– Зачем?
– Зачем? Зачем?! Затем, что это моя жизнь – вот зачем! Так уж случилось, что я к ней очень привязан.
– Я вовсе не хотел сказать…
– Заткнись уже, Абба Рукисила! Что ты вообще понимаешь, гражданский? Почему ты так глуп? Ааргх! Я слишком мал для всего этого дерьма!..
В дверном проеме показалась тень. Форма тела Углеморды была практически горизонтальной. Все его отвесные поверхности были испещрены темными трещинами. Глаза подозрительно горели красными огнями.
– А теперь ты его еще и отпустишь? – простонал гном.
– У нас нет оснований держать его под зам-ком, – пояснил Моркоу. – Тот, кто убил господина Крюкомолота, был достаточно маленьким, чтобы протиснуться в дверь гнома. Тролль его размера сделать бы этого не смог.
– Но все знают, что он скверный тролль! – возопил Рукисила.
– Я ничего не делал, – огрызнулся Углеморд.
– Нельзя отпускать его прямо сейчас, сэр! – прошептал Колон. – Эти бешеные гномы его порубят!
– Я ничего не делал.
– Согласен с тобой, сержант. Исполняющий обязанность констебля Детрит!
– Сэр?
– Рекрутируй его в Стражу.
– Я ничего не делал.
– Но так нельзя! – выкрикнул гном.
– Не хочу я ни в какую Стражу, – проворчал Углеморд.
Моркоу наклонился к его уху.
– Вон там стоит сотня гномов. С огромными тяжелыми топорами, – прошептал он.
Углеморд моргнул.
– Я вступлю.
– Приведи его к присяге, исполняющий обязанности констебля Детрит.
– Разрешите пригласить еще одного гнома, сэр? Чтобы сохранить паритет?
– Валяй, исполняющий обязанности констебля Дуббинс.
Моркоу снял шлем и вытер лоб.
– Кажется, все проблемы улажены, – сказал он.
Толпа молча смотрела на него.
Моркоу широко улыбнулся.
– Всем спасибо, все свободны.
– Я ничего не делал.
– Да… но… – пробормотал Рукисила. – Слушай, если старину Крюкомолота убил не он, то кто тогда?
– Я ничего не делал.
– Расследование пока не закончено.
– Ага! Выходит, ты не знаешь?
– Скоро узнаю.
– Да? И когда же, скажи на милость, ты узнаешь?
– Завтра.
Гном растерялся.
– Ну ладно тогда, – неохотно ответил он. – Завтра так завтра. Но чтобы завтра, и ни днем позже!
– Хорошо, – кивнул Моркоу.
Толпа рассосалась или, по крайней мере, немного рассеялась. Тролли, гномы, люди – если они истинные граждане Анк-Морпорка – никогда не стремятся расходиться по домам, если уличное представление не закончилось.
Исполняющий обязанности констебля Детрит так раздулся от гордости и пафоса, что костяшки пальцев его рук почти перестали касаться земли. Он оглядел свое воинство суровым каменным взглядом.
– Слушать сюда, скверные тролли!
Детрит сделал паузу, дав возможность мыслям перекатиться в нужном направлении.
– Слушайте и запоминайте! Теперь вы в Страже, ребята! Ета работа с огромными возможностями! Я занимался ею всего десять минут и уже получил повышение. Я прошел курс подготовки для работы на улицах среди гражданских. Вот, ета ваша дубинка с торчащим гвоздем. Вы будете есть ее! Вы будете спать на ней! Если Детрит прикажет прыгать, вы только спросите… какого цвета? Мы всё будем делать согласно числам! А чисел у меня очень много!
– Я ничего не делал.
– Приведи себя в порядок, Углеморд! И помни: в твоем рюкзаке лежит фельдмаршальская пуговица!
– Я ничего не делал… и не брал.
– А теперь ты соберешься и выложишься на все тридцать два! Нет! Лучше на шестьдесят четыре!
Сержант Колон ущипнул себя за переносицу.
«Мы живы, – думал он. – Тролль оскорбил гнома в присутствии толпы других гномов… Углеморд… в смысле, тот самый Углеморд, по сравнению с которым Детрит просто господин Невинность… теперь свободен и служит в Страже… Моркоу уложил на мостовую Майонеза… А потом пообещал все выяснить до завтра, а теперь уже вечер… И несмотря на это мы еще живы…
Капрал Моркоу совершенно чокнутый.
Но что это там? Собаки воют? В такую жару все сходят с ума…»
Ангва слушала, как воют собаки, и думала о волках.
Она несколько раз присоединялась к стае, поэтому неплохо разбиралась в волчьей жизни. Эти собаки волками не были. Волки в целом – миролюбивые существа и довольно простые. Волчий вожак чем-то напоминал Моркоу. Он чувствовал себя в диком лесу примерно так же, как Моркоу на улицах города – то есть как дома.
Собаки были сообразительнее волков. Волки не нуждались в разуме. У них хватало других достоинств. Но собаки… Их наделили разумом люди – хотели они того или нет. Собаки определенно стали злобнее волков. Это качество тоже досталось им от людей.
Большой Фидо превратил свою банду одичалых собак в то, что невежды называли волчьей стаей. В нечто вроде шерстяной машины для убийств.
Ангва огляделась.
Вокруг нее стояли большие собаки, маленькие собаки, толстые собаки, тощие собаки… и все до одной блестящими возбужденными глазами смотрели на вещавшего пуделя.
Речь шла о Судьбе.
О Дисциплине.
О Естественном Превосходстве Собачьей Расы.
И о Волках. Правда, воображаемые Большим Фидо волки не имели ничего общего с теми, которых лично знала Ангва. Они были крупнее, свирепее и мудрее. Они были Королями Леса и Ужасом Ночи. Они носили звучные клички типа Быстрый Клык или Серебристый Хребет. Они были тем идеалом, к которому обязана стремиться каждая собака. Они были мечтой.
Большой Фидо одобрил Ангву. Он сказал, что она очень похожа на настоящую волчицу.
Все собравшиеся слушали как завороженные попукивавшего от возбуждения песика, который вещал о том, что собаки по своей природе должны быть гораздо крупнее. Ангва рассмеялась бы, если бы не понимала, что после такого вряд ли выберется оттуда живой.
А потом она увидела расправу над мелкой крысоподобной дворняжкой, которую двое терьеров затащили в центр собачьего круга и обвинили в том, что она бегала за палкой, брошенной человеком. Так, как поступили с ней, даже волки не делают с другими волками. У волков нет кодекса поведения. Он им просто не нужен. Чтобы жить как волк, не нужны никакие правила.
После окончания казни она нашла забившегося в угол Гаспода. Маленький пес дрожал и пытался стать незаметным.
– За нами будут гнаться, если мы сейчас ускользнем? – спросила у него Ангва.
– Не думаю. Собрание уже закончилось.
– Тогда пошли.
Прогулочным шагом они зашли в переулок и, только убедившись, что их не преследуют, помчались прочь как проклятые.
– О боги! – воскликнула Ангва после того, как они оторвались от своры собак по меньшей мере на несколько улиц. – Он что, бешеный?
– Нет, бешенство – это когда из пасти капает пена, – возразил Гаспод. – А он безумен. У него пена в мозгах.
– Но все эти разглагольствования о волках…
– Наверное, собаки тоже имеют право на мечту, – ответил Гаспод.
– Но волки совсем не такие! У них даже кличек нет!
– У всех есть клички.
– У волков нет. Зачем им клички? Они знают, кто они такие, знают всех членов стаи. Это только… образ. Запах, форма, ощущение. У волков даже нет слова для обозначения волков! У них все по-другому. Клички – человеческое изобретение.
– А у собак есть клички. У меня есть кличка: Гаспод. Так меня зовут, – несколько угрюмо проговорил Гаспод.
– В общем… не знаю, отчего так, но у волков кличек нет, – ответила Ангва. – Просто поверь.
Луна уже высоко висела в небе – черном, как чашка с не совсем черным кофе.
Ее свет накрыл город сетью серебристых линий и теней.
Когда-то давно Башня Искусства была центром города, но города имеют свойство медленно мигрировать. Поэтому центр Анк-Морпорка теперь располагался в нескольких сотнях ярдов от нее. Впрочем, башня по-прежнему доминировала над городом. Ее темные очертания выделялись на фоне вечернего неба, умудряясь выглядеть чернее даже самых черных теней.
Редкий прохожий бросал взгляд на Башню Искусства. Она стояла на своем месте с незапамятных времен и сделалась с тех пор привычной, а на привычные вещи люди не часто обращают внимание.
Раздался очень тихий стук металла о камень. В это мгновение любому, кто оказался бы рядом с башней и взглянул точно в нужное место, могло показаться, что к самой ее вершине медленно и неумолимо движется фигурка, сотканная из еще более черной тьмы.
На краткий миг лунный свет упал на тонкую металлическую трубу, перекинутую через спину фигуры. Затем она вновь погрузилась в тень и продолжила движение вверх.
Окно оказалось наглухо закрытым.
– Но она всегда оставляла его распахнутым, – проскулила Ангва.
– А сегодня закрыла, – ответил Гаспод. – На улицах тревожно. Полно всяких странных людей.
– Но она знает все о странных людях, – возразила Ангва. – Большинство из них живет в ее доме!
– Ты можешь просто превратиться в человека и разбить окно.
– Не могу! Я стану голой!
– А сейчас ты не голая?
– Сейчас я волчица! Это совсем другое!
– Ни разу в жизни ничего не надевал. И прекрасно себя чувствую.
– Штаб-квартира Стражи, – пробормотала Ангва. – Там наверняка что-нибудь найдется. Запасная кольчуга, например. Или простыня. И дверь толком не закрывается. Идем!
Она рысцой побежала по улице. Поскуливающий Гаспод затрусил за ней вслед.
До их ушей донеслось нестройное пение.
– Ого! – воскликнул Гаспод. – Ты только взгляни на это!
Мимо с трудом промаршировали четверо Стражников: два гнома и два тролля. Среди них Ангва узнала Детрита.
– Ать-два! Ать-два! Ать-два! В жизни не видел более ужасных новобранцев! Ну-ка поднимите им ноги!
– Я ничего не делал!
– А теперича ты делаешь хоть что-то стоящее в своей никчемной жизни, младший констебль Углеморд! Ты служишь в Страже!
Отряд завернул за угол.
– Что вообще происходит? – недоуменно пробормотала Ангва.
– Понятия не имею! Узнал бы больше, если бы кто-нибудь из них остановился отлить.