— Ну да… — протянул Морхольд. — А по рабам ты саданул кувалдой только из милосердия, избавив тех от страданий рабской доли? И самих летунов?
— Какие мы благородные, только посмотрите! А сам радовался, когда я пришел и убил ее братьев!
Молот ткнул пальцем в Дочь Зимы. Та отпрянула, зашипев и показав зубы, точь в-точь дикая кошка.
— Черт с тобой, — Морхольд сплюнул, — говори о деле, хватит трепать языком.
Молот довольно кивнул.
— Наконец-то… Я не лермонтовский демон, не Воланд или еще кто-то из литературных героев сгоревшего мира. Простой его житель, такой же, как и ты. И мне нужна твоя помощь. Так ты сможешь отдать свой долг.
— Неужели?
— Да. Ты забрал мою любимую женщину. Единственную, кто любила меня всю свою жизнь. Но из-за тебя я увидел ее. Она мне нужна. Такая женщина мне подходит.
Молот кивнул на Дочь Зимы. Та сверкнула злющими глазищами, вцепившись в прутья руками:
— Я тебе горло перегрызу, дай только добраться, урод!
— Закрой рот, женщина! — грохотнул Молот. — Я тебе уже говорил.
— Совет да любовь прямо, — присвистнул Морхольд. — С первой половиной долга все ясно. А вторая? Ты хочешь выбраться отсюда с моей помощью?
— Да. — Молот кивнул. — Точнее, с помощью твоей ящерицы. Она пригодится в самом начале.
— Как?
Тот усмехнулся. И сотворил… нет, не чудо. Что-то большее.
Прутья заскрипели, когда Молот взялся за них. Заскрипели так, что Морхольд поверил в единственный шанс. Ручищи Молота вздулись сосудами, мускулами и, казалось, даже костями. И он справился. Побагровевший, сопящий, как локомотив, но справился. Прутья треснули в местах сварки, оба. Молот выгнул их в стороны и взялся за тот, что был между ними. Выломал, потратив времени куда больше и явно устав.
Когда великан, еле протиснувшись, выбрался из клетки, его чуть пошатывало. Он выпрямился, хрустнув всем огромным телом, потянулся, раскинув в стороны руки. И когда сосед Морхольда, наконец-то пришедший в себя, решил вцепиться в такую манящую цель, даже не разозлился. Просто перехватил жилистую лапу явно водяного мутанта и дернул на себя. Впечатав того головой в прутья. Череп не выдержал, проломившись с жутким хрустом.
— Копать-колотить, — протянул мужик, сидевший где-то в стороне, — ничего себе…
Замок с двери Морхольда Молот оторвал. Вместе с проушинами. И, что и говорить, Морхольду стало не по себе, когда надо было выйти. Но он шагнул, пригибаясь. И практически уперся в живую гору.
Молот смотрел на него сверху, сопел и чуть дергал лицом. И как-то очень ясно стало одно: это самый настоящий момент истины. Тот самый миг между прошлым и будущим, когда все разом встанет на свои места.
— Если мы все сделаем, — пророкотал Молот, — я дам тебе уйти. И если мы никогда больше не встретимся, то не стану искать тебя специально. Уговор.
Морхольд кивнул и протянул руку. И когда она утонула в широченной ладони Молота, сердце несколько раз ударило куда быстрее. Но вот хватка ослабла, и пальцы стали свободными.
— Дурацкий вопрос… — Морхольд почесал подбородок. Попробовал почесать через бороду.
— Что? — Молот недовольно засопел.
— С какого перепуга ты такой грамотный? Не пойми меня неправильно, да оно и глупо, но мне страх как хочется понять — откуда?
Молот улыбнулся. Вернее… показал зубы, чуть растянув рот.
— Стереотипное мышление всегда подводит. Если я здоровенный урод, то должен быть тупым?
Морхольд осклабился в ответ. Он уже привыкал к его соседству.
Молот только покачал головой.
— Моя мама… моя мама работала в школе. Большой сельской районной школе. Преподавала историю и географию. И считала, что даже рожденный ею урод должен иметь образование. Во время перехода, когда ее племя, которое вы частенько называете выродками, только тронулось с Урала, а я был крохой, случилась остановка. Привал… в городе. И там она нашла библиотеку со старыми школьными учебниками. Еще советскими. И взяла их с собой, и таскала, пока я не подрос. В пять лет рюкзак тащил уже я. И не жалею об этом.
Морхольд кивнул.
— Ясно. Спасибо, что поделился. Так какой план?
— Простой. Вон там, — великан показал на заднюю часть вагона, — есть запасная дверь. Я ее сниму, рывком. Или выбью. Твоя ящерица должна убить караульного, он на площадке моториссы. Там дверь и окошечко. Вряд ли они постоянно в него смотрят. Если смотрят, мы все умрем. Просунуть ствол в амбразуру и расстрелять нас к чертям очень легко. Но попробовать стоит. Попадем внутрь и убьем всех. И постараемся уйти.
— Безумный план, — Морхольд кивнул, — но лучше, чем сидеть просто так. Мне нравится. Помирать, так с музыкой. Хотя мне куда больше хочется все-таки увидеть море.
— Эй, мужики, — занервничал сосед, — вы меня с собой возьмите, а?
— А то что?
— Орать буду, если не возьмете… Стой, стой! — мужик со страхом покосился на гудящий в воздухе прут, который Молот выломал одним движением и стал раскручивать. — Я ж пригожусь, правда. Моториссой умею управлять… в теории.
— Ты откуда, землячок? — Морхольд остановился напротив него.
— Да с Краснодара я. С Яблоновки. У нас там убежище. Хреново, правда, в последнее время, но живем.
— А как сюда попал?
— Ну, как-как, пошел хабара искать… Да и, если честно, конфликт там был у меня. Занесла нелегкая. Домой бы. Я тебя, если что, немного проведу, а там сам дорогу найдешь. Река если встала, по ней пойдем. А не встала — лодка у меня спрятана. На ней же по Кубани так далеко добрался. С мотором лодка.
— Возьмем. — Молот кивнул и пошел ломать замок Дочери Зимы. — Женщина, ты хочешь жить?
— Не с тобой, — буркнула та, но не стала мяться и вышла. — Ты поможешь, я помогу. Но потом уйду.
Молот кивнул.
— Посмотрим.
Спорить та не стала.
Морхольд взял выломанный прут, взвесил в руке. Ну, что сказать? Пойдет, конечно…
— Молот?
— Да?
— У меня оружие не стреляло. Ни разу. Кроме пулеметов на дирижабле. Это может быть как-то с тобой связано?
Тот обернулся, посмотрев на него, как на идиота.
— Не пори чушь. Я подобрал твой ПМ, у него боек был стертым. От времени. А патроны к ружью, не знаю, ты бы проверил сначала. Мало ли.
— Мда? Ну, ладно.
Замок у клетки краснодарца выломался также без особых затруднений. И настало время прыгать в темноту и холод, пытаясь добыть себе свободу. Морхольд погладил умильно смотрящую на него Жуть.
— Красотка, мне нужна будет твоя помощь. Помнишь, как ты сторожила негодяев у речки?
Жуть фыркнула, явственно мотнув головой. Морхольд кивнул.
— Будем надеяться, что ты меня поняла.
Молот подошел к задней стене, туда, где виднелась дверь.
— Придется выбивать. Удар нужно сделать всего один, не пропустите момент.
— Дорогая, — Морхольд погладил Жуть, — ты должна по-быстрому оприходовать парня, стоящего по ту сторону. Пожалуйста, не подведи.
Жуть зажмурилась и даже не пискнула.
— Отойдите. — Молот прощупал дверь, наваливаясь на нее всем весом, шаря пальцами по ребристому металлу. — Ясно. Вот здесь.
Примерился ножищей чуть ниже середины и отступил. Морхольд успел заметить смазанное движение и среагировать. Потому что медлить оказалось смертельно опасно.
Порой чудеса, как только скептически к ним ни относись, случаются. Молот был прав полностью. В своей оценке и стратегии нападения. За небольшими исключениями. Причем одно исключение он создал сам. Силой удара.
Площадка моториссы, выходящая к рефрижераторному вагону, оказалась небольшой, с перильцами ограждений. Точно для двух людей в экипировке и с ПК, закрепленным на станке. Когда дверь, жутко лязгнув рвущимися петлями, вылетела, на площадке только что сменились караульные. Чудо, да и только.
Натурально чудо — с приоткрытой бронированной дверью, ведущей внутрь моториссы. Такие дела, брат, удача.
Тяжелый летящий прямоугольник зацепил обоих, одного перекинув за перила, дико заоравшего и тут же попавшего под равнодушно переехавший его каток. Второго ударило об угол брони, выдающийся вперед и закрывающий дверь. Виском. Тот осел и не поднялся.
А потом Морхольд с силой швырнул в морориссу Жуть. И сам прыгнул следом, стараясь как можно быстрее дотянуться до пулемета. У него получилось. И оставалось только молиться о том, чтобы зверушка, явно уже кого-то подравшая, успела уйти и спрятаться. От толчка на повороте дверь распахнулась, и вся моторисса, не такая уж и большая, оказалась как на ладони. А пулемет, само собой, оказался заряжен. Осталось развернуть и снять с предохранителя.
Загрохотало, поливая свинцом. Троих посекло сразу, спрятаться не успел никто. Морхольд выдохнул, почувствовав движение за спиной и жалея, что не успевает развернуться. Но ничего не случилось. Молот, подхватив женщину, просто шагнул внутрь, чуть пригнувшись и подставляя ему спину. Краснодарец, помедлив, прыгнул следом.
Морхольд вытер пот, выступивший на лбу, и посмотрел на руки. Те тряслись. И кто знает, может быть, стоило расстрелять неожиданно ставшего союзником врага? И не ошибся ли он, не сделав этого?
Из двери моториссы выскочила Жуть, мгновенно вскарабкалась по нему и юркнула за пазуху. Дрожала, торча наружу мордочкой.
— Все, все, не бойся…
Оказалось, что не все. Поворот, так помогший с дверью, помог и самим хозяевам поезда. С головного вагона, явно наплевав на возможных живых в моториссе, ударил КПВТ. Морхольд только и успел, что юркнуть щучкой внутрь. Вжался в пол, слыша, как лопается самодельная броня под попаданиями 14,5-миллиметровых снарядов.
— Надо прыгать! — заорал краснодарец. — Быстрее, иначе положат! Не успеем шарабан отцепить!
Морхольд чуть выпрямился, чтобы дотянуться до оружия караульного. Автомат и… вот ведь, самый лучший подарок: мачете! Морхольд обрадованно оскалился. Поискал глазами Молота. И замер.
Тот сидел темной кучей у второй двери моториссы. Еле заметно вздрагивала рука и текло темное из торчавшего клоками рукава. Морхольд выдохнул. Это явно не снаряд, тогда бы просто оторвало руку. Осколки от брони? Запросто. Вот так, глупо, нечестно, что ли… Эта громадина не должна была уйти из жизни так нелепо.