! – завопил Рон. – Они еще дождутся от меня поганый конец трубы старьевщика! Жуки на оба ваши дома! Длань тысячелетия с креветкой! Я же говорил!
Когда Ангва появилась вновь, Гаспод завилял тем, что можно было условно назвать хвостом.
– Фереоделась в нефто фолее фотходяфее, – пробормотал он, не выпуская кость из зубов. – Молодеф. Я фринёф тебе фодарок…
Наконец он уронил кость на булыжники мостовой. С волчьей точки зрения Ангвы предмет не стал выглядеть более аппетитно, чем с человеческой.
– Что это за ужас? – спросила она.
– Это же настоящая мозговая кость! Редкой питательной силы, – слегка обиженно ответил Гаспод.
– Ладно, забудь, – проговорила Ангва. – Расскажи, как ты обычно проникаешь в Гильдию Убийц?
– Может, покопаемся потом в мусорных кучах, что возле Федрской дороги? – предложил Гаспод, вновь заколотив обрубком хвоста по мостовой. – Там есть такие крысы, от которых у тебя шерсть встанет даже… Ладно, ладно, – осекся он, заметив яростный огонь в глазах Ангвы, – считай, что я ничего не говорил…
Гаспод вздохнул.
– Из кухни выходит сливная труба, – признался он.
– В нее сможет пролезть человек?
– Даже гном не сможет. И тебе не советую. Сегодня там готовят спагетти. Они совершенно без костей.
– Пошли!
Гаспод покорно заковылял следом.
– Эх, хорошая была косточка, – принялся он бурчать. – Даже не позеленевшая… почти. Ха! Готов поспорить, если бы твой господин Жеребец подарил тебе коробку шоколада, ты бы точно не бросила ее на мостовую…
Ангва повернулась к нему так резко, что Гаспод испуганно присел.
– Что ты сейчас сказал?
– Ничего… Ничего!
Слегка поскуливая, он вновь поплелся за нею следом.
Ангве никогда не везло в личной жизни. Отрастающие в полнолуние клыки и шерсть всегда были для нее проблемой. Несколько раз в прошлом она думала, что ей наконец-то повезло, но… как оказалось, очень немногие мужчины готовы встречаться с девушкой, которая регулярно покрывается шерстью и воет на луну. В конце концов она вообще зареклась вступать с кем-либо в близкие отношения.
Что касается Гаспода, то он давно смирился с жизнью без любви или, по крайней мере, без романтического ее проявления. Практический же опыт сношений Гаспода исчерпывался расчетливым романом с одной доверчивой чихуа-хуа и мимолетной связью с ногой почтальона.
Порошок № 1 ссыпался по сложенной бумаге в металлическую трубочку. Будь проклят этот Ваймс!
Кто мог ожидать, что он помчится на крышу оперного театра? Целый комплект трубочек был потерян. Но осталось еще три штуки, надежно уложенные в пустотелый приклад. Мешок Порошка № 1 и элементарные знания о литье свинца – вот и все, что нужно человеку, который хочет править городом…
Рушница лежала на столе, испуская голубоватое сияние. Хотя, возможно, это было не столько сияние, сколько отраженный блеск. Из-за масла, конечно же. Надо твердо знать, что это всего лишь масло. Покрывающее всего лишь металлический предмет. Рушница никак не может быть живой.
И все же…
Все же…
– Говорят, та несчастная была лишь простой нищенкой в Гильдии.
«Ну и что с того? Случайно подставилась – так бывает. В ее смерти нет моей вины. Это сделал ты. Я всего лишь рушница. Рушницы не убивают людей. Люди убивают людей».
– Но ты убила Крюкомолота! Ты выстрелила сама! После того как он тебя починил!
«А ты что, ожидал от меня благодарности? Он мог сделать еще одну рушницу».
– И по этой причине ты его убила?
«Конечно. Тебе не понять».
Звучал ли голос в его голове или его в самом деле издавала рушница? Он уже ни в чем не был уверен. Эдвард говорил, что слышал голос… суливший исполнение всех желаний…
Проникнуть в Гильдию Наемных Убийц было несложно – даже сквозь разъяренную толпу. Некоторые из убийц, будучи выходцами из благородных семейств, имеют привычку таскать с собой повсюду, в том числе и в Гильдии, лохматых собачек – подобно тому, как бедняки таскают лохмотья. Бегущая рысцой между зданиями породистая сука Ангва привлекла к себе немало восхищенных взглядов.
Найти нужный коридор было еще проще. Ангва просто вспомнила вид из соседней Гильдии и отсчитала нужное число этажей. Во всяком случае, долго плутать не пришлось – запах фейерверков пропитал в коридоре все стены.
К тому же здесь собралась целая толпа убийц. Дверь в комнату была взломана. Осторожно высунувшись из-за угла, Ангва увидела перекошенное от ярости лицо доктора Проблемса.
– Господин Низз?
Седовласый убийца замер по стойке смирно.
– Сэр?
– Я хочу, чтобы его нашли!
– Да, доктор…
– Я не закончил! Я требую, чтобы его закопали! С особой неучтивостью! Более того, я выплачу десять тысяч долларов тому, кто его найдет… выплачу лично, вы поняли? Без налога в пользу Гильдии!
Несколько убийц с притворным безразличием покинули толпу и поспешили прочь. Десять тысяч необлагаемых налогами долларов – довольно приличные деньги.
Низз выглядел чрезвычайно обескураженным.
– Доктор, я думаю…
– Думаешь? Тебе платят не за то, чтобы ты думал! Одни боги знают, куда подевался этот придурок! Я же приказал обыскать Гильдию! Почему никто не догадался взломать дверь?
– Простите, доктор… Эдвард покинул нас несколько недель назад, и я не думал, что…
– Не думал? А за что тебе платят деньги?
– Никогда еще не видел его в таком гневе, – заметил Гаспод.
За спиной главного убийцы раздался кашель, и из комнаты вышел доктор Пьеро.
– А, это ты, доктор, – сказал доктор Проблемс. – Думаю, будет лучше пройти в мой кабинет и обсудить все там, если не возражаешь…
– Я искренне и горько сожалею, доктор…
– Не стоит. Этот мелкий… гаденыш нас обоих выставил шутами. Ой… ничего личного, разумеется. Господин Низз, эту дыру будут охранять шуты и убийцы до тех пор, пока мы не приведем сюда каменщиков. Никто не должен пройти через нее, ты меня понял?
– Да, доктор.
– Очень хорошо.
– Это господин Низз, – стал рассказывать Гаспод, когда доктор Проблемс и главный клоун скрылись за углом коридора. – Он номер второй в иерархии Гильдии. – Гаспод почесал себя за ухом. – Низз прикончил бы старого Проблемса за два пенса, если бы не кодекс Наемных Убийц. О том, что нельзя убивать задешево и все такое.
Ангва потрусила вперед. Утиравший лоб черным носовым платком Низз опустил взгляд.
– Привет! Ты, кажется, новенькая? – сказал он, затем посмотрел на Гаспода. – О, и помойный песик вернулся…
– Гав! Гав! – поприветствовал Гаспод, постучав обрубком хвоста по полу. – Между прочим, – добавил он только для Ангвы, – иногда он угощает мятными леденцами, если у него хорошее настроение. Кстати, в этом году Низз отравил уже пятнадцать человек. Разбирается в ядах не хуже старика Проблемса.
– Мне обязательно это знать? – перебила Ангва.
Низз потрепал ее по голове.
– Слушай, Наемный Убийца не станет убивать, пока ему не заплатят. Нам с тобой переживать не о чем.
Отсюда Ангва могла рассмотреть дверь. На куске картона, вставленном в металлическую рамку, было написано имя: «Эдвард д’Муэрто».
– Эдвард д’Муэрто, – прочитала она вслух.
– Одно из тех имен, что звучат громче колокола, – откликнулся Гаспод. – Когда-то его семья проживала в Королевском проезде. Когда-то они были богаты, как сам Крезот.
– А кто такой Крезот?
– Какой-то богатый иностранный негодяй.
– О.
– Прадед д’Муэрто всю жизнь испытывал дикую жажду, а дедушка охотился за дичью в платье – в своем платье, я имею в виду. Представляешь, до какого состояния он его довел? А вот отец Эдварда всегда был трезвенником и аккуратистом, но однажды профукал все семейные деньги, поскольку плохо осознавал разницу между «1» и «11».
– Не понимаю, как из-за этого можно лишиться денег?
– Легко, если садишься играть в дуркера с серьезными ребятами.
Оборотень и собака поплелись обратно по коридору.
– А о самом Эдварде ты что-нибудь знаешь? – поинтересовалась Ангва.
– Ничего. Его дом недавно продали. За семейные долги. А сам он здесь давно не появлялся.
– Ты просто кладезь информации.
– Кручусь потихоньку под ногами. Собак ведь никто не замечает. – Гаспод наморщил похожий на засохший трюфель нос. – Чтоб мне провалиться! Здесь ужасно воняет рушницей.
– Ага. Странно, не правда ли? – кивнула Ангва.
– Странно?
– Что-то тут не сходится.
Воздух наполняли и другие запахи: грязных носков, прочих собак, жирного грима доктора Пье-ро, вчерашнего обеда… Но запах фейерверка, который Ангва теперь автоматически отождествляла с рушницей, перебивал все остальные, как едкая кислота.
– Что не сходится?
– Не знаю… Может, дело в том, что пахнет рушницей…
– Да ну. Вспомни, откуда началось расследование. Рушница хранилась здесь много лет.
– Верно. Ну что ж. По крайней мере, теперь у нас есть имя. Возможно, оно что-нибудь подскажет Моркоу…
Ангва затрусила вниз по ступенькам.
– Слушай… – замялся Гаспод.
– Да?
– А как ты превращаешься обратно в женщину?
– Просто выхожу из-под лунного света и… концентрируюсь. Как-то так, примерно…
– Ну ничего себе. И это все?
– В полнолуние я могу перекидываться даже днем, если захочу. Но если лунный свет падает прямо на меня, то мне приходится Превращаться вне зависимости от желания.
– Обалдеть… А как насчет Волчьей Погибели?
– Волчьей Погибели? Это же растение навроде аконита. А что с ним не так?
– Оно тебя не убивает?
– Слушай, не надо верить всему, что рассказывают о вервольфах. Мы такие же люди, как все остальные. Ну… большую часть времени, – добавила она.
Они выбежали из Гильдии и успешно добрались до переулка, но не обнаружили в нем некоторых важных вещей, наличествовавших там ранее. Наиболее значительной потерей стала одежда Ангвы, а вместе с ней – Старикашки Рона, судя по характерному запаху.