
— А если и так? — ничуть не смутился русский. — На троне — я, но король — народ!
Я представил на троне огромного крота — и мне сделалось не по себе. Отец, кажется, тоже слегка занервничал:
— Знаешь, я всегда уважал чужие мечты — тем более, что столько лет зарабатывал на них. Но, пока ты тут строишь подземное королевство…
— Вот не надо, — оборвал его Лосев. — Пойми: не могу я тебя поддержать пока. Риттеры давят сильно, у них там договоренности с Землей особые. Не готов я пока с ними совсем ссориться.
— Так ведь и я не готов, — улыбнулся отец, и будто невзначай начал рыться в карманах. — Щас, погоди… Ладно, видать, в глайдере забыл. В общем, я решил спортивный праздник провести. Типа, олимпиаду. В честь большого собрания Совета! Чтобы всякие дисциплины, соревнования…
— Что? — нахмурился Лосев и осторожно дотронулся до отцовского лба. — Вроде не перегрелся. Или от нехватки кислорода бред несёшь? Вроде и так вентиляцию сильнее включили… Какие, yadren baton, соревнования?
— Разные. Не очень сложные. Ну, бег там, прыжки в длину, борьба…
— Борьба? — заинтересовался вдруг Лосев, но тут же махнул рукой. — Да нет, всё равно бред. Людям работать надо, а не развлекаться.
— Не, ну гляди, как знаешь, — пожал плечами отец. — Но отдохнуть тоже полезно, а победы в спорте мотивируют на трудовые подвиги… уж ты-то бы вроде должен об этом из истории знать. Короче, я же не настаиваю, просто по дружбе предлагаю. Так-то мы спортсменов уже набрали: будет человек двадцать от нас, тридцать от животноводов, и почти полсотни из Новограда. Так что гляди, просто предложил.
— Куртымов полсотни выставил? — нахмурился Лосев и хлопнул рукой по ноге. — Вот же zaraza! Сколько там максимум?
— Вообще — пятьдесят, но для тебе можно договориться на побольше. Тут ведь важно, чтобы кредитов на взносы хватало.
— За это не переживай, — перебил его Лосев и положил руку отцу на плечо. — Пойдем, Igorek в мой кабинет, обсудим все подробнее. Заодно расскажешь, что там за соревнования. И давай так, чтобы моих ребят там по высшему разряду приняли!
— Сделаю, drug, сделаю…
Еще полчаса они пили и планировали первую олимпиаду на Тау-Кане. Появлялись все новые и новые идеи, которые то ли подкидывал мой отец, то ли придумывал сам Лосев в пылу фантазии.
— Может, всех спортсменов одеть как-то так, чтоб было понятно, откуда они? — предложил отец. — Только не шить же форму…
— А зачем шить? Мои прям в шахтёрских комбезах будут. Они и удобные, и легкие, да и со стороны сразу понятно, кто есть кто.
— Лишь бы не в шахтёрских ботинках! — рассмеялся отец. — А что со зрителями будем делать? Работать кому-то надо остаться…
— Да не переживай. Посмотрят трансляцию. Нечего без дела людям шататься, не то время. Запустим дрона с камерой, а я в шахтах, да наверху в поселке видео выведу.
— Ты крут, drug! Прям мастер-организатор! Давай-ка за это еще по одной!
Через полчаса пошатывающийся — и похоже, на сей раз пьяный по-настоящему, отец, плюхнулся в кресло глайдера.
— Какие еще соревнования? — спросил я после взлета.
— Пока не знаю деталей, Марти. Но кредиты на счету у меня уже есть, — улыбнулся отец. — И не только.
***
— Вы есть точно безумец, герр Фостер, — вздохнул Рудольф Риттер. Внешне он уже выглядел совершенно спокойным. — Вы приходить к нам перед заседанием Совет, говорить глупость. Что нам с вами делайт?
— Арестовать, erschießen!
— Sei ruhig, Карл! Успокойся. Может быть, герр Фостер хватить солнечный удар? Не так ли?
Отец, улыбаясь, прохаживался по обширному кабинету Риттеров. Того, что было тут, я и на Земле-то не видел, не то что на Тау-Кане. Древние картины в массивных золочёных рамах, пугающе крупные вазы, деревянный потолок, рыцарские доспехи вдоль стен… На одной из картин — с двумя всадниками в средневековых латах — с трудом, но угадывались лица братьев Риттеров. Запах в кабинете был незнакомым и тяжелым.
— Господа! Повторюсь, что я полностью на вашей стороне. Именно поэтому делаю вам крайне выгодное предложение, — сказал отец, рассматривая картину с братьями. — Не надо сердиться и волноваться… лучше просто посмотрите на площадь.