- Ничего такого, над чем он был уполномочен работать, мистер президент, - вставил Карахалиос. - На самом деле, мы собирались назначить его на совершенно другой проект. - Он покачал головой, и выражение его лица было печальнее, чем Хауэлл когда-либо видел. - Боюсь, именно это и подтолкнуло его к этой... опрометчивости.
- Мне, конечно, жаль слышать, что доктор Редер мертв, - сказал Хауэлл, - но что делает этот трагический несчастный случай настолько важным, что вы сообщили об этом непосредственно мне?
- Потому что это не совсем то, что произошло, сэр, - сказала Льюис. - Сеть его не убила.
- Это действительно выглядело так. И вы действительно сказали, что мозговой активности нет, - отметил Хауэлл. - Разве это не определение 'безмозглый'?
- Ну, да, - кивнула Льюис. - Но позвольте мне показать вам кое-что еще, сэр. - Она поднесла планшет к глазам Хауэлла. - Мы установили интерфейс с лабораторным компьютером доктора Редера.
- Почему? - в голосе Хауэлла звучало чуть больше нетерпения.
- Чтобы показать вам это, сэр. - Она постучала по планшету. - Продолжай, - сказала она.
- Что? - спросил Хауэлл.
- Только не вы, мистер президент, - сказала она. - Я имела в виду...
- Она имеет в виду меня, сэр. - Голос был мужским, немного более глубоким, чем у Карахалиоса, хотя говорившего нигде не было видно, и Хауэлл нахмурился.
- А вы кто такой?
- Мистер президент, я Брент Редер. Это не то, как я представлял себе встречу с вами, но это то, что у меня есть прямо сейчас.
На мгновение Хауэлл выглядел сбитым с толку. Затем его губы сжались.
- Запись? - спросил он. - Что это за шутка такая?
- Нет... - начала Льюис, но другой голос оборвал его.
- Нет, сэр. Я действительно здесь. Это я. Ну, полагаю, что на самом деле меня там нет, поскольку я все еще в лаборатории...
- О чем, черт возьми, вы говорите? - раздраженно спросил Хауэлл. - У меня осталось десять минут до следующей встречи, и я еще не закончил здесь. Так что не могли бы вы, пожалуйста, перейти к делу или поговорить со мной об этом позже?
- Мне жаль, мистер президент, - сказал Редер. - Но это действительно важно. Кажется, что теперь я нахожусь в компьютере, а не просто подключен к нему.
Глаза Хауэлла расширились, и он оглянулся на Льюис и Карахалиоса.
- Вы имеете в виду?..
- Да, мистер президент, - сказал Карахалиос, и на этот раз в голосе высокомерного, помешанного на деталях ученого прозвучал почти благоговейный трепет. - Возможно, у нас и нет искусственного интеллекта, но, похоже, у нас есть компьютерный интеллект.
Хауэлл откинулся на спинку стула, прищурив глаза, и несколько мгновений пристально смотрел на них.
- Пятница, - сказал он.
- Да, мистер президент? - ответил его телефон.
- Отмени мои встречи на остаток дня. Нет, подожди. Не встречу с генералом Ландерсом. Когда он прибудет сюда, отправь его прямо в конференц-зал. Скажи Анджело, чтобы перенес встречи с остальными.
- Отменить все встречи до конца сегодняшнего дня, за исключением генерала Ландерса, которого следует отправить прямо в конференц-зал, когда он прибудет из Цитадели, - сказали по телефону. - Сообщить мистеру Кристоферсону, что вы хотите, чтобы он перенес все встречи.
- Правильно.
- Очень хорошо, мистер президент.
Хауэлл положил телефон обратно на стол для совещаний, откинулся на спинку стула и пристально уставился на голограмму.
- Фабьен, я думаю, вы можете считать, что вы, доктор Карахалиос и - особенно - доктор Редер привлекли мое безраздельное внимание.
XIV
ПЛАТФОРМА "ПРОМЕТЕЙ",
ОРБИТА ГАНИМЕДА,
И
ПЛАТФОРМА "БАСТИОН",
ТОЧКА ЛАГРАНЖА L5
- Все системные мониторы сообщают о готовности, доктор, - объявила Вивиан Остербек.
- Хорошо! - ответил энергичным кивком Честер Гэннон.
Он сидел в удобном кресле в центре довольно просторной диспетчерской в самом сердце платформы "Прометей" на орбите Ганимеда. До вторжения шонгейри эта диспетчерская была бы огромной, заполненной десятками - или даже дюжинами десятков - хорошо обученных, высококвалифицированных ученых и техников. Они бы отслеживали огромное количество своих дисплеев, направляя отчеты руководителям команд, а через менеджеров команд - руководителям проектов, и, вероятно, таких менеджеров проектов было бы несколько, каждый из которых принимал бы свои собственные решения в назначенных сферах, но отчитывался перед одним человеком, который нес окончательную ответственность за весь проект.
Сегодня присутствовало ровно двенадцать человек, без единого физического проявления в поле зрения.
Конечно, каждый из этих двенадцати человек управлял информационным потоком, который был несравненно шире и глубже, чем любой из них мог бы обработать в режиме реального времени в тех давних, примитивных условиях. Целая группа ИИ - и, да, Гэннон был ученым, он знал, что на самом деле они не обладали самосознанием, но, черт возьми, они были ИИ - сообщала об этом визуальным дисплеям и клавиатурам, спроецированным на роговичные импланты, которые получил каждый из них. И каждый из этих ИИ управлял множеством подсистем, которые, в свою очередь, управляли и контролировали каждый кубический сантиметр многомиллионной платформы.
Затем был тринадцатый человек.
- Ты согласен, Брент? - спросил его Гэннон.
- Да, - ответил голос в его наушнике.
Брент Редер был, во многих отношениях, идеальным помощником для всей программы. Ему потребовалась пара лет, чтобы по-настоящему освоиться со своим радикально изменившимся окружением, и психиатрам и психологам, работавшим с ним, было очевидно, что это новое окружение изменило и его самого. Все они - и Редер в том числе - стремились понять, как это меняет его, но процесс, очевидно, был медленным. Как он сам выразился, "я просто не так интересуюсь вещами, как раньше", и это постепенно углублялось. Очевидно, это беспокоило его, но он никогда не позволял этому влиять на его работу и, насколько знал Гэннон, никогда не жаловался. Ближе всего он подошел к этому в присутствии Гэннона в тот день, когда заметил: - Я бы хотел хотя бы записать, что делаю. По крайней мере, таким образом, кто-то другой мог бы извлечь уроки из моих ошибок. Но что бы ни случилось дальше, пока что это была адская поездка!
Тем временем он записал полную копию самого себя в компьютерное ядро, идентичное тому, в котором он обитал. В качестве теста он "пробудил" свое альтер-эго и подтвердил, что оно так же осознает себя - в такой же степени, как и он сам. И после обсуждения этого Редер II был тем, кто предложил отключить его питание, чтобы он служил резервным для Редера I на случай, если то, что его меняло, в конце концов окажется фатальным. По мнению Гэннона, это многое говорило о его душевной стойкости. Это была еще одна причина, по которой он проникся симпатией к порывистому молодому человеку, который стал кем-то совершенно другим, и восхищался им.
И изменившиеся обстоятельства Редера сделали его чрезвычайно полезным в проектах, подобных этому. На самом деле это была не его область, но все рабочие файлы и исследовательские данные были буквально продолжением его собственной личности и разума. Интересно, что он, казалось, не был способен "думать" быстрее, чем когда был физическим человеком, но если его скорость извлечения данных на самом деле не была мгновенной, то она была чертовски близка к этому. Ему требовалось ровно столько времени, сколько обычно требовалось раньше, чтобы объединить информацию и концепции после того, как они были извлечены, но "просто" разница во времени поиска означала, что он очень, очень, очень быстро находил ответы даже на сложные вопросы и что у него была возможность контролировать огромное количество подсистем. Хотя он числился в книгах проекта "Прометей" как "запасной", правда заключалась в том, что люди в диспетчерской Гэннона скорее дублировали его, чем наоборот. Все они понимали теорию и науку лучше, чем он, но его время реакции, если что-то пойдет не так, было бы астрономически быстрее, чем у них, и все они это знали.
- Тогда ладно! - Гэннон хлопнул в ладоши и улыбнулся, когда остальные его люди повернулись и посмотрели на него. - Если вы все скажете, что мы готовы, и если Брент согласится, тогда мы чертовски хорошо готовы! Так что я бы сказал, что мы приступаем к альфа-тестированию.
- Да, сэр, - согласилась Остербек. - Жаль, что нам приходится делать это дистанционно.
Было бы несправедливо называть тон Вивиан "льстивым", - подумал Гэннон ... но не очень, и он понял. Однако это было не то же самое, что сказать, что он сочувствует, хотя какая-то крошечная часть его сочувствовала.
- Может быть, это и жаль, но так оно и есть, - твердо сказал он. - Секретарь Льюис очень ясно выразилась по этому поводу.
- Знаю, но...
- И я знаю, что ты собираешься сказать, - прервал ее Гэннон с улыбкой, которая смягчила большую часть язвительности его слов. - И, повторяю, так оно и есть. Верно?
- Конечно, сэр.
Остербек ответила на его улыбку своей собственной, которая, возможно, была немного более терпкой, чем у него, и он кивнул ей.
Как глава "Прометея" - и, несмотря на его собственное мнение о своих недостатках как руководителя команды, он был неизбежным выбором - он был в восторге от прогресса, которого они достигли до сих пор, и он полностью понимал, что остальные члены его команды... с возможным участием эго, причастны к этим достижениям. Всего лишь в качестве одного примера они продемонстрировали, что действительно возможно создать искусственное гравитационное поле, которое в конечном счете сделает устаревшими вращающиеся секции, встроенные в долговечные космические корабли и платформы. Требования к питанию все еще оставались проблемой, но он и его команда были уверены, что их можно решить с помощью современных технологий. По ходу дела от основной темы также отпочковались иные приложения и способы их использования, и другие человеческие команды по исследованиям и разработкам набросились на них.