тебя…
– Нет!
– Просто спросил. Без обид.
Ангва поморщила мордочку.
– Почему от тебя так плохо пахнет? Я к тому, что от тебя воняло, даже когда я была человеком, но теперь…
Гаспод принял горделивый вид.
– Мощно, да? Само такое не дается. Пришлось над собой как следует поработать. Если бы ты была настоящей собакой, то этот аромат напомнил бы тебе запах обалденного лосьона для бритья. Кстати, советую обзавестись ошейником, девушка. Никто не пристает к тем, у кого есть ошейник.
– Спасибо за совет.
Гаспода, казалось, мучила какая-то мысль.
– Слушай… э-э… ты ведь не вырываешь сердца, правда?
– Нет, пока меня не вынудят, – ответила Ангва.
– Хорошо, хорошо, – поспешно сказал Гаспод. – А куда ты направляешься?
Чтобы не отстать от нее, он перешел на ковыляющую кривоногую рысцу.
– Хочу обнюхать мастерскую Крюкомолота. Кстати, тебя я с собой не звала.
– Мне все равно делать нечего, – ответил Гаспод. – Отходы из «Реберного дома» не выкидывают до полуночи.
– У тебя что, нет своего дома? – поинтересовалась Ангва, когда они затрусили вместе под прилавком с рыбой и чипсами.
– Дом? У меня? Ага. Конечно. Без проблем. Смеющиеся дети, большая кухня, трехразовое питание, веселый игривый кот по соседству, пуховое одеяло и место у камина. «Он уже старый и облезлый, но мы его так любим!» И так далее, и тому подобное. Вообще никаких проблем. Мне просто захотелось побегать по улицам, – ответил Гаспод.
– Ну да. Только ошейника у тебя нет.
– Просто свалился.
– Правда?
– Под весом многочисленных брильянтов. Знаешь, какие они тяжелые?
– Догадываюсь.
– Хозяева позволяют мне делать все что за-хочу.
– Вижу.
– Иногда я не прихожу домой по нескольку дней кряду.
– Неужели?
– А иногда гуляю неделями.
– Верю.
– Но они всегда рады меня видеть, в любой момент, – сказал Гаспод.
– Кажется, ты говорил, что ночевал в Университете, – напомнила Ангва, увернувшись от повозки на Заиндевелой улице.
На мгновение от Гаспода пахнуло неуверенностью, но он быстро нашелся.
– Ну конечно, – сказал он. – Ты же знаешь, как бывает в семьях… Дети постоянно тискают, заставляют есть печенье и всякое такое. А взрослые все время норовят погладить. Это действует на нервы. Так что я частенько уединяюсь на улице, чтобы просто отдохнуть.
– Надо же…
– По правде говоря, даже чаще, чем «час-тенько».
– Неужели?
Гаспод тихонько всхлипнул.
– Знаешь, тебе следует вести себя осторожнее. В этом собачьем городе молодая сучка вроде тебя рискует нарваться на большие неприятности.
Наконец они добрались до деревянного причала, располагавшегося позади мастерской Крюкомолота.
– Как ты… – заговорила Ангва и вдруг осеклась.
В воздухе висел целый коктейль из запахов, среди которых выделялся один – острый, как пила.
– Фейерверк?
– И страх, – кивнул Гаспод. – Очень много страха.
Он обнюхал доски причала.
– Это человеческий страх, не гномий. Знаешь, страх гнома легко узнать – из-за их привычки пое-дать крыс… Фу, как воняет! Судя по мощной запашине, человек испугался сильно.
– Я чувствую запах одного человека мужского пола и одного гнома, – сказала Ангва.
– Ага. Одного мертвого гнома.
Гаспод прижался побитым жизнью носом к дверной щели и шумно втянул воздух.
– Там есть что-то еще, – сказал он. – Не могу разобрать что именно – когда так близко река и все такое… Похоже на нефть… или смазку… черт его разберет… Эй, ты куда?
Гаспод потрусил за Ангвой, устремившейся обратно к Заиндевелой улице с опущенным к земле носом.
– Я напала на след.
– Зачем тебе это? Он даже спасибо не скажет, ты же знаешь…
– Ты о ком?
– О твоем парне.
Ангва остановилась так резко, что Гаспод на нее налетел.
– Ты имеешь в виду капрала Моркоу? Но он не мой парень!
– Ага. А я, значит, не собака. Нос не обманешь. Запах есть запах. Феромоны, знаешь ли. Старая добрая сексуальная алхимия.
– Да я с ним знакома всего пару дней!
– Ну-ну.
– Что значит «ну-ну»?
– Ничего. Во всяком случае, ничего плохого…
– Между нами нет ни плохого, ни хорошего!
– Хорошо, хорошо. Допустим, нет, – сказал Гаспод, после чего поспешно добавил: – Но даже если бы было… Капрал Моркоу у всех вызывает симпатию.
– Что есть, то есть, – ответила Ангва, чувствуя, как опускается на загривке шерсть. – Он довольно… приятный.
– Даже Большой Фидо всего лишь укусил его за руку, когда Моркоу попытался его погладить.
– Кто такой Большой Фидо?
– Главный Пустобрех Собачьей Гильдии.
– У вас есть своя Гильдия? У собак?! Кончай морочить мне голову…
– Да что б мне провалиться! Лицензии на рытье в мусоре, места для принятия солнечных ванн, обязанность лаять по ночам, право на размножение, расписание воя на луну – у нас регулируется все, вплоть до резиновых игрушек!
– Собачья Гильдия, – саркастически проворчала Ангва. – Ага. Конечно.
– Думаешь, я вру? А ты попробуй погнаться за крысой на чужой улице и увидишь, что будет. Скажи спасибо, что я рядом, иначе нажила бы больших проблем. В этом городе собака, которая не является членом Гильдии, очень быстро попадает в беду. Тебе крупно повезло, – добавил Гаспод, – что ты встретила меня.
– Наверное, ты большой чело… пес в Гильдии, да?
– Я в ней не состою, – самодовольно осклабился Гаспод.
– Тогда как же ты выжил?
– Я умею держаться на собственных лапах. В любом случае, Большой Фидо меня не трогает. У меня есть Сила.
– Какая еще сила?
– Неважно. Главное, Большой Фидо – теперь мой друг.
– Укусить человека только за то, что он попытался тебя погладить – это не слишком дружелюбно.
– Да ладно! От последнего человека, попытавшегося погладить Большого Фидо, осталась только пряжка от ремня.
– Ого.
– Причем она висела на дереве…
– Где это мы?
– …на очень высоком дереве… Что?
Гаспод принюхался. Его нос ориентировался в городе не хуже дырявых подошв капитана Ваймса.
– Перекресток Лепешечной и Апустной, – провозгласил он.
Ангва принялась обнюхивать мостовую. Тот, кого она выслеживала, точно проходил здесь, но с тех пор его следы основательно затоптали. Резкий душок еще присутствовал, но лишь в виде слабого намека в противоречивой мешанине других запахов.
И вдруг она почуяла ошеломительный аромат приближающегося мыла. Она и раньше его замечала, но будучи женщиной, не особо обращала внимание. Однако для четвероногой Ангвы этот запах заполнил собою весь мир.
Капрал Моркоу шагал по улице с задумчивым видом. Он не смотрел, куда идет, но в этом и не было необходимости. Люди и без того расступались перед капралом Моркоу.
Она впервые посмотрела на него собачьими глазами. О боги! Неужели никто этого не замечает? Он ступал по городу, как тигр в высокой траве или пупземельный медведь по снегу, – словно весь пейзаж вокруг принадлежал только ему одному…
Гаспод бросил на нее косой взгляд. Ангва сидела на задних лапах с широко распахнутыми глазами.
– У тебя язык вывалился, – заметил он.
– А?.. Ну и что такого? Это естественно. Я просто запыхалась.
– Хы-хы.
Моркоу заметил их и остановился.
– О, знакомая дворняжечка, – произнес он.
– Тяф-тяф, – ответил Гаспод, предательски завиляв хвостом.
– Рад, что хотя бы у тебя появилась подружка, – улыбнулся Моркоу, погладив Гаспода по голове и тут же рассеянно вытерев руку о тунику. – Шикарная сучка, я тебе доложу. Судя по всему, из овцепикских волкодавов. – Он дружески погладил Ангву. – Ну ладно, мне пора. Работа сама себя не сделает, верно?
– Гав-дав, дай собачке печенюшку, – пролаял Гаспод.
Выпрямившись, Моркоу похлопал себя по карманам.
– Кажется, где-то завалялся кусочек печенья. О, вижу по глазам – ты понимаешь каждое мое слово…
Гаспод встал на задние лапы и легко поймал печенье на лету.
– Гав, гав, благодарю, – произнес он.
Моркоу слегка озадаченно посмотрел на Гаспода – в точности как все остальные люди, расслышавшие «гав» вместо обычного собачьего лая, – затем кивнул Ангве и последовал дальше к Лепешечной улице, на которой располагался дом госпожи Овнец.
– Вот! Я же говорил, – сказал Гаспод, хрустя черствым печеньем, – очень приятный молодой человек. Слегка простоватый, но приятный.
– Да, простоватый, это точно, – согласилась Ангва. – Я сразу заметила: он простоват. Но все остальное в нем очень сложное.
– Когда ты была девушкой, он смотрел на тебя овечьими глазами, – сказал Гаспод. – Не то чтобы мне не нравятся овечьи глаза – наоборот! Если они свежие, конечно.
– Ты омерзителен.
– Да, но я, по крайней мере, не меняю форму. Без обид.
– Мне уже хочется тебя укусить.
– О да! – простонал Гаспод. – Кусай меня полностью. Гы-аррр! Я так напуган, ты не представляешь. Но советую сначала подумать. У меня полно собачьих болезней. Я жив лишь потому, что эти маленькие сволочи непрерывно борются между собой. Я даже «лизучий конец» ухитрился подцепить, которым болеют только беременные овцы. Ну, давай! Укуси меня! Измени мою жизнь навсегда! Каждый раз в полнолуние у меня будет отрастать шерсть и желтеть зубы, и мне даже придется бегать на четвереньках. Это ведь так не похоже на мою теперешнюю жизнь! Вообще-то, – добавил он, – в последнее время у меня действительно лезет шерсть. Так что, возможно, маленький укусик…
– Заткнись.
«Рад, что хотя бы у тебя появилась подружка», – сказал Моркоу. Интересно, что он имел в виду?
– Может, хотя бы лизнешь?
– Заткнись!
– Во всех беспорядках виноват сам Витинари, – заявил герцог Эорльский. – Этот человек абсолютно лишен стиля! Безусловно, именно поэтому в нашем городе бакалейщики обладают тем же влиянием, что и бароны. Он даже золотарям разрешил создать Гильдию! По моему скромному мнению, это выходит за рамки естественной природы.