– В каком смысле?
– Ну… свидетель, он же шафер. Тот, кто вручит тебе кольцо и будет обязан жениться на невесте, если вдруг ты вздумаешь убежать. Декан вычитал об этом в какой-то книге. Правда, декан?
– О да, – ответил декан, который весь предыдущий день штудировал «Книгу Этикета Леди Дейрдры Ваггон». – Всякая невеста, ставшая таковой, во что бы то ни стало обязанавыйти замуж. Нельзя позволять невестам разгуливать бесконтрольно – это угроза всему обществу.
– Про шафера я что-то совсем не поду-мал… – удрученно пробормотал Ваймс.
Библиотекарь, вынужденно оставивший орган в связи с отсутствием в нем воздуха, радостно просиял.
– У-ук?
– Что ж, тогда сходи поищи его, – предложил Чудакулли. – У тебя есть еще около полу-часа.
– Но это не так просто. Шаферы не растут на деревьях!
– Даже не знаю, чем тебе помочь…
– У-уук!
Библиотекарь хотел стать шафером. Шаферу дозволяется целовать подружек невесты в то время, как тем не дозволяется убегать. Он очень расстроился, что Ваймс не обратил на него внимания.
Исполняющий обязанности констебля Дуббинс с трудом карабкался по внутренней лестнице Башни Искусства, что-то ворча себе под нос. Впрочем, Дуббинс понимал, что у него нет оснований жаловаться. Они тянули жребий по очереди, поскольку, как сказал Моркоу, нельзя заставлять других делать то, что не стал бы делать сам. Дуббинс вытянул самую короткую соломинку. А это означало… обхохотаться можно… что ему досталось самое высокое здание. А это, в свою очередь, значило, что самое интересное он сегодня точно пропустит.
Погруженный в свои мысли, он не обратил внимания на веревку, свисавшую высоко с потолка. Но даже если бы обратил… какая, в сущности, разница? Это ведь всего лишь веревка…
Гаспод стал всматриваться в темноту.
Оттуда – из темноты – доносилось рычание. И это было не ординарное собачье рычание. Подобные звуки слушали первобытные люди, прятавшиеся в глубоких пещерах.
Гаспод сел и неуверенно постучал хвостом.
– Я знал, что рано или поздно тебя найду, – сказал он. – Старый добрый нос… Лучший в мире инструмент, доступный собаке.
Снова раздалось рычание. Гаспод тихонько поскулил.
– Дело в том, что… – продолжил он. – Дело в том, что… Видишь ли, в чем дело… Меня послали затем, чтобы…
Ныне живущие люди иногда тоже слышат такие звуки. Незадолго до того, как стать не живущими.
– Вижу, ты… пока не расположена говорить. Но дело в том, что… Я ведь понимаю, о чем ты сейчас думаешь: «Этот Гаспод подчинился приказам человека». Да?
Гаспод нервно оглянулся через плечо – словно сзади могло находиться нечто более ужасное, чем спереди.
– В этом и есть корень всех собачьих бед, понимаешь? – продолжил он. – Это и есть то, чего никак не может понять Большой Фидо. Ты видела собак Гильдии. Ты слышала их вой: «Смерть всем людям!» и тому подобное. Но под этим кроется страх. Внутренний голос нашептывает им: «Плохая, плохая собачка!» Этот страх приходит изнутри – откуда-то из костей, – потому что люди и есть создатели собак. Я знаю это совершенно точно. Лучше бы, конечно, не знал, но так уж получилось. Моя Сила – в знании. Ведь я читал книжки… По крайней мере их жевал.
Темнота погрузилась в молчание.
– Ты человек и волчица одновременно, да? Согласен, это непросто: что-то вроде врожденной дихотомии или типа того. Это делает тебя похожей на собаку. Можно сказать, ты и есть собака: полуволк-получеловек. И ты права: у нас есть имена. Ха! Видимо, поэтому наши тела говорят одно, а головы подсказывают другое. Такова собачья жизнь – быть собакой. И я уверен, что теперь ты не сможешь от него сбежать. Серьезно. Он твой хозяин.
Тьма стала еще более тихой. Гасподу показалось, что он почувствовал в ней движение.
– Он хочет, чтобы ты вернулась. И если он тебя найдет – считай всё, ты пропала. Он заговорит, и тебе придется подчиниться. Но если вернешься по собственной воле – то это будет твое решение. В человеческом обличье ты будешь счастливей. Ну в самом деле, что я могу предложить тебе, кроме крыс и блох? Так что… не вижу особой проблемы. Ну будешь отсиживаться дома шесть-семь ночей в месяц, делов-то…
Ангва взвыла.
На спине Гаспода встали дыбом последние остатки шерсти. Почему-то он стал вспоминать, где у него находится яремная вена.
– Мне совсем не хочется заходить во тьму и пытаться тебя оттуда вытащить, – сказал он, и в каждом его слове звенела неподдельная искренность. – Но, ты знаешь… дело в том, что… я все равно это сделаю, – добавил он, задрожав от страха.
Затем он еще немного подумал и вздохнул.
– Кажется, вспомнил, это та, что на шее… До чего же все-таки погано быть собакой!
Ваймс вышел на солнечный свет, которого оказалось не особенно много. Со стороны Пупа надвигались облака. И…
– Детрит?
Дзинь!
– Капитан Ваймс, сэр?
– Кто все эти люди?
– Стражники, сэр.
Ваймс недоуменно уставился на полдюжины разномастных стражников.
– А ты еще кто такой?
– Младший констебль Хрольф Пижама, сэр.
– А ты… Углеморд?!
– Я ничего не делал.
– Отвечай как положено! – заорал Детрит. – «Я ничего не делал, сэр!»
– Углеморд? В Страже?
Дзинь.
– Капрал Моркоу говорит, что в глубине каждого существа можно отрыть что-то хорошее, – ответил Детрит.
– Какая теперь у тебя должность, Детрит?
Дзинь.
– Инженер по глубокому рытью, сэр!
Ваймс озадаченно почесал в затылке.
– Ты что, сейчас пошутил? – осведомился он.
– Так точно, сэр! Благодаря новому шлему, который сделал мой друг Дуббинс. Ха! Люди не скажут теперь: «Глядите, это тот глупый тролль». Они скажут: «Кто етот прекрасный военный тролль, уже исполняющий обязанности констебля? За ним большое будущее. Светлая Судьба высечена на его лбу огромными буквами!»
Ваймс пытался переварить услышанное. Детрит смотрел на него с лучезарной улыбкой.
– А где сержант Колон?
– Я здесь, капитан Ваймс.
– Мне нужен шафер, Фред.
– Хорошо, сэр. Я позову капрала Моркоу. Просто он сейчас на крышах…
– Фред! Мы знаем друг друга больше двадцати лет! Боги! Все, что от тебя требуется, – просто постоять рядом со мной несколько минут. Ты прекрасно справишься, Фред!
Откуда-то рысью выбежал Моркоу.
– Простите, я опоздал. Капитан Ваймс. Э-э… Мы хотели сделать вам сюрприз…
– Что? Какой еще сюрприз?
Моркоу вынул из кармана мешочек.
– В общем, капитан, от имени всей Стражи… в смысле, бо́льшей ее части…
– Погоди минутку, – перебил Колон. – Сюда едет Его Светлость.
Стук копыт и звон упряжи оповестили всю площадь о приближении экипажа лорда Витинари.
Моркоу оглянулся на карету. Пригляделся внимательнее. Поднял взгляд выше.
Наверху Башни Искусства блеснул металл.
– Сержант, кто дежурит на башне? – осведомился он.
– Дуббинс, сэр.
– О. Хорошо. – Моркоу откашлялся. – Так вот, капитан… мы собрались все вместе, чтобы… – Он замолчал. – Исполняющий обязанности констебля Дуббинс, я правильно понял?
– Так точно. На него можно положиться.
Карета патриция уже выезжала на Саторскую площадь. Моркоу разглядел худую темную фигуру на заднем сиденье.
Затем он снова посмотрел на серую громаду башни.
И бросился бежать.
– Что происходит? – пробормотал Колон.
Не ответив, Ваймс рванул за Моркоу.
Детрит оттолкнулся от земли костяшками пальцев и помчался вслед за ними.
И тут до Колона дошло – словно кто-то невидимый дунул холодом на его обнаженный мозг.
– Вот дерьмо, – пробормотал он себе под нос.
Когти скребли землю.
– Он поднял на меня меч!
– А чего ты хотела? Парень только что побывал на вершине мира, ему открылась новая сторона жизни – вероятно, даже более интересная, чем познавательные прогулки по городу. А потом он обернулся и увидел, по сути, волка. Вообще-то ты могла и намекнуть… Типа, «сейчас такие дни» и так далее. Ну правда: как его можно винить за удивление?
Гаспод поднялся на лапы.
– Ну что, ты вылезешь оттуда сама или придется зайти мне и подвергнуться безжалостному растерзанию?
Увидев бегущих к нему стражников, лорд Витинари приподнялся. И только по этой причине первый выстрел пришелся ему в бедро, а не в грудь.
Моркоу распахнул дверь кареты и прыгнул на патриция, закрыв его своим телом. Поэтому следующий выстрел пришелся в Моркоу.
Ангва медленно вышла из укрытия.
Гаспод немного расслабился.
– Я не могу вернуться, – сказала Ангва. – Я…
Она замерла. Уши ее дернулись.
– Что такое?
– Его ранили!
Ангва рванула с места.
– Эй! Меня подожди! – пролаял Гаспод. – Зачем ты побежала через Тени?
Третий выстрел отколол кусок щебня от Детрита, врезавшегося в карету и опрокинувшего ее набок. Постромки оборвались, и лошади поскакали прочь. Мгновенно сопоставив сложившиеся условия труда с размером жалованья, кучер проворно затерялся в толпе.
Ваймс бросился на мостовую позади перевернутого экипажа. Возле руки что-то чиркнуло по булыжнику.
– Детрит!
– Сэр?
– Как ты?
– Немного сочусь, сэр.
Следующий выстрел угодил в колесо кареты над головой Ваймса, отчего оно слегка провернулось.
– Моркоу!
– В плечо навылет, сэр!
Ваймс прополз вперед на локтях.
– Доброе утро, ваша светлость, – поздоровался он, маниакально пробежав глазами по сторонам. Затем прислонился спиной к карете и вытащил из кармана помятую сигару. – Огоньку не найдется?
Патриций открыл глаза.
– А, это ты, капитан Ваймс… Что здесь происходит?
Ваймс усмехнулся. «Забавно, – подумал он. – Я чувствую себя по-настоящему живым, только если кто-нибудь пытается меня убить. Только в этот момент замечаешь, насколько синее над нами небо. Правда, сейчас оно не очень синее – из-за густых облаков. Но я ведь помню, что скрывается за ними».