Из бутоньерки Боффо брызнула вода.
– Я не обязан выслушивать подобные непристойности, госпожа.
– Значит, ты хочешь сказать, – произнес Моркоу, – что ни один клоун никогда не станет гримироваться под другого клоуна?
– Ну вот, опять!
– Да, но, может, иногда случайно… какой-нибудь неопытный молодой человек…
– Слушайте, все клоуны глубоко порядочные люди, ясно?
– Извини, – ответил Моркоу. – Кажется, я понял. Но… когда мы нашли беднягу Бино, на нем не было клоунского парика… впрочем, он легко мог потерять его, когда свалился в реку. Но вот нос его, хм… Ты сказал сержанту Колону, что кто-то забрал его нос. Его настоящий нос. Не мог бы ты, Боффо, – произнес Моркоу приятным тоном человека, ведущего беседу с простачком, – показать нам твой настоящий нос?
Боффо поднял руку к лицу и постучал пальцем по своему большому красному носу.
– Но это же… – начала было Ангва.
– …Твой настоящий нос, – перебил ее Моркоу. – Спасибо.
Клоун немного успокоился.
– Думаю, вам лучше уйти отсюда, – сказал он. – Мне не нравятся такие разговоры. Они меня расстраивают.
– Извини, – снова сказал Моркоу. – Просто… у меня появилась кое-какая мысль. Я уже давно ее думаю, но теперь… почти в ней уверен. Мне кажется, я знаю кое-что о человеке, который это совершил. Однако я должен еще раз взглянуть на яйца…
– Ты хочешь сказать, его убил другой клоун? – воинственно выкрикнул Боффо. – Если так, то я немедленно отправляюсь прямо к…
– Не совсем так, – перебил Моркоу. – Но я могу показать тебе лицо убийцы.
Он наклонился и взял что-то из кучи на столе. Затем повернулся к Боффо и раскрыл ладонь. Ангва не поняла, что он держит, поскольку Моркоу стоял к ней спиной. Но Боффо увиденное поразило настолько, что он сдавленно вскрикнул и немедленно бросился прочь, громко шлепая по каменным плитам огромными башмаками.
– Спасибо! – крикнул Моркоу в его удаляющуюся спину. – Ты нам очень помог. Пошли, – сказал он Ангве, вновь спрятав в кулаке предмет, который только что показывал клоуну. – Наверное, будет лучше поторопиться. Думаю, через минуту-другую мы станем здесь не слишком популярны.
– А что ты ему показал? – спросила Ангва, когда они с достоинством, но не мешкая проследовали к воротам. – Ты ведь пошел туда за этим, не так ли? Под все эти разговоры о желании осмотреть музей…
– Я действительно хотел взглянуть на музей. Хороший стражник никогда не должен упускать возможности узнать что-то новое, – назидательно ответил Моркоу.
До ворот они добрались без приключений – ни один торт возмездия не пал на них, брошенный мстительной рукой из темноты.
Как только они вышли, Ангва прислонилась к наружной стене. Воздух на улице пах слаще, если такой эпитет вообще подходит для воздуха Анк-Морпорка, и, по крайней мере, здесь можно было смеяться бесплатно.
– Ты так и не показал мне, что его напугало, – напомнила Ангва.
– Я показал ему убийцу, – ответил Моркоу. – Мне так жаль. Я не думал, что он настолько болезненно это воспримет. Полагаю, сейчас они немного взвинчены. Это как с гномами и их инструментами. У всех свои причуды.
– Ты нашел там лицо убийцы?
– Ага.
Моркоу разжал руку.
В ней лежало чистое, нераскрашенное яйцо.
– Он выглядит примерно так.
– То есть у него вообще нет лица?
– Ты рассуждаешь как клоун. Я думаю гораздо проще, – сказал Моркоу, – и мне кажется, случилось вот что: кто-то из Наемных Убийц хотел найти способ входить и выходить незамеченным. Он понял, что две Гильдии разделяет лишь тонкая стена. У него была своя комната. Оставалось только выяснить, кто живет на той стороне. Спустя некоторое время он убил Бино и забрал его парик и нос. Его настоящий нос, как считается у клоунов. Нанести грим было совсем не трудно. Его можно раздобыть где угодно. Ну и вот, замаскировавшись под Бино, он вошел в Гильдию и разобрал часть стены. Затем прошел во двор перед музеем, на этот раз в одежде Наемного Убийцы. Там он раздобыл свою… рушницу, снова пролез через дыру в стене, переоделся в Бино и зашагал прочь. А потом кто-то убил его.
– Боффо сказал, что Бино выглядел взволнованным, – напомнила Ангва.
– И я посчитал это странным: чтобы понять настоящее выражение лица клоуна, нужно подойти к нему очень близко. Но если макияж нанесен не совсем верно, то это не может не броситься в глаза. Например, если бы его накладывал не очень опытный в таком деле человек. Но самое важное вот что: если клоун видит, как лицо Бино покидает Гильдию, он абсолютно уверен, что выходит сам Бино. Клоуну даже в голову не придет, что кто-то другой может носить такой же облик. Уж такой у них образ мыслей. Для них клоун и его грим – одно и то же. Без грима клоуна не существует. Клоун не станет носить лицо другого клоуна точно так же, как гном не станет пользоваться инструментами другого гнома. Это совершенно недопустимо.
– Довольно рискованно, мне кажется…
– Так и есть. Это было очень рискованно.
– Моркоу, и что ты теперь собираешься предпринять?
– Думаю, было бы неплохо выяснить, чья комната находится по ту сторону дыры, не так ли? Скорее всего, она принадлежит приятелю Бино.
– В Гильдии Убийц? Ты хочешь, чтобы мы пошли туда вдвоем? Без поддержки?
– Хм… Пожалуй, ты права…
Моркоу стал таким удрученным, что Ангва не выдержала.
– Который сейчас час? – спросила она.
Предельно осторожно Моркоу вынул из матерчатого мешочка часы, предназначавшиеся в подарок капитану Ваймсу.
– Сейчас…
…Динь, динь, бом, бом… динь… тили-динь…
Они терпеливо выслушали мелодию часов до конца.
– Без четверти семь, – ответил Моркоу. – Потрясающая точность! Я их выставлял по солнечным часам Университета.
Ангва взглянула на небо.
– Ладно, – ответила она. – Думаю, у меня получится разузнать самой. Главное, не мешай.
– Но как?
– Э-э… Ну я… могу снять доспехи и пробраться туда под видом сестры кухарки или типа того.
Моркоу посмотрел на нее с сомнением.
– Думаешь, у тебя получится?
– А ты можешь предложить что-нибудь получше?
– Прямо сейчас нет.
– Ну о чем тогда говорить? Я… э-э… Слушай, возвращайся к остальным, а я пока поищу более подходящую одежду.
До Ангвы донеслось саркастическое хихиканье. Ей даже не пришлось оглядываться, чтобы определить, откуда оно исходит. Гаспод обладал неприятной манерой появляться бесшумно, подобно маленькому облачку сероводорода в переполненной комнате – с его удручающей способностью заполнять все доступное пространство.
– А где ты здесь возьмешь другую одежду? – спросил Моркоу.
– Хороший стражник всегда должен быть готов к импровизации, – ответила Ангва.
– Этот мелкий песик так ужасно хрипит, – заметил Моркоу. – Интересно, почему он постоянно ходит за нами?
– Понятия не имею.
– У меня такое чувство, будто он принес для тебя подарок.
Ангва рискнула взглянуть. Гаспод держал в зубах – вернее, едва удерживал – чудовищных размеров кость. Она была шире длины самого Гаспода и, вероятно, принадлежала существу, издохшему в выгребной яме. Местами кость была покрыта зеленой плесенью.
– Милота какая, – холодно сказала она. – Слушай, тебе пора идти. Давай я сама во всем разберусь…
– Ну, если ты уверена… – с сомнением заговорил Моркоу.
– Да!
Когда Моркоу ушел, Ангва направилась в ближайший переулок. До восхода луны оставалось всего несколько минут…
Сержант Колон отдал честь, когда хмурый и задумчивый Моркоу вошел в дверь штаб-квартиры Ночной Стражи.
– Мы можем идти домой, сэр? – осведомил-ся он.
– Что? Почему?
– Дело же закрыто?
– Я сказал так только для того, чтобы отвести подозрения, – ответил Моркоу.
– О. Весьма мудро, – поспешно сказал сержант. – Я сразу подумал: «Это чтобы отвести подозрения, не иначе».
– Убийца до сих пор разгуливает на свободе. Или кто-нибудь похуже.
Моркоу окинул взглядом разношерстное воинство.
– Думаю, прямо сейчас стоит уладить недоразумения с Дневной Стражей, – сказал он.
– Э-э… Говорят, на улицах свирепствует бунт, – осторожно напомнил Колон.
– Именно поэтому надо с этим разобраться.
Колон закусил губу. Не то чтобы он был трусом. В прошлом году, когда в город вторгся дракон, Колон вообще-то стоял на крыше и выпускал стрелу за стрелой в мчащееся на него с открытой пастью чудовище – хотя, если честно, ему потом пришлось сменить нижнее белье. Но это было довольно просто. Огромный огнедышащий дракон неумолимо летел вперед. Вот он прямо перед тобой, вот он сварит тебя через секунду заживо. Беспокоиться больше не о чем. Вернее, беспокоиться было о чем, но… по крайней мере, ничего не усложняя. Никакой мистики или тайны.
– Значит, нам придется с этим разобраться? – переспросил он.
– Да.
– О. Ну и хорошо. Я люблю разбираться.
В Гильдии Попрошаек Старикашка Рон был на хорошем счету. Он был бормотун, причем отличный. Бывало, он тащился за своими жертвами несколько кварталов, бормоча под нос нечто невразумительное, пока ему не давали денег – лишь бы отстал. Люди считали его сумасшедшим, хотя формально сумасшествие здесь было ни при чем. Просто Старикашка Рон поддерживал контакт с реальностью на космическом уровне, отчего с трудом сосредотачивался на малозначительных вещах: таких, как люди, стены или мыло (впрочем, если дело касалось очень маленьких предметов, например монет, то зрение его обострялось до невероятности).
Поэтому он нисколько не удивился, когда мимо него промчалась красивая молодая женщина, срывающая с себя одежду. Такие события случались с ним постоянно, хотя до сего момента исключительно внутри его головы.
Но затем он увидел то, что случилось дальше.
На его глазах женщина превратилась в золотистую поджарую фигуру со странными очертаниями и умчалась прочь.
– Я же говорил! Я же говорил, говорил, говорил