Толстяк что-то пропыхтел, взмахнул рукой — и над столом появилась голограмма с площадью перед зданием Совета. Сегодня там было довольно многолюдно: больше сотни крепких крупных фигур в шахтерских комбинезонах, и еще две таких же группы. Одни в лабораторных халатах, другие в обычной фермерской одежде. Они толпились, разминались, словно готовились то ли к соревнованиям, то ли к драке.
— Что есть это? Восстание? Захват власть? — раскричался Рудольф. — Вы нам угрожайт?
— Я вас спасайт, — заулыбался в ответ отец. — Герр Лосев вне себя от подмены контрактов, его люди готовы напомнить, что рабочие — это не просто ресурс, а те, благодаря кому вы можете счастливо жить. И лишь я один стремлюсь к тому, чтобы защитить ваше благополучие.
— Dreckiger ублюдок! Вся эта колония создаваться на наш деньги! Все вы должны, вы есть раб. А раб должен слушайт хозяин!
— Увы, уважаемый Карл, но это не так. Когда нет боевых дронов и хорошей дубинки, раб может и поменяться местами с хозяином.
— Вы все-таки есть угрожать нам, — вздохнул Рудольф. — Но вы безумен, если думайт, что это сойти с рук.
— Именно поэтому никаких угроз, а только рациональное предложение. К чему нам эта борьба за власть и ссоры? Шахтеры должны хорошо работать и хорошо жить. Кто будет поставлять Ресурс, если не они? Где мы окажемся без поддержки Земли, которая без Ресурса её не предоставит? Им нужен мир и уверенность в завтрашнем дне. Вам — ваш статус и благополучие.
— Допустим, герр Фостер. Но что нужно вам?
— Ощущение, что все довольны, и ваша поддержка в Совете. Тогда я попробую договориться с Лосевым, чтобы он успокоил своих людей и занимался добычей Ресурса, а не политикой. Сегодня на большом Совете, назначьте меня каким-нибудь старшим советником. По сельскому хозяйству, культуре… по спорту, наконец. Мне без разницы.
Карл Риттер еле сдержался, чтобы не выругаться во весь голос. Он то и дело поглядывал на брата, пыхтел, шипел сквозь зубы и рычал. Удивительно, как может столько злобы и ненависти находиться в одном человеке? Его брат, напротив, преодолев волну ярости — сидел абсолютно спокойно и стучал пухлыми сарделистыми пальцами по украшенной разноцветными камнями столешнице.
— Хорошо, герр Фостер, — вздохнул толстяк. — Вы мочь рассчитывать на нашу поддержку. Но чтоб через полчаса этих людей тут не было.
— Благодарю. Теперь мы настоящие деловые партнеры, господа. А этих господ я уж как-нибудь усмирю… сразу после своего назначения.
— Scheisse!
— Мы договориться, герр Фостер.
Отец мне кивнул, и мы вышли из кабинета. Когда дверь захлопнулась, за ней раздались крики и непонятная немецкая брань.
***
— Зачем надо было ворошить это гнездо? — спросил я в недоумении. Риттеры точно не казались надежными союзниками и партнерами, на которых можно рассчитывать.
— А сильно их задело! — отец дал волю радости и, отсмеявшись, уже спокойней объяснил: — Пойми, Марти: их надо оттирать от кормушки, пока они слабые. Куртымов считает так же. Но их скрытых возможностей никто не знает. Считай, что это способ их выявить.
— Опасная возможность, — вздохнул я.
— Безусловно. Но не рискнешь — не выиграешь! Пока Риттеры не получили поддержку с Земли, им придется все свои резервы, напрячь все силы. И если мы сумеем с ними справиться до того, как они получат помощь, они окажутся для «Конкордии» бесполезны. Беззубые волки! — вновь рассмеялся отец.
Встречаться один на один даже с беззубым волком мне совсем не хотелось, но спорить с отцом не хотелось тоже. Я даже беспокоился за него меньше обычного. Кажется, эту авантюру он готовил не в одиночку — и если не он сам, то остальные участники наверняка понимали возможную опасность.
Мне же хотелось поскорее домой, потому что я уже совсем устал от политических интриг отца. Мне они казались намного скучней, чем продажа билетов на полеты «Конкордии». Я очень скучал по старым добрым временам и нашим с ним поездкам, когда он, бывало, сидел на пустокубе и запросто пил пиво.
Впрочем, сейчас он рассуждал так же, как тогда — самоуверенно и мечтательно:
— Ничего, через пару дней мы снова пообщаемся с Робертом. А там, глядишь, откроются новые горизонты, и Фостеров будет уважать вся планета!
Что-то мне подсказывало: мысль про уважение принадлежала не отцу. Ему до него не было чаще всего никакого дела, если речь заходила о возможности заработать. Но спорить я не стал. Может, уважение — это и не так плохо: глядишь, Железная Ти перестанет цепляться ко мне со всякими делами. Но слегка заволновался: может отец заболел или его подменили? Кто его знает, какие там технологии уже существуют. Скопировали тело, и оно теперь разгуливает со мной, желая уважения, а отец где-нибудь томится в глубоком подземном бункере или…
— Ладно, — сказал отец, — сейчас совещание Совета начнется, и Риттеры будут заняты. Нам бы теперь успеть провести соревнования и убрать этих спортсменов подальше отсюда, пока никто ни о чем не догадался.
Я аж выдохнул от облегчения — это был точно мой отец.
***
— Снова вы, мистер Фостер? — удивился «пиджак». — Надеюсь, сегодня вы не отнимете много…
— Хватит и минуты, — перебил его отец. Я заметил, как напряглись вены на его шее и выступили капельки пота на висках. Так он волновался только перед важными разговорами с бабушкой. Видимо, задумал снова что-то такое, отчего потом у всех прибавится проблем, но в процессе будет весело. — Я обеспечу бесперебойные поставки Ресурса в кратчайшие сроки, — произнес он на одном дыхании и уставился на голограмму, азартно улыбаясь.
— И чего вы хотите взамен? — спросил «пиджак».
— Гармонии.
— А если точнее?
— Я обратился к опыту наших предков, которые осваивали фронтир, каждый день борясь за свою жизнь и жизнь своих детей. Так вот, в этих условиях всякие совещательные органы и прочая бюрократия только мешали, а помогал единый центр принятия решений. В этом гармония покорения нового мира.
— Вы не перестаете меня удивлять, мистер Фостер. Уже пару месяцев общаюсь с лидерами поселенцев. Все они говорили о своих проблемах и только вы — о моих, — сказал Роберт и поднялся. Его стол тут же растворился, а главный координатор летел над полом, приближаясь к нам. — Но члены Совета из других секторов вряд ли одобрят ваши идеи.
— Совет лишь тормозит освоение Тау-Кана. Без тех ресурсов, которые пропали в полете, боюсь, нас ждёт не заселение планеты, а борьба за выживание. Господин координатор, Роберт, мою идею поддержала лига металлургов, ассоциация животноводов, конгломерат промышленников, князь Куртымов, господин Лосев и союз шахтеров, а также братья Риттеры.
Взрыв смеха был последним, чего я ждал от «пиджака».
— Как вы убедили первых троих, я еще понимаю. Эти остолопы не видят дальше собственного носа. С Куртымовым у вас уже давно хорошие отношения, — произнес он, когда успокоился. — Но Лосев и Риттеры?..
— Последним оказалось важно, чтобы их тайну о потерянных боевых дронах надежно хранили, к тому же даже в случае утраты центральной власти для них найдутся должности по душе. Это лучше, чем сгинуть в шахте, если за ними придут работяги, возмущенные неравенством. А душевным ребятам из Нового Донбасса я пообещал полный контроль над шахтами на ближайшие четыреста лет. Ну и… — тут отец немного смутился, но продолжил: — …памятник на площади возле здания Совета: Гагарин жмёт руку Лосеву.
На «пиджака» вновь напал приступ смеха. Правда, в этот раз он успокоился быстрей.
— Что же, я так понимаю, что вам не хватает еще двадцати процентов голосов, чтобы сделать что-то с Советом.
— Я уверен, что у вас есть даже больше этого незначительного количества, — слегка склонил голову отец.
— Ну что ж… — задумчиво произнёс «пиджак». — Ну что ж. Вы подарили мне интересные переживания. Я это ценю. Ресурс должен поступать на Землю бесперебойно. В случае вашего успеха я не буду возражать, если вас изберут диктатором.
— Спасибо, Роберт, — оказалось, отец умеет кланяться до пола. — Только, пожалуйста, не диктатором. Мы, все же, следуем по пути гармонии, по стопам предков. Достаточно президентского кресла. Пусть будет демократическое, централизованное…
— Не возражаю…
— …и наследственное правление, — закончил отец.
«Пиджак» только улыбнулся и подмигнул мне:
— Как скажете, тем более что ваш наследник уже провел на встречах со мной куда больше времени, чем все поселенцы. Ну как, юный Фостер? Надеюсь, ноги больше не немеют.?
Голограмма исчезла, а отец схватил меня со стула и закружил, заливаясь смехом.
— Удалось! Получилось, сынок. Мы всех обошли! Старая Ти будет вне себя от радости.
Представить себе бабушку «вне себя от радости» оказалось мне не под силу; впрочем, наверняка она была в курсе всего, что сейчас произошло. А ещё меня преследовало ощущение, что и князь Куртымов обо всём знает.
— Побежали на речку, купаться! — выкрикнул отец, когда мы вышли из здания Совета на улицу. И как припустил, уворачиваясь от дронов-грузчиков и прохожих, что я догнал его только у самого берега. Отец скинул с себя всю одежду и сиганул прямиком в реку. Я нырнул за ним.
Вот так и началась эпоха Фостеров на Тау-Кане — купанием. Если б я только знал, к чему это приведет… Но тогда даже мой отец этого не знал, поэтому мы плавали и хохотали; брызгались, дурачились, наслаждались жизнью. И никто не мог помешать нам быть самыми счастливыми.
Глава 17. Большие ставки
Комнату наполнял аромат яблок. Казалось, после перелета диван стал пахнуть ими еще сильней. Или быть, может, я так отвык за все это время от запаха настоящих яблок, что даже едва различимый аромат казался сильным. А может, все дело в том, что я прижимался щекой к гладкой кожаной спинке позади дивана.
Что я делал на полу за диваном? Играл в прятки с Ником. Конечно, в непростые прятки: Ник усовершенствовал какой-то там прибор и теперь мог определить местоположение человека по его ДНК. Правда, на расстоянии не больше пяти метров. Но при этом аппарат, по словам Ника, мог проследить с некоторой погрешностью путь человека, что позволяло найти его быстрее.