– Я лучше уйду вместе с ним, Блу, чем останусь жить без него. Мы вместе больше пятидесяти лет прожили, я теперь даже и не пойму, где кончается он и начинаюсь я. Не нужно нам сейчас разделяться.
– Почему? – Я вытерла руки полотенцем.
Кажется, мой вопрос ее обескуражил.
– Потому что я люблю его. Неужели так трудно понять?
– Любовь – это поверхностный ответ, Марло, и ты сама это знаешь. Ты любишь Мо. Но ты любишь и меня. И Перси. Однако нас ты все же хочешь покинуть.
– А каков будет развернутый ответ? Уж объясни мне, милая.
– Ты боишься жить без него, вот и все. Но кое-кто однажды сказал мне, что люди, которых мы любим, остаются внутри нас навсегда. Мо хочет, чтобы ты осталась. Он хочет, чтобы ты жила, потому что знает, что все равно останется с тобой. И именно таким способом продолжит существовать. Чего бы ты хотела на месте Мо? Попробуй посмотреть на ситуацию его глазами. Неужели ты бы желала, чтобы он умер за тебя?
Марло открыла было рот, чтобы мне возразить, но в этот момент в дверь постучали. Это было даже к лучшему. Я не знала, найду ли другие слова, способные заставить ее передумать. Наверное, пора было привыкать к мысли, что вскоре я потеряю их обоих.
Перси, громко топая, сбежала по лестнице, я же пошла открывать.
Шагнув через порог, Шеп снял темные очки. В руках он держал папку с бумагами.
– Извините, что не предупредил заранее.
– Все нормально, – заверила я. – Я рада, что все это наконец закончится.
Подошла Марло, и Шеп крепко обнял ее. Он тоже был одним из ее крольчат.
– Хочешь холодного чая, Шеп? – спросила она. – Или печенья?
– Нет, спасибо, Марло.
Убедившись, что Флора спокойно спит в колыбельке, я махнула рукой в сторону гостиной.
– Давайте присядем.
Несмотря на свое настроение, Перси опустилась на диван рядом со мной, плечом к плечу. Марло села с другой стороны. Меня словно окружило любовью. Чувство было приятное, и я непременно посмаковала бы его, если бы меня так сильно не изводила тревога. Меня не покидало ощущение, что Шеп явился к нам, чтобы изменить мою жизнь навсегда. Это ясно следовало из молчания ветра. И из выражения лица самого Шепа.
– Вид у тебя такой, словно ты должен огласить нам смертный приговор, – начала я. – Видел бы ты свое лицо.
– Жутко мрачное, – поддержала Перси.
Шеп постучал папкой по ладони:
– Даже не знаю, как вам все это сказать.
– Выкладывай уже, – вмешалась Марло, – пока я не умерла от волнения. Анализ показал, что Флора дочь Перси?
– Нет, – отозвался он. – Они даже не родственницы.
– Я же говорила. – Перси скрестила руки на груди.
– Тогда из-за чего весь сыр-бор, Шеп? – спросила я.
Он набрал в грудь побольше воздуха, открыл папку и вытащил несколько листков бумаги.
– Аутосомная ДНК показывает родственные связи с обоими родителями. Такой анализ обычно делается, чтобы определить ДНК-профиль человека. В результатах твоих анализов, Блу, обнаружилось кое-что неожиданное, и в лаборатории решили также исследовать митохондриальную ДНК. Она передается из поколения в поколение по материнской линии, и такой анализ помогает установить, кто является матерью человека.
Матерью?
– Вы проверяли, не являюсь ли я матерью Флоры? – спросила я, пытаясь понять, к чему он ведет. – Но зачем? Уж наверное, будь я ее матерью, я бы помнила, как родила ее. А я этого не помню.
– И анализы это подтверждают. – Он встретился со мной взглядом. – Но, Блу, они подтверждают и то, что вы с Флорой – родственники.
Ветер неожиданно вздохнул с облегчением. Вздох этот со свистом пронесся по каминной трубе и разбередил мне душу, всколыхнув знакомую тягу к лесу. Он манил меня, умолял увидеться с ним поскорее. Но уйти я не могла. Пока не могла. Я обернулась к Флоре и повнимательнее вгляделась в такой знакомый разрез глаз. А я-то думала, что это просто совпадение.
– Но как?
– Флора – твоя родственница по материнской линии. – Шеп сдвинул брови, подался вперед, словно вся эта ситуация своей тяжестью прижимала его к земле, и уперся локтями в колени. – Но Перси – нет. Блу, у вас с Перси никак не может быть общей матери. Дальнейшие исследования взятых у вас образцов показали, что на самом деле Перси – твоя тетка, а отцом твоим был один из тех, кого ты считала братьями. Твайла и Кобб, приходящиеся тебе бабушкой и дедушкой, очевидно, удочерили тебя сразу после рождения. Такое случается во многих семьях. Иногда дети знают об этом, а иногда нет.
– Святые угодники! – едва слышно пробормотала Марло.
– И что теперь? – напряженно спросила Перси.
Я больше не могла усидеть на месте. Потрясенная словами Шепа, взвинченная неумолчными призывами ветра, я вскочила на ноги. Неужели мои мама с папой на самом деле не были моими родителями?
– Это чушь! Тест совершенно определенно врет. Наверное, образцы испортились.
Ветер ревел в моей голове, стремясь выгнать оттуда любую мысль, кроме тех, что вели к скорейшему побегу в лес. Я покрепче уперлась ступнями в пол, чтобы не броситься вон из дома.
– Нет, с образцами все в порядке. Мне жаль, Блу. – В глазах Шепа светилось искреннее сочувствие. – Знаю, такое трудно принять.
Перси, бледная как мел, открыла рот, чтобы что-то сказать, но не смогла вымолвить ни слова.
– Судя по анализам, степень родства у вас с Флорой примерно такая, как если бы она была твоей двоюродной племянницей, – продолжил Шеп. – Не знаешь, у кого-то из твоих братьев были незаконнорожденные дети?
– В смысле кроме меня? – голос у меня сорвался.
Шеп поморщился.
– Таю было только семь, когда я родилась, – сказала я. – А Уэйду восемнадцать. Вероятно, от него в то время мог кто-то забеременеть. О Маке я почти ничего не знаю. Он ушел в армию и погиб через несколько месяцев после моего рождения.
Марло кивнула.
– У Уэйда в то время были серьезные отношения. Он даже делал той девушке предложение. Ее зовут Уиллоу Икинс. Сейчас она работает у судьи Квимби.
Перси растерянно взглянула на меня.
– Твайла всегда говорила, что ты стала для нее настоящим сюрпризом.
Твайла и в самом деле не любила обсуждать мое появление на свет. И только сейчас мне вдруг пришло в голову, что, возможно, она просто не особенно много об этом знала. Мне трудно было поверить в то, что я только что услышала, однако абсолютно невероятным это не казалось. Но почему?
– К тому же, – добавила Перси, – разве не было каких-то проблем с твоим свидетельством о рождении?
Да, были. Я пошла в школу на год позже, потому что, когда Твайла попыталась записать меня туда, у меня не оказалось свидетельства о рождении. Она тогда объяснила, что я родилась дома, без свидетелей, и она просто не удосужилась сходить и официально меня зарегистрировать. Пришлось получать свидетельство «задним числом». И к тому времени как оно было готово, учебный год уже давно начался, и мне пришлось ждать до следующей осени.
Шеп сделал пометку в бумагах.
– Поговорю с Уиллоу.
Я металась по комнате. Два шага вперед. Поворот. Два шага назад. Ветер снова позвал меня за собой, и я замерла, прислушиваясь к нему.
Словно догадавшись, что я замыслила побег, Марло поднялась с дивана и встала рядом со мной.
– Шеп, это все как-то чудно звучит. Может, в анализах что-то напутали? Ты ведь и у Сары Грейс Фултон мазок брал, верно? Не могли два образца по ошибке перемешаться? Вдруг это она дитя любви Уэйда?
Я раскрыла рот от удивления. Разве такое возможно? Чтобы Сара Грейс была Бишоп?
Но в этот момент Перси вдруг резко вскочила с дивана.
– Сара Грейс сдавала ДНК на анализ? Но зачем? – От нее волнами исходила паника, и я на время забыла о ветре и сосредоточила все свое внимание на ней. Перси металась по гостиной, беспокойно дергая руками, и, казалось, готова была вот-вот разреветься.
Шеп медленно поднялся со стула.
– Затем же, зачем и Блу. Чтобы помочь следствию. – Он прищурился, явно усмотрев в ситуации нечто подозрительное. – Перси, почему тебя это так расстроило?
Прижав трясущуюся руку ко лбу, Перси что-то невнятно пробормотала. В глазах ее заблестели слезы, грудь бурно вздымалась. Она явно из последних сил старалась сохранять самообладание.
Наконец она выговорила:
– Блу, ваши с Сарой Грейс анализы точно перепутались. – Она постояла с минуту, выпятив подрагивающую нижнюю губу и поочередно обводя взглядом присутствующих, задержалась глазами на Флоре, а затем рванулась к двери – распахнула ее и в мгновение ока исчезла.
Обескураженная, я обернулась к Шепу. Тот сидел зажмурившись, словно погруженный в молитву. А когда открыл глаза, я увидела, что в этих зеленых омутах плещется искреннее сочувствие.
– Я буду на связи, – прошептал он едва слышно и тоже выбежал за дверь.
Я с головой погрузилась в водоворот счетов и накладных. И когда дверь офиса резко распахнулась, я аж подпрыгнула от неожиданности.
– Заехала к Китти за кексами, – объявила Кибби с порога и захлопнула дверь ногой. – Это чтобы тебя задобрить. Прости, что я так сильно опоздала.
Хэйзи, испуганная внезапным шумом, вскочила и залаяла. А затем, не обращая внимания на мои окрики, бросилась к Кибби и прыгнула на нее, едва не сбив с ног. Та выронила пакет с кексами и сумочку, все содержимое которой тут же разлетелось по полу.
– Хэйзи, сидеть! Сидеть! – Я схватила ее за ошейник, и собака наконец успокоилась, успев, правда, ухватить с пола черничный кекс и расправиться с ним в два укуса.
Кибби выпрямилась, одернула платье и дала Хэйзи обнюхать и лизнуть свою руку.
– Я не знала, что она тут, не то бы сначала постучала. Привет, Хэйзи, рада познакомиться. Какая же ты милашка! Хорошо, что я текстов купила с запасом.
– Текстов? – с улыбкой переспросила я.
Кибби вскинула голову.
– Что?
– Ты сказала текстов, а не кексов.
– О. Правда? – Она нахмурилась. – Как странно. Наверное, просто оговорилась.