– Мне всегда так нравилась легенда о Пуговичном дереве, – объяснил Генри. – Но я с детства там не был. Я бы и сам к нему отправился, но боюсь потеряться со своим топографическим кретинизмом.
– Можешь не волноваться, – отозвалась Кибби. – Даже если потеряешься, Блу все равно тебя найдет.
Щеки мои теперь горели так же ярко, как и ее. Страшно было поднять глаза от рюкзака и встретиться взглядом с Генри.
– Это верно, – согласился он. – Подожди минутку, я только сбегаю наверх переоденусь, и сразу пойдем.
Он рванул к лестнице, и в этот момент у Кибби запищал телефон.
– Сара Грейс пишет, что микрочипа док Хеннеси не нашел, зато обнаружил инфекцию. Пришлось оставить Хэйзи на ночь в лечебнице. А сама она пока просматривает газеты – нет ли объявления о пропаже собаки. – Кибби улыбнулась. – Хэйзи? Ну раз уж она имя ей дала, значит, точно решила оставить.
– Надеюсь, – отозвалась я, вспомнив, как они вчера смотрели друг на друга. Буквально глаз не сводили.
Телефон снова пискнул.
– Сара Грейс просит никому пока об этом не рассказывать, потому что еще не поговорила с Флетчем.
– А что, Флетч не любит собак? – спросила я.
– Флетч не любит, когда кто-то перетягивает на себя внимание, – раздраженно буркнула Кибби.
– А-а.
– Угу. – Она покачала головой. – Не понимаю, что Сара Грейс в нем нашла.
Признаться честно, я тоже этого не понимала. Тем более что в старших классах она была без ума от Шепа Уиллера, даже собиралась выйти за него сразу после выпускного. Мне неизвестно было, что между ними произошло. Я знала только, что Сара Грейс уехала на каникулы на залив, в летний домик своих родителей, а вернулась оттуда уже одна.
Мысль о Шепе напомнила мне о его матери, Мэри Элайзе, и о том, что она сказала вчера вечером. Ветер, ветер. И я затрясла головой, надеясь, что мне удастся навсегда избавиться от этих воспоминаний.
Тут вниз по лестнице сбежал Генри, и вскоре мы с ним уже направлялись к тропе, шагали рядом по тротуару в тени разросшихся вишневых деревьев. Посреди парка, нависая над Тополиной аллеей, высилось колесо обозрения. Разноцветные кабинки поблескивали на солнце, как драгоценные камни.
Задрав голову к небу, Генри заметил:
– Что-то не похоже, что приближается дождь.
– И все же он будет.
– Откуда ты знаешь? – обернулся он ко мне.
– Видишь, на серебристом клене листья поникли? Это означает, что влажность воздуха сегодня повышенная. Следовательно, будет дождь.
– А разве в этих краях не всегда повышенная влажность?
Он покосился на меня с подозрением, я же пожала плечами.
– Я много времени провожу на улице, потому и знаю приметы.
– Ладно, Блу Бишоп, поверю тебе на слово.
Споткнувшись о выбоину в асфальте, я едва не полетела носом вперед. Кажется, впервые при мне кто-то употребил слова «поверю на слово» и «Бишоп» в одном предложении. Генри подхватил меня под руку и помог сохранить равновесие. Я поблагодарила его и проверила, все ли в порядке с Флорой. Она мирно спала в слинге, обхватив ножками мои ребра и устроив голову в мягкой впадине под ключицей. Наши сердца по-прежнему бились совсем рядом.
Внезапно налетел ветер, растормошил зубчатые листья на вишневых деревьях. И я резко остановилась.
– Что-то не так? – спросил Генри.
– Я…
Ветер не унимался, все толкал меня в противоположном направлении. Но я решила, что ему придется подождать. Сначала я отведу Генри к Платану, а потом уж выясню, что ему от меня нужно.
– Нет. От начала тропы до дерева примерно полмили.
Несколько минут мы шли молча, а затем он заметил:
– Наверное, для тебя большим потрясением стало то, что ты нашла в лесу Флору.
– Не то слово. Мы вместе только несколько дней, а я уже не представляю себе жизни без нее.
– Есть какие-нибудь новости по этому делу?
– Нет.
– Не могу понять, почему ее биологическая мать просто не пришла к тебе и не предложила удочерить ее в частном порядке? Что заставило ее красться за тобой по лесу, а затем подбросить Флору и убежать? Должна же она знать, что если все вскроется, ее ждут последствия. Наш благословенный закон не разрешает бросать младенцев в лесу, даже если ты точно знаешь, что их найдут, верно?
– Верно.
По законам штата Алабама мать могла, не опасаясь преследования, передать новорожденного не старше трех дней сотрудникам отделения неотложной помощи любой больницы. Но только им и больше никому.
– Должно быть, она уверена была, что ее не найдут, и по каким-то причинам не хотела раскрывать свою личность.
Мне вдруг вспомнилось, как миссис Тиллман говорила о тайных беременностях, но я постаралась выбросить эти мысли из головы.
– А как насчет пуговицы? Видно, Платан о тебе очень высокого мнения.
– А может, он просто знал, как сильно я хотела ребенка. Я ведь несколько лет пыталась усыновить новорожденного.
– О, я не знал. Ну, в любом случае я вижу, какой хорошей мамой ты стала для Флоры, и не сомневаюсь, что Дерево сделало правильный выбор.
Сердце у меня екнуло.
– Спасибо за эти слова. Знаешь, у меня ведь был не лучший пример перед глазами. – Я передернула плечами. – Как-то жестковато прозвучало.
– Насколько я понял, у тебя и в жизни случались жесткие моменты.
– Да, но были и счастливые. Нечасто, конечно, но все же были. Мне бы только хотелось…
– Чего?
– Чтобы мои близкие принимали более правильные решения.
Снова налетел ветер, сильный, настойчивый. Замедлив шаг, я вскоре остановилась и обернулась в ту сторону, где виднелось бейсбольное поле.
Генри тоже остановился и терпеливо ждал, что я решу.
– Не против, если мы выберем более живописный маршрут? – наконец спросила я, повернувшись к нему.
Он внимательно посмотрел на меня, в синих глазах плескалось любопытство.
– Совсем нет.
– Тогда пошли. – Я сошла с тропы и решительно двинулась в другую сторону.
Генри зашагал со мной в ногу.
– Куда мы направляемся?
– Пока не знаю.
– Ну ладно. Веди.
До стадиона идти было недалеко, не больше пяти минут, и всю дорогу я поддерживала Флору под спинку, чтобы ее не слишком трясло. Стоило нам дойти до сетчатого забора, как ветер улегся. А я наконец поняла, в чем дело, и глубоко вздохнула.
– Это что, Мо? – прищурившись, спросил Генри.
Мо действительно был на бейсбольном поле, сидел на небольшой трибуне для зрителей возле основной базы.
– Должно быть, улизнул из дому. Марло, наверное, там с ума ходит.
Я шагнула вперед, но Генри придержал меня за руку.
– Как ты узнала, что он здесь?
– Я же умею находить все, что потерялось, помнишь? – улыбнулась я.
– Нет, серьезно. Как, Блу?
Мо, должно быть, услышал наши голоса, потому что обернулся через плечо и расплылся в улыбке.
– Отличное утро, чтобы погонять мяч. Но им бы лучше поторопиться, не то дождь пойдет. – Он похлопал рукой по соседнему сиденью. – Подтягивайтесь давайте. Я вам занял места.
Не желая отвечать, я просто на несколько секунд сжала руку Генри.
– Какой ты заботливый, Мо. Спасибо большое.
Мо снял с головы кепку с эмблемой «Атланта Брэйвз»[11] и утер пот со лба.
– Да завсегда пожалуйста, со всем моим удовольствием.
Я села рядом с ним, и он, наклонившись, поцеловал Флору в макушку.
– Как цветочек сегодня поживает?
– Хорошо. Очень хорошо. – Генри тоже поднялся на трибуну и сел рядом со мной. – Это мой друг Генри. Вы с ним встречались много лет назад.
– Точно, точно, – отозвался Мо и поглядел на Генри, явно не узнавая. Но очевидно, остался доволен увиденным, потому что протянул Генри руку. – Рад снова повидаться.
– И я, сэр, – пожал ему руку Генри. – Мне тоже очень приятно. Блу с такой любовью о вас рассказывает.
– Она славная девочка, эта Блу, – улыбнулся Мо. – Так, а вы что же, сладкая парочка?
Я закашлялась.
– Нет-нет, мы просто друзья. – Вытащив из заднего кармана телефон, я отправила сообщение Марло и выругалась: – Проклятье. Только что сообщили – судья отменил матч из-за надвигающегося дождя.
Мо поднял голову к безоблачному небу.
– Совсем народец размяк. До дождя-то, почитай, пара часов еще. А они матч отменяют. Пффф. В мое время мы в любое ненастье гоняли. От грязи-то еще никто не умер.
Я кивнула.
– Не умер, точно. А сколько раз мы с Таем под дождем играли, и не сосчитать. Даже придумали кататься с горы на мешках для мусора.
– Кстати, как там Тай поживает? – спросил Мо. – Давненько этого мальчишку не видел.
В груди у меня заныло.
– Я тоже давненько его не видела, но думаю, у него все хорошо. Надеюсь, он обрел покой.
Мо похлопал меня по руке.
– Бьюсь об заклад, он по тебе скучает не меньше, чем ты по нему.
На глаза навернулись слезы, и я заморгала, чтобы их отогнать.
– И я так думаю. Знаешь, Мо, у меня дома есть твое любимое шоколадное печенье. Только утром испекла. Пойдем перекусим?
Он нахмурился.
– Орехи не клала в тесто, нет?
– Нет, сэр. Я бы с тобой так не поступила.
Мо покосился на Генри.
– Говорил же, она славная девочка, скажешь нет?
– Конечно, славная.
– Так, а вы что же, сладкая парочка? – спросил Мо.
Поднявшись на ноги, я подала Мо руку, помогая ему спуститься с трибуны.
– Нет. Мы просто друзья.
Генри тоже спрыгнул с трибуны, подхватил Мо под другую руку, и мы двинулись обратно в сторону центра.
– Вообще-то, Мо, я подумывал пригласить Блу поужинать или сходить в кино. Как по-твоему, что она мне ответит?
Я вопросительно взглянула на Генри, но тот не отводил глаз от Мо.
– Что ж, – Мо поскреб подбородок. – Должно быть, она ответит «нет». По крайней мере, сначала. Слишком много боли ей довелось вынести, вот она и отгородилась от всех. Чтоб себя защитить, понимаешь ли.
– Мм, да, понимаю, – отозвался Генри.