– Ну, сунуть металлические палочки в лимоны?
– Черт возьми, не будь дураком!
– А что означает ета буква? – поинтересовался Детрит, ткнув пальцем в бумагу.
Все поглядели.
– О, это совсем не буква, – ответил Зильберкит. – Это одна из привычек старины Леонарда. Он всегда рисовал на полях закорючки. Закорючки, закорючки, закорючки… Я сказал ему однажды: «Тебе следовало зваться господином Закорючкой».
– Я думал, это что-то алхимическое, – признался Дуббинс. – Немного похоже на арбалет без тетивы. А рядом слово «ациншур». Оно что-то означает?
– Понятия не имею. Звучит как-то по-варварски. Что ж, офицеры… если это всё, прошу нас извинить. Нам предстоят серьезные исследования, – сказал Зильберкит, подбросив вверх бильярдный шар из фальшивой слоновой кости и ловко поймав его на лету. – В отличие от мечтателя Леонардо, мы тут заняты делом!
– «Ациншур», – задумчиво повторил Дуббинс, затем перевернул бумагу вверх тормашками и прочитал еще раз по буквам: «Р-у-ш-н-и-ц-а…»
Зильберкит выронил шар. По счастью, Дуббинс успел спрятаться за спину Детрита.
– Я уже бывал здесь раньше, – сообщил сержант Колон Шноббсу, когда они подошли к дверям Гильдии Шутов. – Прижмись к стене, когда я постучу в дверь, хорошо?
Дверной молоток был сделан в форме женской груди. Такие молотки очень нравятся игрокам в регби, а также тем, чье чувство юмора удалено хирургическим путем. Колон быстро постучал в дверь и отошел на безопасное расстояние.
Раздался радостный возглас, несколько раз всхлипнула пищалка, прозвучала короткая мелодия, которую кто-то когда-то, должно быть, счел очень веселой, затем над дверным молотком открылось маленькое оконце, из которого на деревянной руке медленно выехал торт с заварным кремом. Рука вдруг согнулась со щелчком, и торт растекся небольшой кучкой у ног Колона.
– Вообще не смешно, – вздохнул Шноббс.
Дверь осторожно приоткрылась – всего на пару дюймов – и на них уставился маленький клоун.
– Так-так-так, – проговорил он. – Что за толстяк стучал к нам в двери?
– Не знаю, – механически ответил Колон. – Что за толстяк стучал к вам в двери?
Они уставились друг на друга с недоумением. Шутка явно не задалась.
– Вообще-то это мой вопрос, – укоризненно произнес клоун. Голос его был уныл и безнадежен.
Сержант Колон попытался вернуться к здравомыслию:
– Сержант Колон, Ночная Стража, – представился он. – А это – капрал Шноббс. Мы пришли поговорить о человеке, которого… нашли в реке, ясно?
– Ох. Да… Бедный братец Бино. Тогда, наверное, вам следует войти, – ответил клоун.
Шноббс уже собирался решительно толкнуть дверь, когда Колон остановил его и безмолвно указал наверх.
– Кажется, над дверью стоит ведро с побелкой, – предупредил он.
– Серьезно? – фальшиво удивился клоун.
Он был очень маленького роста, но носил огромные башмаки, делавшие его похожим на перевернутую букву «Г». Лицо его было покрыто толстым слоем грима телесного цвета, на котором были нарисованы большие хмурые брови. Волосы клоуна, выкрашенные в рыжий цвет, были изготовлены из двух старых швабр. Сам по себе он не отличался полнотой, но нечто вроде обруча в штанах придавало его туловищу гипертрофированно толстый вид. Пара резиновых подтяжек, заставлявших штаны подпрыгивать при ходьбе, финальным штрихом завершали образ полного и законченного кретина.
– Да, – ответил Колон. – Серьезно.
– Ты в этом уверен?
– Абсолютно.
– Ладно, извини, – ответил клоун. – Сам знаю, что тупо, но такова традиция. Погодите минутку.
Послышались звуки раскладываемой стремянки, какие-то лязги, стуки и сдавленные ругательства.
– Всё. Можете заходить.
Клоун провел их через сторожку. Тишину не нарушало ничего, кроме шлепанья клоунских башмаков по мостовой, когда привратнику вдруг пришла в голову мысль.
– Я понимаю, шансов мало, но вдруг кому-нибудь из вас, господа, захочется понюхать цветочек в моей петлице?
– Нет.
– Нет.
– Нет… Что ж, я так и думал. – Клоун вздохнул. – А знаете, это ведь непросто. Я имею в виду клоунаду. Меня поставили на ворота, потому что я нахожусь на испытательном сроке.
– Неужели?
– Я все время забываю, надо смеяться снаружи и плакать внутри или наоборот? Постоянно путаю.
– Кстати, насчет Бино… – попытался сменить тему Колон.
– Мы как раз проводим панихиду, – откликнулся маленький клоун. – Вот почему мои штанцы приспущены.
Они снова вышли на солнечный свет.
Во внутреннем дворике выстроились клоуны и шуты. На ветру позвякивали колокольчики. Солнечный свет отражался от красных носов и случайных нервных струек воды, вырывавшихся из фальшивых пуговиц.
Клоун провел стражников к шеренге шутов.
– Уверен, доктор Пьеро поговорит с вами, как только мы закончим, – сказал он. – Меня, кстати, зовут Боффо, – добавил он, с надеждой протянув руку.
– Не вздумай ее пожимать, – предупредил Колон Шноббса.
Боффо совсем пал духом.
Заиграл оркестр, и из часовни показалась процессия членов Гильдии. Чуть впереди шествовал клоун с маленькой урной в руках.
– Это так трогательно! – всхлипнул Боффо.
На возвышении в противоположном конце квадратного двора сидел толстый клоун в мешковатых брюках с огромными подтяжками и в галстуке-бабочке, слегка покачивающейся на ветру. Голову его украшал цилиндр, а лицо – страдальческий грим. В руке клоун держал палочку с пузырем на конце.
Клоун с урной подошел к помосту, поднялся по ступенькам и принялся ждать.
Оркестр умолк.
Клоун в цилиндре ударил носителя урны пузырем по голове – раз, другой, третий…
Урноносец шагнул вперед и взмахнул париком, после чего взял урну в одну руку, другой оттянул пояс клоуна в цилиндре и с чрезвычайной торжественностью высыпал прах покойного брата Бино в штаны толстяка.
По двору прокатился вздох. Оркестр заиграл клоунский гимн «Марш идиотов», но тут же кулиса одного из тромбонов вылетела и ударила по затылку впереди стоящего товарища. Обиженный таким неуважением клоун развернулся, чтобы как следует треснуть кулаком тромбониста, но тот пригнулся проворно, и вся сила удара досталась третьему клоуну, отчего бедняга улетел в басовый барабан.
Колон со Шноббсом переглянулись и сокрушенно покачали головами.
Боффо извлек большой красно-белый носовой платок и высморкался в него с потешным звуком.
– Классика, – произнес он. – Именно то, что он и хотел.
– Вы хоть поняли, что произошло? – осведомился Колон.
– Разумеется! Брат Гринельди исполнил древний трюк «с-пяточки-на-носочек» и опрокинул урну в…
– Нет. Я имею в виду, отчего умер Бино?
– Хм… Мы думаем, это был несчастный случай, – ответил Боффо.
– Несчастный случай? – уныло переспросил Колон.
– Ну да. Так считает доктор Пьеро.
Боффо быстро взглянул вверх. Стражники проследили за его взглядом. Крыша Гильдии Шутов примыкала к крыше Гильдии Убийц. Нехорошо огорчать таких соседей, особенно когда твое единственное оружие – песочный торт с заварным кремом.
– Так считает доктор Пьеро, – повторил Боффо, опустив взгляд на свои огромные башмаки.
Больше всего в жизни сержант Колон ценил спокойствие. От потери клоуна или даже двух город только выиграет. По его убежденному мнению, отсутствие нелепой суеты сделало бы мир хоть чуточку, но счастливее. И все же… Все же… Честно говоря, он не понимал, что в последнее время стало происходить со Стражей. Не иначе это все из-за Моркоу.
Даже старина Ваймс перестал походить на самого себя. Теперь ему обязательно нужно было докопаться до сути…
– Может, он чистил какую-то дубинку, она случайно выскользнула из рук и треснула его по голове? – предположил Шнобби. Кажется, даже он почувствовал странность.
– Кто мог желать смерти юному Бино? – тихо пробормотал клоун. – Он был милейшим человеком, у него повсюду были друзья.
– Почти повсюду, – заметил Колон.
Церемония подошла к концу. Шуты, балагуры и клоуны стали расходиться по своим делам, застревая в проходах с толканиями, пиханиями, гудками и падением на задницы. От такого зрелища даже самому счастливому человеку прекрасным весенним утром захотелось бы вскрыть себе вены.
– Единственное, что могу сказать, – добавил Боффо очень тихо, – вчера, когда я его увидел, он был очень… странный. Я окликнул его, когда он проходил через ворота, но…
– В смысле, странный? – прервал его Колон.
«Вот какой я соображака! – подумал он не без некоторой гордости. – Поэтому люди сами помогают мне в расследовании».
– Не знаю. Странный. Не похожий на себя…
– Это было вчера?
– О да. Вчера утром. Я запомнил, потому что сторожа у ворот…
– Вчера утром?
– Я вроде так и сказал. Видите ли, мы все немного нервничали после взрыва и…
– Брат Боффо!
– О нет, – пробормотал клоун.
К ним приближалась фигура. Очень страшная фигура.
Клоуны смешными не бывают. В этом весь смысл. Люди, конечно, смеются над клоунами, но только от нервозности. Клоуны нужны лишь для одной цели: после того как вы на них насмотритесь, все остальное вокруг покажется менее ужасным. Всегда приятно узнать, что кому-то приходится хуже, чем тебе. Удел некоторых – служить задницей этого мира.
Но даже у клоунов имеются страхи. И самый страшный из них – тот самый клоун с белым лицом. Тот, кто никогда не подставится под заварной крем. Тот, кто всегда носит белую блестящую одежду и бесстрастный белый грим. Тот, у кого маленькая остроконечная шляпа, тонкая линия рта и тонкие черные брови.
Доктор Пьеро.
– Кто эти почтенные господа? – вежливо осведомился он.
– Э-э… – протянул Боффо.
– Ночная Стража, сэр, – отсалютовал Колон.
– Что вы здесь делаете?
– Ведем расследование по следам роковой кончины клоуна Бино, сэр, – доложил Колон.
– Я полагал, это внутреннее дело Гильдии, сержант. Разве нет?
– Да, сэр, но он был найден в…
– Я абсолютно уверен, что