«Большевики знали, – писал об этом историческом парадоксе английский историк Эдвард Карр, – что французская революция завершилась диктатурой Наполеона, и боялись, что их собственная революция может пойти по этому же пути. Они поэтому не доверяли Троцкому, который среди их лидеров казался наиболее похожим на Наполеона, и доверяли Сталину, который в наименьшей степени выглядел подобным Наполеону» [491] .
ЕЩЕ ОБ ОДНОЙ ВЕРСИИ ПО ПОВОДУ ПОВЕДЕНИЯ СТАЛИНА
В своей борьбе против русских революционных партий царская охранка широко использовала провокаторов как из числа засылаемых в эти партии специальных агентов, так и из числа неустойчивых членов партии, вступивших в сговор с охранкой. Немало провокаторов имелось и в местных и даже центральных организациях большевиков. После революции в Москве по документам московской охранки были опубликованы многие факты из истории большевизма. В одной из книг приводился список секретных сотрудников царской полиции, работавших в РСДРП. Таковых упоминается в книге 12 человек: М. И. Брандинский, Я. А. Житомирский, М. Г. Кривов, А. И. Лобов, Р. В. Малиновский, А. К. Маракушев, А. А. Поляков, А. С. Романов, И. П. Сесицкий, М. Е. Черномазов, В. Е. Шурханов и нераскрытый агент по кличке «Василий». По данным Московского охранного отделения, несколько провокаторов принимали участие в Пражской партийной конференции 1912 г. [492]
Большинство провокаторов, действовавших в социал-демократической, эсеровской, анархо-коммунистической партиях, было разоблачено вскоре после Февральской революции. Однако некоторые из агентов были раскрыты значительно позднее. Во-первых, большая часть материалов столичной охранки была сожжена восставшими рабочими во дворе полицейского департамента – явная и грубая ошибка революционеров, вероятно спровоцированная кем-то из тех, кто был очень заинтересован в уничтожении всех документов охранки. Во-вторых, о некоторых наиболее важных для полиции провокаторах знали только один-два из руководителей Охранного отделения. Так, например, только в 20-е годы получило известность дело провокаторши Серебряковой, выдавшей царской полиции многих большевиков.
В годы террора Сталин и НКВД широко использовали против старых и заслуженных работников партии обвинения в их якобы давних связях с охранкой. Эти обвинения выдвигались против членов ЦК ВКП(б) Пятницкого, Зеленского и Разумова, даже против Мейерхольда, который будто бы числился в охранке под кличкой «Семеныч». Гораздо менее известно, что и многие из политических противников Сталина выдвигали против него самого аналогичные обвинения.
Еще в 20-е годы с подобными обвинениями в адрес Сталина выступил грузинский меньшевик Ной Жордания, который ссылался на давний разговор со Ст. Шаумяном. Шаумян якобы рассказал ему, что был арестован в 1909 году в первый же день своего нелегального приезда в Тифлис. Дату приезда и адрес конспиративной квартиры, где остановился Шаумян, знал лишь один Сталин. Эти свидетельства Жордании были опубликованы в дашнакском журнале «Айриник», издаваемом в Бостоне (США), и позднее перепечатаны в эмигрантской русской газете «Последние новости» в статье «Сталин по воспоминаниям Н. Н. Жордания» [493] . Намеки на связи Сталина с охранкой содержатся и в неизданной рукописи грузинского меньшевика Г. Урушадзе, хранящейся в Гуверовском институте (США). Свидетельства Жордании и Урушадзе могут иметь и иные толкования. Известно, что Шаумян продолжал поддерживать дружеские связи со Сталиным и после своего ареста и скорого освобождения.
Еще больше публикаций на эту тему появилось на Западе после XX съезда. Нам уже приходилось ссылаться на книгу А. Орлова «Тайная история сталинских преступлений», которая недавно была издана на русском языке, но впервые появилась на английском языке еще в 1953 году, вскоре после смерти Сталина, в США. В мае 1956 года Орлов опубликовал в журнале «Лайф» большую статью «Сенсационная тайна Сталина» с материалами, которых не было в его книге. В этой статье Орлов пытается доказать, что Сталин в течение многих лет до революции активно сотрудничал с царской охранкой. Орлов, в частности, писал: «Осенью 1937 года я был одним из немногих, а может быть, даже и единственным, кто знал во всех подробностях, что скрывалось за процессом руководителей Красной Армии в 1937 г. И сейчас я рассказываю об этом впервые. Эти события являются наиболее сенсационными и, конечно, хранимыми в наибольшей тайне из всей карьеры Иосифа Джугашвили, известного в истории под именем Сталина. Эта тайна преследовала сознание Сталина и ускоряла смерть тех, кого он подозревал в том, что они ее знают... Я делаю это заявление потому, что знаю из совершенно достоверного источника, что дело маршала Тухачевского связано с одной из самых чудовищных тайн Сталина. Когда эта тайна будет раскрыта, она осветит многие стороны поведения Сталина, которые до сих пор оставались необъяснимыми. А в наши дни это разоблачение осветит также паническое поведение "Хрущева и К°", когда они поторопились разоблачить преступления Сталина и разрушить миф о его величии» [494] .
По словам Орлова, еще в феврале 1937 года, когда он, будучи резидентом НКВД в Испании, должен был перебраться во Францию, чтоб в одной из французских клиник пройти длительный курс лечения, его неожиданно навестил его кузен и друг Зиновий Борисович Кацнельсон, член ЦК КПСС и уполномоченный НКВД на Украине. Кацнельсон был другом С. Косиора и многих других видных деятелей партии. Кацнельсон якобы рассказал Орлову необычную и страшную историю. Когда Сталин готовил еще свой первый московский процесс над группой Зиновьева – Каменева, он якобы сказал Ягоде, что было бы полезным изобразить одного из обвиняемых агентом царской охранки. Чтобы обвинение выглядело правдоподобным, Ягода решил разыскать хотя бы одного бывшего офицера охранки, что было по тому времени нелегким делом. Для этого Ягода поручил одному из ответственных работников НКВД по фамилии Штейн изучить имеющиеся в архивах материалы охранки. Старых полицейских архивов было много в разных местах, но самое большое их собрание хранилось в кабинете предшественника Ягоды В. Менжинского. Просматривая эти материалы, Штейн наткнулся однажды на папку, в которой один из начальников секретной полиции Виссарионов хранил бумаги, с которыми мог иметь дело только он один. «Перелистывая папку, – писал А. Орлов, – Штейн наткнулся на вопросник, к которому была приложена фотография молодого Сталина. Он подумал, что открыл здесь некоторые сведения о революционной деятельности великого вождя в подполье... Но вглядевшись внимательно, Штейн заподозрил недоброе. Его радостное возбуждение сменилось страхом и ужасом, когда он начал вчитываться в документы. Здесь были доклады и письма, адресованные Виссарионову и написанные почерком диктатора. Папка, как установил Штейн, действительно касалась Сталина, но не Сталина-революционера, а Сталина-агента-провокатора, который добровольно работал для царской секретной полиции» [495] .
Далее события, согласно Орлову, развивались следующим образом. Штейн выехал на Украину к своему бывшему начальнику и другу Балицкому, начальнику Управления НКВД Украины. Балицкий провел экспертизу документов и установил их подлинность. Он познакомил с ними 3. Кацнельсона, И. Якира, С. Косиора. В свою очередь Якир познакомил с документами Тухачевского, Гамарника, Корка и некоторых других высших военачальников. Было сделано много фотокопий, и круг посвященных все время расширялся. Верхушка армии составила заговор против Сталина. Предполагалось отобрать два наиболее верных подразделения Красной Армии и при их помощи совершить переворот в Кремле, по возможности избегая волнений в стране. И все это Кацнельсон рассказывал в феврале 1937 г. во французском госпитале Орлову еще за 4 месяца до ареста Тухачевского и Якира.
«Через несколько дней, – писал Орлов, – я вернулся в Испанию. Неделю за неделей, а потом месяц за месяцем я следил за ежедневными газетами и использовал каждое свободное мгновение, чтобы слушать свой коротковолновый приемник. 11 июня 1937 года я ехал в машине от франко-испанской границы в Барселону. Неожиданно музыка прекратилась, и по-французски был зачитан специальный выпуск последних новостей: "Радио Тулузы... Специальное сообщение... Советский маршал Тухачевский и другие генералы Красной Армии арестованы по обвинению в предательстве. Они предстанут перед военно-полевым судом..." Позднее стало известно, что Штейн, который нашел папку с делом Сталина в архиве охранки, застрелился. С Косиором расправились, несмотря на то что он был членом Политбюро. Гамарник покончил с собой. Балицкий был расстрелян. Вслед за полным уничтожением основной группы конспираторов последовали массовые аресты и расправы со всеми теми, кто мог каким-нибудь образом узнать о папке, и с друзьями тех, над кем были осуществлены расправы. Каждый военный, который прямо или косвенно был обязан своей должностью одному из уничтоженных генералов, становился кандидатом в смертники. Сотни и даже тысячи офицеров были сняты со своих постов и изгнаны из своих домов в тюремные камеры» [496] .
Таким образом, по версии А. Орлова, основной частью репрессий во второй половине 30-х годов наша страна была обязана неожиданной находке Штейна, копавшегося в архивах царской полиции по заданию Ягоды.
Книга Орлова, изданная в 1953 году, написана на основании подлинных фактов или подлинных слухов, которые не соответствовали фактам, но которые сами по себе были интересны и симптоматичны для того времени. Элементы домысла почти отсутствуют в этой книге, и поэтому она остается до сего времени интересным документом. Но статья, которая появилась в мае 1956 года в журнале «Лайф», является, к сожалению, сознательным вымыслом, порожденным жаждой сенсации или высокими гонорарами журнала. Можно начать хотя бы с того, что Кацнельсон не был в 1937 году ни членом, ни кандидатом в члены ЦК КПСС. Аресты перечисленных Орловым «заговорщиков» производились не сразу, а в течение длительного времени, причем никто из них не пытался скрыться. Так, например, С. Косиор был арестован через год после ареста Тухачевск