Боль пронзала все мое существо.
– Не знаю, Мо, но я что-нибудь придумаю. Должен быть другой способ, потому что тот, которым ты сегодня пытался решить эту проблему, не годится. Никуда не годится. Обещай мне, Мо. Обещай, что не поступишь так снова. Дай срок, и я найду решение.
– Ладно, Блу. Ладно. Но ты уж лучше поторопись, потому что кое-чего нам явно недостает. Времени.
16
– Вы только поглядите! – воскликнул Шеп в понедельник утром, пройдясь по моему офису.
Если он и заметил, что стены в здании были того же оттенка, что и его глаза, вслух он этого не сказал. А я вроде как надеялась, что он заметит – и поймет, что за последние десять лет и дня не было, чтобы я о нем не думала.
Вчера он недолго у меня пробыл, от силы около часа. Но мне было так приятно повидаться с ним. Увидеть его улыбку. Услышать его смех. Мы поговорили о его матери, которой с каждым днем становилось все хуже и хуже. И я не могла не восхищаться тем, что Шеп нашел в себе силы вернуться и помириться с ней перед ее смертью. И вместе с тем больно было от мысли, что Мэри Элайза так никогда и не поймет, почему он приехал.
Уходя, он обнял меня. И мне казалось, я до сих пор ощущаю тяжесть и силу его рук.
Утром мы столкнулись в закусочной «У Китти». Слава богу, теперь мне не нужно было, завидев его, отворачиваться и убегать, пока он меня не заметил. Можно было просто подойти, открыто признавая, что Шеп – часть моей жизни, как прошлой, так и настоящей. Мы выпили кофе, а после он предложил проводить нас с Хэйзи до офиса. И всю дорогу у меня с губ не сходила улыбка.
– Сколько домов у тебя сейчас ремонтируется? – спросил он.
Я спустила Хэйзи с поводка, и она тут же кинулась обнюхивать каждый угол в помещении.
– Я как раз на той неделе закончила крупный проект. Так что пока только один, но вскоре я займусь домом Блу.
– Как ты все успеваешь? – улыбнулся он.
Очень хотелось не выдать, как меня волнует его восхищенный взгляд, но щеки мои невольно вспыхнули. Шеп был в своей рабочей одежде – классические брюки, рубашка на пуговицах, значок и пистолет на поясе. Мне ужасно интересно было, есть ли новости по делу Флоры, но я дала себе слово, что не стану спрашивать. Не хотелось, чтобы над нашими только недавно возобновившимися отношениями – к чему бы они ни вели – навис хоть какой-то намек на нечистоплотность.
Я подошла к раковине и наполнила собачью миску холодной водой.
– По моему поведению на прошлой неделе не скажешь, но вообще-то я немного трудоголик. К тому же у меня отличные субподрядчики, и если вдруг я почувствую, что не справляюсь, то всегда могу перепоручить проект им. Вот как сейчас, например. Теперь уже никто не боится давать мне в руки пневмопистолет для гвоздей. Но такое доверие пришлось заслужить.
– Видел я, как ты по тарелочкам стреляешь. Могу сказать, твоих рабочих можно понять.
– Это верно, – ухмыльнулась я. – Однако пневмопистолетом я пока еще никого не покалечила. Хотя… – Я подняла палец вверх. – Нет-нет, тот раз не считается. Подумаешь, небольшая ранка. Ничего серьезного.
Шеп рассмеялся. И от его низкого хрипловатого смеха внутри у меня всколыхнулись желания, осуществить которые я не могла. По крайней мере, пока. Я твердо решила, что между нами все будет развиваться постепенно.
У Шепа завибрировал мобильник. Он взглянул на экран – и брови его тут же сдвинулись, а лицо сделалось озабоченным.
– Все в порядке? – спросила я.
Написав кому-то ответное сообщение, он отозвался:
– Пришли результаты анализов Перси и Блу. Мне пора бежать.
– Что-то не так?
Он сдержанно улыбнулся, и я поняла, что подробностей он мне не сообщит. Наверное, он и так уже сказал слишком много. Хотя мне этого и было недостаточно. Очень любопытно было, почему результаты анализов так его озадачили. Впрочем, я решила пока не допытываться и при случае расспросить обо всем Блу.
– Что ж, спасибо, что проводил нас с Хэйзи до офиса, – сказала я, ставя на пол миску с водой.
– Пожалуйста. – Он хотел было что-то добавить, но потом передумал и направился к выходу. И уже у самой двери все же решился. – Пойдем вместе бегать завтра утром?
– Давай. Если, конечно, ты сможешь за мной угнаться.
Рассмеявшись и покачав головой, он вышел.
Я смотрела ему вслед, гадая, терзают ли его те же противоречивые ощущения, что и меня. Ноющая, нарастающая с каждым часом боль внутри. Боль, что всегда возникает, когда влюбляешься. Даже если влюбляешься заново.
Я прижала ледяные ладони к горящим щекам и заставила себя отойти от двери. Кибби должна была появиться где-то через час, около девяти, и я очень надеялась, что чувствует она себя лучше, чем в пятницу.
День я решила посвятить разбору накопившихся бумажек, а на вечер у меня была назначена встреча с адвокатом – по поводу развода. Я старалась не думать о том, сколько времени потеряла, пытаясь наладить отношения с Флетчем, и пообещала самой себе, что никогда больше не буду ставить имидж превыше чувств.
На этой мысли я погрузилась в работу. В четверг у меня была запланирована встреча с подрядчиком, а в пятницу – несколько встреч с потенциальными жильцами недавно законченного дома. На прошлой неделе он прошел последнюю проверку, и на меня сразу же свалилась куча заявок.
Я подняла голову от бумаг, когда Хэйзи потянулась и громко зевнула. Улыбнувшись, я напомнила себе, что нужно купить ей лежанку в офис. А взглянув на часы, с удивлением поняла, что уже перевалило за девять. Кибби давно должна была появиться. Я потянулась к сумке за телефоном, а Хэйзи лениво завозила хвостом по полу. Погладив ее по голове, я проверила, не приходило ли на мобильный сообщений, и действительно нашла одно – от Кибби. Должно быть, я не слышала, как оно пришло. «ОПАЗДЫВАЮ», – писала моя сестренка.
«Ладно, жду», – ответила я и откинулась на спинку стула.
Чтобы чем-то занять голову, я принялась просматривать местные сайты недвижимости. Вдруг в округе есть дома, продающиеся за долги или с аукциона? Свободных наличных у меня сейчас не было, но посмотреть варианты все равно не помешает.
Прошло с полчаса, и вдруг Хэйзи вскочила и, виляя хвостом как сумасшедшая, бросилась к двери. Должно быть, услышала стук шагов на крыльце. Я решила было, что это Кибби, но вместо нее в офис вошел отец, держа в руках картонный держатель с тремя стаканчиками айс-кофе из закусочной «У Китти».
– Хэйзи, сидеть, – скомандовала я, когда собака принялась выписывать восьмерки у ног отца.
Он приласкал ее, потрепал по шее и протянул мне стаканчик.
– А что, у Киб сегодня выходной? Я думал, она на работе.
– Спасибо, – я забрала у него кофе. – Кибби опаздывает. Но скоро должна прийти. Пока поставлю ее порцию в холодильник. Она вроде неважно себя чувствовала в последние дни. Не знаешь, получше ей?
– Она почти все выходные проспала, совсем без сил была от своей простуды. Но раз она обещала выйти на работу, наверное, уже пошла на поправку. Утром мы с ней не виделись. Я ни свет ни заря убежал в офис.
– Ах да, военный совет. – Команда отца по-прежнему жарко обсуждала, что им предпринять в связи с тем, что мой брак развалился. – Неужели он уже закончился? Я думала, эта бодяга на целый день.
Подтащив к моему столу стул Кибби, папа сел.
– Решили устроить небольшой перерыв.
Я с наслаждением пригубила ледяной кофе.
– Как там дела?
– Как сажа бела. – Он снял со своего стаканчика крышку, убрал соломинку и отпил напиток прямо через край. – Снова плохие новости. Репортер из «Мобайла» пронюхал про твой первый брак, а какой-то местный журналюга выяснил, что любовница Флетча беременна. Думаю, завтра нас ждут новые броские заголовки.
Я вздрогнула и потерла виски.
– И как мама отреагировала?
– Не очень хорошо. – Отец покачал головой.
– Прости, – в сотый раз сказала я, гадая, станет ли мама когда-нибудь со мной разговаривать.
– Прекрати извиняться, Сара Грейс. Ты не сделала ничего плохого.
– Только вышла замуж и развелась, не сказав вам.
Слабая улыбка приподняла уголки его губ.
– Это, конечно, сомнительные поступки, но плохими их не назовешь.
– Папа.
– Сара Грейс, – передразнил он мой раздраженный тон.
– Перестань меня утешать.
– Я и не утешаю. – Он закинул правую ступню на колено левой. – Ты не совершила никакого преступления. Не причинила никому вреда.
Насчет последнего я была не согласна, но спорить не стала.
– Мои консультанты предлагают выпустить пресс-релиз: рассказать о твоем разрыве с Флетчем и вскользь упомянуть первый развод. Бла-бла-бла, разводится со вторым мужем, бла-бла-бла, уважайте наше право на частную жизнь. Открытость – вот наш новый девиз.
– Это все сильно повредит твоей кампании?
Папа уставился в свой стаканчик.
– Рано пока судить. Нужно постараться быть предельно честными, не вдаваясь при этом в лишние детали, бла-бла-бла.
Воздушный шарик, распиравший мою грудную клетку, постепенно начинал сдуваться.
– Как много бла-бла-бла.
Он глянул на меня поверх края стаканчика.
– Это уж точно.
– И все же, мне кажется, твои консультанты правы. Это я насчет открытости. Все равно все наши тайны уже выплыли. Рано или поздно буря уляжется, – добавила я, повторяя слова Марло.
– Но где грань? Ведь если стремишься быть открытым, это не значит, что можно дать другим право лезть в твои личные дела? Разве мы больше не имеем права на частную жизнь? – Папа вцепился пальцами в волосы. Казалось, он произносил сейчас чужие слова, нарочно кем-то вложенные в его уста. И слова эти были на удивление похожи на речи моей матери. Если кто и ценил право семьи на частную жизнь, так это она. Скорее всего, именно она на отца и надавила. Ведь мама была единственным отцовским консультантом, способным навязать ему свою волю.
– Тайны ужасно выматывают, – возразила я. – Если бы я с самого начала вела себя