– Не очень радушный прием, – удивленно заметил Моркоу.
– Пованивает, правда? – раздался тоненький противный голосок откуда-то из-за спины Ангвы.
Хотя она была не в том настроении, чтобы общаться с Гасподом, но все же непроизвольно кивнула. Попрошайки всегда источают целый коктейль из противных запахов, но конкретно в этом вторым по силе был страх. А самым ярким – запах крови. Запах, от которого ей захотелось закричать.
Послышались чьи-то голоса, и дверь снова распахнулась.
В этот раз перед их взором предстала целая толпа. И все попрошайки, как один, уставились на Моркоу.
– Ну ладно, ваша честь, – пробормотал тот, кого он назвал Хромоногим Майклом, – мы сдаемся. Но как вы узнали?
– Как мы узнали что? – недоуменно проговорил Моркоу, но Ангва толкнула его локтем.
– Здесь кого-то убили, – сказала она.
– А это кто? – поинтересовался Хромоногий Майкл.
– Это младший констебль Ангва, сотрудник Ночной Стражи, – ответил Моркоу.
– Хав, хав! – расхохотался Гаспод.
– Вынужден признать, вы стали реагировать быстрее, – кивнул Хромоногий Майкл. – Бедняга был найден всего несколько минут назад.
Ангва почувствовала, что Моркоу собирается открыть рот, чтобы спросить «Кто?», поэтому снова толкнула его локтем.
– Отведите нас к нему, – быстро сказала она.
Оказалось, что он…
…во-первых, не он, а она. А во-вторых, женщина лежала на верхнем этаже в заваленной тряпьем комнате.
Ангва опустилась на колени рядом с телом. Перед совершенно очевидным телом, но не очевидно человеческим. Ибо обычно у людей бывает больше головы на плечах.
– Но как? – недоуменно произнесла она. – И кто мог это сделать?
Моркоу повернулся к попрошайкам, столпившимся у двери.
– Кто жертва?
– Летиция Ниббс, – откликнулся Хромоногий Майкл. – Служила горничной у королевы Молли.
Ангва вопросительно посмотрела на Моркоу.
– У королевы?
– Иногда они называют главного попрошайку королем или королевой, – пояснил Моркоу, тяжело вздохнув.
Ангва прикрыла труп служанки бархатным плащом.
– Просто горничная, – пробормотала она.
В центре комнаты стояло зеркало высотой в человеческий рост… или, по крайней мере, его рама. Стекла от зеркала разлетелись по полу блестящими блестками.
То же самое случилось со стеклом оконным.
Моркоу отодвинул в сторону несколько осколков. В полу под ними обнаружилась выемка с чем-то металлическим посередине.
– Хромоногий Майкл, мне нужны гвоздь и кусок веревки, – медленно и отчетливо произнес Моркоу. Он не спускал глаз с металлического предмета, словно ожидая от него какой-нибудь пакости.
– Я не думаю, что… – начал было нищий.
Не оборачиваясь, Моркоу протянул руку назад и без видимых усилий поднял попрошайку за грязный воротник.
– Кусок веревки, – повторил он, – и гвоздь.
– Да, капрал Моркоу.
– Остальных прошу выйти, – скомандовала Ангва.
Попрошайки дружно захихикали.
– Быстро! – заорала она, сжав кулаки. – И перестаньте на нее пялиться!
Попрошайки исчезли.
– Веревку они принесут не скоро, – сказал Моркоу, осторожно расчищая пол от осколков. – Видишь ли, им сначала придется ее у кого-нибудь выклянчить.
Моркоу достал нож и принялся ковырять им половицу. Наконец ему удалось извлечь кусочек металла, слегка расплющенный оттого, что ему пришлось пролететь через стекло окна, зеркало, половицу и некоторые части тела покойной Летиции Ниббс.
Моркоу принялся задумчиво вертеть его в руке.
– Ангва?
– Да?
– А как ты узнала, что здесь кто-то умер?
– У меня просто… было предчувствие.
Нищие вернулись. Они были настолько обескуражены, что тащили кусок веревки вшестером.
Моркоу вбил гвоздь в раму под разбитым окном и привязал к нему один конец веревки, затем воткнул нож в разбитую половицу и привязал к нему второй конец. После этого он лег на пол и посмотрел вдоль натянутой веревки вверх.
– О боги!
– Что такое?
– Эта штука, должно быть, прилетела с крыши оперного театра.
– Ну и что?
– А то, что до нее отсюда больше двухсот ярдов.
– Да?
– И после этого она на целый дюйм воткнулась в дубовый пол.
– А ты знал эту… девушку? – спросила Ангва, непонятно почему смутившись.
– Не особенно.
– Я думала, ты всех знаешь.
– Ну, может, видел пару раз на улицах. Город большой, по нему ходит множество людей.
– А зачем попрошайкам слуги?
– Ты же не думаешь, милочка, что мои волосы становятся такими сами по себе?
На пороге возник согбенный призрак. Его лицо было сплошь изрыто язвами. На язвах росли бородавки, на которых росли свои бородавки, а из них – волосы. Возможно, призрак был женщиной, но из-за многочисленных слоев грязного тряпья пол определить было трудно. Вышеупомянутые волосы выглядели так, будто их укладывал ураган – причем липкими пальцами.
Призрак вдруг выпрямился.
– О, капрал Моркоу! Какая встреча!
Теперь голос зазвучал чисто – без малейших намеков на слезливость и подхалимство. Призрак повернулся и сильно ударил палкой кого-то стоявшего в коридоре.
– Ты скверный мальчишка, Слюнявый Сидни! Почему ты не сказал мне, что здесь капрал Моркоу?
– Ой!
«Призрак» вошел в комнату.
– А что за подруга с тобой, господин Моркоу?
– Это младший констебль Ангва. Ангва, это Молли, королева попрошаек.
В первый раз кто-то не удивился, узнав, что в Страже служит женщина. Королева Молли понимающе кивнула Ангве – как одна работящая женщина другой. Гильдия Попрошаек слыла не-организацией, предоставляющей равные возможности для всех.
– Добрый день. Ты не могла бы одолжить мне десять тысяч долларов на скромный особнячок?
– Нет.
– Просто спросила.
Королева Молли ткнула пальцем на тело.
– Что это было, капрал?
– Думаю, новый вид оружия.
– Мы услышали, как разбилось стекло, и вот тебе пожалуйста, – поведала Молли. – А зачем кому-то понадобилось ее убивать?
Моркоу взглянул на бархатный плащ.
– А чья это комната? – осведомился он.
– Моя. Я здесь переодеваюсь.
– Значит, тот, кто это сделал, охотился не на нее. Он охотился на тебя, Молли. «Кто в лохмотьях, кто в тряпье, и только один – в бархатном платье»… так ведь записано в вашей Хартии, верно? Официальный наряд Главного Нищего. Наверное, она не смогла удержаться и не примерить. Тот самый наряд и та самая комната, но вот женщина оказалась другой.
Молли поднесла руку ко рту – с огромным риском для собственного здоровья.
– Заказное убийство?
Моркоу покачал головой.
– Что-то тут не сходится. Наемным Убийцам нравится близкое общение. Они любят, так сказать, проявлять заботу о жертве, – добавил он с горечью.
– И что же мне теперь делать?
– Для начала было бы неплохо похоронить бедняжку.
Моркоу повертел в пальцах кусочек металла. Затем его понюхал.
– Пахнет фейерверком, – заметил он.
– Ага, – согласилась Ангва.
– А чем займетесь вы? – поинтересовалась королева Молли. – Вы же стражники, не так ли? Что вообще происходит? И как вы собираетесь это решать?
Дуббинс и Детрит следовали по Федрской улице, по обеим сторонам которой высились сыромятни, кирпичные заводы и дровяные склады. Федрская улица не считалась привлекательной для прогулок – наверное, поэтому, подозревал Дуббинс, им поручили патрулировать ее под предлогом помочь им «получше узнать город». Другими словами, их просто отослали с глаз долой. Видимо, сержант Колон решил, что их присутствие придает штаб-квартире неопрятный вид.
Здесь не раздавалось ни звука, кроме цоканья сапог Дуббинса и стука костяшек пальцев Детрита по мостовой.
Наконец Дуббинс не выдержал:
– Я просто хочу, чтобы ты знал: мне не нравится быть твоим напарником не меньше, чем тебе не нравится быть моим!
– Енто точно!
– Но если мы хотим хоть как-то ужиться друг с другом, то нам придется кое в чем разобраться.
– Например?
– Например, ты не умеешь считать. Это же просто смешно! Я знаю, что тролли умеют считать. Что не так с тобой?
– Я умею считать!
– Сколько я показываю пальцев, а?
Детрит прищурился.
– Два?
– Ладно. А теперь сколько?
– Два… и еще один…
– А два и еще один – это будет сколько?..
Лицо Детрита сделалось испуганным. Высшая математика приводила его в панику.
– Два и еще один – это три.
– Два и еще один – это три.
– А теперь сколько?
– Два и два.
– Это четыре.
– Четыре-е.
– А сколько теперь?
Дуббинс вытянул восемь пальцев.
– Два-четыре.
Дуббинс удивился. Он ожидал услышать «много» или даже «гораздо больше».
– А что такое «два-четыре»?
– Два и два и два и два.
Дуббинс склонил голову набок.
– Хмм… – хмыкнул он. – Ну хорошо. Число два-четыре мы называем «восемь».
– «Всем», – повторил Детрит.
– А знаешь, – Дуббинс окинул Детрита критическим взглядом, – может, ты не так глуп, как кажешься? И не совсем безнадежен? Давай об этом подумаем… В смысле, я об этом подумаю, а ты присоединишься, когда научишься внятно говорить.
Ваймс вошел в штаб-квартиру, хлопнув дверью. Сержант Колон оторвал взгляд от стола. По неясным причинам лицо у него было довольное.
– Что случилось, Фред?
Колон глубоко вздохнул.
– Хорошие новости, капитан. Мы со Шнобби провели дознание в Гильдии Шутов, и я записал все, что удалось выяснить. Прямо сюда. В настоящий рапорт.
– Неплохо.
– Все записано, представь себе. Как положено. Пунктуация и все такое.
– Хорошая работа.
– Смотри, тут даже запятые есть!
– Не сомневаюсь, что мне понравится, Фред.
– Кстати… Дуббинс с Детритом тоже кое-что выяснили. Дуббинс написал свой рапорт, сэр, но в нем не так много знаков препинания, как в моем.
– Как долго я спал?
– Шесть часов.