Пристально взглянув на нее, я стала выкладывать печенье на застеленный бумагой противень.
– Ты не обязана этим заниматься.
Она же, вытерев руки кухонным полотенцем, отозвалась:
– Но я хочу! Мне не сложно. Так что, договорились?
Я наклонилась, чтобы сунуть противень в духовку, и отпрянула от ударившего мне в лицо жара. Показалось, будто это порыв знойного ветра настиг меня, предупреждая о грозящей беде.
Беде, которая была как-то связана с Перси.
Неопределенно хмыкнув, я взяла губку и принялась вытирать стойку. Теперь я просто обязана была узнать, почему Перси так не хочется, чтобы я заходила на ферму.
Сегодня на стоявшей у дверей книжного меловой доске было выведено:
ЗОРКО ОДНО ЛИШЬ СЕРДЦЕ. САМОГО ГЛАВНОГО ГЛАЗАМИ НЕ УВИДИШЬ.
«Маленький Принц»
Рассмотрев под цитатой очень старательно нарисованную корону, я усмехнулась. Похоже, Генри всерьез отнесся к традиции каждый день писать на доске новые цитаты.
На дверях висела табличка «Закрыто», но через окно я заметила, что Генри уже в магазине. Словно почувствовав, что я наблюдаю за ним, он обернулся и помахал мне. Сегодня мы должны были заняться последними приготовлениями к завтрашнему фестивалю.
– Кофе только что сварился, – сказал Генри, когда я вошла. – Хочешь чашечку?
– С удовольствием. Спасибо.
Я направилась к одному из диванов, куда Генри уже отнес ноутбук и блокнот. Флора завозилась в слинге, и я скинула рюкзак, одновременно пытаясь ее угомонить.
Поставив на столик две кружки кофе, Генри спросил:
– Помочь?
– Вообще-то да. Можешь подержать Флору минутку, пока я приготовлю ей смесь? Она, наверное, проголодалась.
– Конечно. Конечно, могу.
Я развернула слинг, достала Флору, и она тут же зевнула, раскинув руки в стороны.
– Аккуратней с головкой, – напомнила я, передавая малышку Генри. Он прижал кроху к груди, поддерживая ее голову своей широкой ладонью, и сердце у меня екнуло. Вид у Генри стал слегка ошарашенный, и я спросила:
– Нечасто приходилось иметь дело с младенцами?
– Неужели так заметно? – рассмеялся он.
– Самую малость. – Я поспешила в ванную помыть руки.
– У меня есть две племянницы и один племянник – это дети моей сестры. Но я не брал их на руки до тех пор, пока они не начали просить меня покатать их на спине.
– И сколько им сейчас?
– Они уже подростки. Теперь у них на меня нет времени.
Вернувшись в зал, я нашла Генри с Флорой на диване. Малышка, ухватив его за палец, внимательно изучала его лицо, а он, в свою очередь, рассматривал ее.
– Они живут в Огайо?
Он кивнул.
– Мы с ними увидимся на Рождество. Должен признаться, мне вроде как обидно, что я им стал не нужен. Они, наверное, даже и не заметили, что я переехал.
– Сомневаюсь. В первые дни после того, как Перси уехала в колледж, я постоянно донимала ее сообщениями. Пришлось взять себя в руки и отпустить ее – и это было нелегко, можешь мне поверить. И что ты думаешь? Не прошло и нескольких месяцев, как уже она начала постоянно мне строчить. – Я залила водой порцию лежащей в бутылочке сухой молочной смеси. – Это я к тому, что не успеешь оглянуться, как твои племянницы и племянник сами по тебе соскучатся.
– Надеюсь, ты права. – Он покосился на меня и снова перевел взгляд на Флору. – Знаешь, а ведь вы с ней очень похожи. Глаза у нее твои. Форма такая красивая – внешними уголками вниз.
Мне вдруг стало как-то не по себе, даже в жар бросило. Я поскорее отвернулась и принялась вглядываться в личико Флоры.
– Правда?
Теперь, когда Генри обратил на это внимание, я и сама заметила. Конечно, такой разрез глаз встречался у многих, но мне приятно было, что у нас с девочкой есть нечто общее.
– И не только глаза. Подбородок тоже.
– Да брось, мой раза в четыре больше. А то и в пять. – Я встряхнула бутылочку, заткнув пальцем дырочку на соске, чтобы не расплескать смесь.
Генри, смеясь, попытался высвободить палец из кулачка Флоры.
– Вот так вцепилась!
Флора уже начала причмокивать и нетерпеливо покряхтывать, и я протянула ему бутылочку.
– Хочешь покормить ее? А я пока пробегусь по нашему списку дел на завтра?
Встретившись со мной взглядом, Генри медленно улыбнулся.
– Хочу.
Он поднес бутылочку к ротику Флоры. Та завертела было головой, но стоило капельке смеси коснуться ее губ, как она тут же вцепилась в соску. И так жадно зачмокала, что Генри рассмеялся.
– У нее отличный аппетит, – сказала я, опускаясь на диван рядом с ним и придвигая к себе ноутбук.
– Вот уж точно.
Пока Флора ела, мы успели обсудить, как будем устанавливать и разбирать павильон, и все другие завтрашние дела. Прошлись по программе фестиваля, распределили обязанности. А затем я призналась Генри, что пока не представляю, как завтра выкручусь. Выбора нет, придется взять Флору с собой. И уйти, если все происходящее окажется для нее – или для меня самой! – слишком утомительным.
– Я тысячу лет не бывала на фестивале.
Флора наелась, и Генри ловко прижал ее к своему плечу, словно уже сотни раз давал ей срыгнуть. Только теперь я поняла, как пристально он наблюдал за мной всю неделю, и щеки мои тут же вспыхнули.
– Не любишь фестивали? – спросил он, поглаживая Флору по спинке. По сравнению с ее тельцем его рука казалась просто гигантской.
– Почему же, люблю. Просто… Дело в том, что моя семья… – Я набрала в грудь побольше воздуха.
– Можешь не продолжать. Я понял. У каждого в книге жизни есть главы, которые не хочется читать вслух.
Я никогда не рассматривала ситуацию под таким углом.
– И у тебя? – Мне вдруг стало любопытно.
– Блу, не у тебя одной в семье не все гладко. Просто некоторые лучше умеют это скрывать.
Он произнес это так мрачно, что мне вдруг захотелось снизить градус серьезности разговора.
– Колись! Ты внук Ди Би Купера[10]? Или Джека Потрошителя? Или… – Так и не вспомнив еще какого-нибудь громкого нераскрытого преступления, я просто ухмыльнулась.
– Нет, – рассмеялся Генри. – Нет. По крайней мере, насколько мне известно. Вообще-то я как раз собирался тебе рассказать…
Тут входная дверь распахнулась, и в магазин вошла Кибби.
– Говорят, вечером будет буря. Надеюсь, завтра нас всех на фестивале дождем не смоет.
– Кстати, мы ведь не придумали план на случай дождя, – обернулась я к Генри.
– Разберемся на месте, – отозвался он.
Однако мне это хорошей идеей не показалось.
– Если что, откроем магазин. И всех гостей загоним сюда. Наверное, лучше много лотков с книгами не ставить – а то вдруг придется в спешке все прикрывать…
– Блу, – прервал меня Генри. Флора наконец срыгнула и тут же заревела. – У нас есть навес. Все будет хорошо. Не переживай.
Не переживай. Я не умела не переживать.
Кибби бросила сумочку на стойку, подскочила к Генри и заглянула ему через плечо.
– Флора за эти дни так подросла.
Генри передал малышку мне.
– Неудивительно. Видела бы ты, сколько она ест.
Я прижала Флору к груди, и она тут же затихла. Наши сердца теперь бились совсем рядом, и меня внезапно накрыло волной чистой любви. Прижавшись щекой к макушке девочки, я постаралась сохранить этот момент в памяти навсегда.
– Я видела. – Кибби улыбнулась, пристально за нами наблюдая.
На ней был синий сарафан, подчеркивавший цвет ее глаз и пышные формы, а светлые волосы она забрала в хвост. Но, приглядевшись, я вдруг заметила, что выглядит она… неважно. Усталая, осунувшаяся, под потускневшими глазами мешки. На щеках ее алел неестественно яркий румянец, явно появившийся не за счет макияжа.
– Кибби, ты нормально себя чувствуешь? – спросила я. – Ты так раскраснелась.
Она прижала ладони к щекам.
– Наверное, аллергия. Эта пыльца меня в гроб загонит, честное слово.
– Уверена, что сможешь работать? – спросил Генри, сворачивая пеленку.
– Да, все в порядке, – заверила она. – На самом деле я чувствую себя куда лучше, чем выгляжу. Как раз недавно антигистаминное приняла. Скоро все пройдет.
Я устроила Флору в слинге.
– Мы лучше пойдем, пока магазин не открылся. Немножко погуляем по лесу. – Я не стала говорить, что собираюсь зайти на ферму – Перси утром так отреагировала на мои слова о сквоттере, что мне не хотелось лишний раз об этом упоминать. А еще, подумав о сквоттере, я сразу вспомнила, какое разочарование было вчера написано на лице Сары Грейс, когда я отклонила ее предложение, и постаралась подавить чувство вины. Я не могла поступить иначе.
– Кибби, ты не знаешь, оставила ли Сара Грейс у себя собаку, которую вчера нашла?
– Собаку? – спросила она. – Какую собаку? А что, Сара Грейс нашла собаку?
Я кивнула.
– Когда мы расстались, она как раз направлялась к доктору Хеннеси узнать, есть ли у пса микрочип.
– Я впервые об этом слышу, – ответила Кибби. – Правда, я с Сарой Грейс со вчерашнего утра не разговаривала. Надо же: отпуск, теперь собака. Вау. Вот это здорово. Она всегда хотела собаку, но в детстве не могла ее завести – ведь у тети Джинни аллергия на шерсть. Напишу-ка я ей эсэмэску, разузнаю, что да как. – Она вытащила из кармана сарафана телефон и забегала пальцами по экрану.
От упоминания имени Джинни я, как обычно, напряглась. Конечно, я не была в ответе за грехи моего отца, но мне все равно было стыдно за его поступок. И то, что с тех пор прошло уже сорок лет, никак ситуацию не меняло. Я подозревала, что, сколько бы времени ни минуло, мне все равно будет за него неловко.
Генри поднялся на ноги.
– Блу, ты случайно не к Платану собираешься?
Я кивнула.
– А что?
– Не против, если я пройдусь с тобой? А Кибби пока присмотрит за магазином. – Он обернулся через плечо. – Справишься, Кибби?
Она на секунду оторвалась от мобильного.
– Конечно.
А когда Генри отвернулся, перевела взгляд на меня и поиграла бровями. Я, продолжая запихивать вещи Флоры в рюкзак, закатила глаза, но все же слегка зарделась.