Я взглянула на пса. И он тотчас поднял на меня печальные карие глаза. Взгляд у него был умоляющий.
– Я отведу его к доку Хеннеси. Если окажется, что он не чипирован и никто его не ищет, доктор наверняка найдет ему новый дом.
Флетча удар бы хватил, если бы я заявилась домой с собакой. И все же… я ведь всегда о ней мечтала. В детстве мне не позволяли завести щенка из-за того, что у мамы была аллергия на шерсть. Так, может, скандал с Флетчем стоил того, чтобы исполнить свою мечту? Все равно он нечасто бывал дома. В конце концов, что он мог мне сделать? Я решила, что лучше пока не буду об этом думать.
– Тогда поспеши. Клиника сегодня закрывается в шесть.
Блу, разумеется, знала расписание. Ведь в клинике работала Перси, а Блу постоянно относила туда найденных животных… Даже удивительно, что этого пса нашла я, а не она. Последнее соображение я высказала вслух.
– На то есть только одна причина, – отозвалась Блу.
– Какая же?
– Этот пес не потерялся. Точно тебе говорю, нет у него никакого микрочипа. И не ищет его никто. Он предназначен тебе судьбой, Сара Грейс.
Но это невозможно.
И все же мне вдруг страстно захотелось, чтобы это оказалось правдой. Захотелось больше всего на свете.
– Ну, погляжу, что скажет док Хеннеси, а там уж буду решать.
Блу усмехнулась, словно заранее знала, чем все закончится.
– Хочешь, дай ему попить? У меня в рюкзаке есть бутылочка с водой. В боковом кармане. Просто плесни себе в ладонь.
Она развернулась ко мне спиной. Я вытащила из сетчатого нейлонового кармана бутылку, опустилась на корточки и хотела снова сунуть пуговицу и перо под мышку.
– Давай подержу? – предложила Блу.
Помедлив, я кивнула, она протянула руку и молча приняла мои сокровища. Я опустилась на корточки, плеснула воды себе в ладони, и пес тут же принялся жадно лакать. А я с этого ракурса внезапно разглядела кое-что важное.
– Похоже, я совершила большую ошибку.
– Ты о чем? – спросила Блу, внимательно рассматривая перышко.
– Об этом найденыше.
– Ага, значит, убедилась, что он теперь твой?
– Не выдумывай. Просто мне отсюда отчетливо видно, что это не он, а она. Прости, собачка. – Напившись, собака бросилась вылизывать мне лицо. Я, смеясь, принялась отбиваться. – Ладно, ладно. Я все поняла. Хватит.
Поднявшись на ноги, я заметила, что Блу улыбается.
– Еще не придумала ей имя?
– Нет. Не глупи.
Хэйзел. Я назову ее Хэйзел. А уменьшительное будет Хэйзи. Сунув бутылку обратно в карман рюкзака Блу, я бросила:
– Спасибо, что поделилась.
Флора пискнула, и Блу, переступив с ноги на ногу, погладила ее по спинке.
– Не за что, мне было приятно.
Только тут я заметила, что глаза у нее печальные.
– Слушай, у тебя все в порядке?
– Ммм?.. О, да, все хорошо. Спасибо. Просто неприятные новости. Но я все решу.
– Насчет малышки?
– Нет, – покачала головой она. – Нет. С Флорой все в порядке.
– Тогда о Мо?
– Он держится.
– Значит, все дело в магазине?
Она улыбнулась моей настойчивости.
– Нет. В книжном тоже все хорошо. Новый хозяин отлично справляется. Просто с моей студией возникли сложности. Так, ничего серьезного.
И все же по ее глазам я поняла, что дело серьезное.
– Я могу тебе чем-то помочь?
– Нет, но спасибо за предложение. Я что-нибудь придумаю.
Я не собиралась спрашивать ее о ферме, думала прислать официальное предложение о покупке, но теперь, увидев, какая она грустная, захотела немного поднять ей настроение.
– Ну а у меня есть для тебя хорошие новости. По крайней мере, мне так кажется.
В ее глазах блеснуло любопытство.
– Какие?
– Я хочу купить у тебя дом, Блу. За полную стоимость. И без всяких проверок.
– Ты шутишь!
– И в мыслях не было.
– Думаю, нет смысла спрашивать, что тебя в нем так привлекло, учитывая, как он достался моему отцу.
– Все верно, – кивнула я. – Мне бы хотелось, чтобы он вернулся в семью, хотя бы на время. Но дело не только в его прошлом. Тебе никогда не доводилось ощущать связь с каким-то местом, природы которой ты сама до конца не понимаешь? Просто где-то глубоко внутри знаешь, что должна быть здесь?
– У меня такое с этим лесом, – слабо улыбнувшись, ответила она.
– А у меня с тем домом. Меня всегда к нему тянуло, даже в детстве, когда мы просто проезжали мимо.
– Что ж, учитывая, что его построил твой дед, это не так уж странно.
– Нет, дело не в этом, – покачала головой я. – Это трудно объяснить.
Сказать по правде, меня и к самой Блу тоже всегда тянуло. И не только потому, что очень уж хотелось нарушить материнский запрет приближаться к Бишопам. В Блу чувствовалась какая-то глубокая искренность, и потому мне всегда хотелось с ней дружить. Она ни от кого ничего не требовала, не ждала, что я буду идеальной. С ней я могла оставаться собой. Но мечтать подружиться с Блу было не то же самое, что на самом деле стать ее подругой. Она выстроила вокруг себя стену, через которую почти невозможно было прорваться. А я была слишком замкнутой, чтобы снова и снова пытаться за нее проникнуть.
– Мне бы хотелось вернуть дому его первоначальный облик, – добавила я. – Ну и добавить какие-то детали.
О том, что я твердо решила развеять окутывающую дом тоскливую атмосферу, я говорить не стала. Ведь Блу в ней выросла, а мне не хотелось напоминать ей о горьком прошлом.
– Передать не могу, как долго я мечтала, чтобы для дома нашелся покупатель. Спала и видела, как бы поскорее сбыть его с рук и вычеркнуть из своей жизни.
– Я могу сегодня же занести тебе контракт, только дай знать…
Она вскинула руку, не дав мне закончить.
– К сожалению, Сара Грейс, сейчас я продать дом не могу. Извини. Придется снять его с продажи.
– Что? Но почему?
– Все дело в моей студии, – покачала головой Блу. – Долгая история: в комнате должны быть свободные проходы, нельзя использовать одно помещение для двух целей…
Мне казалось, я сейчас расплачусь прямо тут, на тропинке. Хэйзи заскулила, должно быть, почувствовав мое настроение. Я погладила ее по голове и постаралась вернуть себе самообладание. Со мной и раньше такое случалось, просто на этот раз я приняла все слишком близко к сердцу.
– Мне правда жаль, Сара Грейс.
Но не так, как мне.
– Я могу что-нибудь сделать, чтобы ты передумала?
Она опустила взгляд на ребенка и, помедлив, покачала головой.
Несколько секунд мы стояли молча, наконец я сказала:
– Мне пора, а то еще ветеринарка закроется. – И добавила, внезапно вспомнив кое-что, о чем, наверное, нужно было сказать раньше: – Ты ведь никому не сдавала дом в последнее время?
– Нет. А что?
– Я так и думала, но решила удостовериться. Просто я заезжала туда в понедельник и заметила в одной из спален надувной матрас, мусор и пакет из «Китти», причем явно довольно свежий.
– Надувной матрас? – Блу нахмурилась. – Пару недель назад, когда я последний раз туда заходила, никакого матраса не было.
– Наверное, там сквоттер обосновался. Нужно было сразу тебе сказать, но у меня просто из головы вылетело со всеми этими новостями о Флоре.
– Ничего страшного. Я проверю. Спасибо, что рассказала. – Блу протянула мне перышко и пуговицу и, взглянув на меня, добавила: – Любопытно, куда теперь зовет тебя сердце, Сара Грейс?
Ту пуговицу, что я получила десять лет назад, она тоже видела и отлично знала, куда мое сердце звало меня в то время.
Я снова обернулась через плечо и посмотрела туда, где остались Пуговичное дерево и… Шеп.
– Честно, не знаю, Блу. Почему-то в последнее время мне кажется, что я хожу по кругу.
– Ну вот, разве ты не рада, что пришла? – спросила Марло, когда мы с ней шагали по длинному коридору отделения хосписа, располагавшегося на третьем этаже «Аромата магнолий».
Вернее, шагала из нас двоих только Марло. Я скорее плелась.
Она толкала перед собой библиотечную тележку, я же вынуждена была признаться, пусть даже только мысленно, что и правда неплохо провела время сегодня вечером. На тележке лежало несколько книг – по большей части сборники стихов или коротких веселых рассказов. И пациенты, которым мы сегодня их читали, были нам очень благодарны. Никто ни разу не спросил меня о Флоре или о моем прошлом, все мы просто наслаждались чувством общности, которое всегда рождается, когда читаешь хорошую книгу в хорошей компании.
Мне и самой это помогло успокоиться после всех потрясений сегодняшнего дня: визита мистера Мантиллы и вынужденного отказа Саре Грейс.
Стоило мне вспомнить ее тоскливый взгляд, как у меня начинало ныть сердце. Хотелось поскорее вернуться домой, испечь печенье, поваляться в обнимку с Флорой и постараться не думать о том, что готовит нам завтрашний день.
Марло хлопнула меня по руке.
– Все еще горюешь из-за фермы? Мое предложение в силе. Мы справимся. Сегодня же позвони Саре Грейс и скажи, что ты передумала.
Я так и не привыкла к тому, что Марло всегда читала меня как открытую книгу. Узнав о том, что сказал следователь, она предложила мне перенести студию к ней в дом, но я не могла так поступить с Мо. Нельзя было нарушать его привычный распорядок дня и менять что-то в доме – для страдающих деменцией это были столпы, на которых строилось все мироздание.
Выбора не оставалось – студию нужно было переместить на ферму.
Завтра я планировала начать собирать вещи, но не могла избавиться от ощущения, что меня жестоко и несправедливо наказали.
– Мо в последнее время получше, и мне не хочется его беспокоить. Надеюсь, все это временные трудности. И работать в старом доме мне придется не дольше нескольких месяцев. Как только найду другое решение, сразу же позвоню Саре Грейс и спрошу, осталось ли ее предложение в силе. Я просто стараюсь примириться с тем, что придется вернуться в тот дом, а это нелегко.
– Может быть, именно вернувшись домой, – улыбнулась Марло, – ты обретешь покой, о котором так давно мечтаешь.