Документы, вошедшие в Ⅴ том, дают возможность объективно оценить роль политики Советского Союза и Коминтерна в их взаимоотношениях с КПК и их роли в предотвращении раскола единого фронта во время антияпонской войны. В частности, документы свидетельствуют о существенной, я бы даже сказала, решающей помощи Советского Союза и Коминтерна в том, чтобы Чан Кайши не довёл положение после событий в Южном Аньхое в январе 1941 г., когда фактически по его указу была уничтожена штабная колонна Новой 4‑й армии численностью в 10 тыс. человек, до распада единого фронта и развязывания гражданской войны (док. №№ 148, 153). По этому вопросу состоялась интенсивная телеграфная переписка между Мао Цзэдуном и Г. Димитровым, полностью представленная в томе.
Документы Ⅴ тома дают возможность ответить и на вопрос о помощи Советского Союза Гоминьдану и Компартии Китая во время антияпонской войны. 21 августа 1937 г. в Нанкине был подписан Договор о ненападении между СССР и Китайской Республикой. 14 сентября 1937 г. в дополнение к этому договору была достигнута договоренность о предоставлении Китаю советской военной техники, боеприпасов и снаряжения в счёт кредитов Китаю. При этом было особо оговорено, и я это подчёркиваю, что четвёртая-пятая часть помощи оружием должна была выделяться нанкинским правительством армиям коммунистов. В 1938—1939 гг. Китай получил от Советского Союза 250 млн ам. долларов, а всего — 450 млн долл., вооружение (в первые годы войны на 24 дивизии). Кроме того, помощь китайской армии оказывали советские военные советники (к середине 1939 г. там работало 3665 человек и добровольцы — летчики). Советская историография расценивала всю эту помощь не Гоминьдану, а через официальное правительство китайскому народу в его борьбе против японских агрессоров. Думаю, что такой подход к оценке советской помощи правомерен и в наше время.
В томе имеется немало документов о помощи Советского Союза и Коминтерна Компартии Китая в период антияпонской войны. Всего финансовой помощи из Москвы Компартии Китая в 1937, 1938, 1940 и 1941 годах, согласно документам, поступило 3 852 394 ам. долл. (док. №№ 65, 126, 140, 157, 180, 198, 202, 217). Отмечу, что несмотря на тяжелейшее для Советского Союза положение на советско-германском фронте, Политбюро ЦК ВКП(б) 3 июля 1941 г. приняло постановление отпустить ИККИ один миллион американских долларов для оказания помощи ЦК КПК (док. № 180). Указанная помощь Советского Союза была оказана в ответ на просьбу ЦК КПК от 16 мая 1941 г. (док. N 172). Кроме финансовой помощи, оказанной Советским Союзом КПК, в томе имеются данные о получении партией различного имущества, технических, медицинских средств и др. (док. №№ 28, 57, 69, 94, 116, 124, 157, 173, 202 и др.), о создании в 1937 г. военной школы в Урумчи для подготовки военно-технических кадров для 8‑й армии. В ней функционировали артиллерийское, авиационное, бронетанковое отделения и отделение по подготовке шоферов и радистов (док. № 70). Школа работала на советские средства, готовили специалистов этих профилей советские инструкторы.
К этому же вопросу относится и впервые опубликованная в Ⅴ томе переписка между руководством КПК и Г. Димитровым о возможных поставках Компартии Китая оружия и другой военной техники, в частности танков, для 8‑й армии. СССР готов был направить их для войск КПК, если партия будет в состоянии обеспечить нелегальную их доставку от границы МНР до территории, контролируемой Компартией Китая. Но это оказалось невозможным.
Я бы обратила внимание ещё на один вопрос, вокруг которого было немало спекулятивных домыслов как в западной, так и в советской историографии из-за отсутствия документов. В июне и сентябре 1941 г. ИККИ и советское руководство по особым каналам обращались к ЦК КПК с просьбой послать части регулярной армии и партизанские отряды для проведения боевых операций в Южную Маньчжурию в случае нападения Японии на Советский Союз. ЦК КПК 18 июля 1941 г. телеграммой на имя Г. Димитрова дал ответ на просьбу советского руководства. Этот ответ известен (док. № 186). В существовавшей обстановке КПК не могла послать войска 8‑й армии к южным границам Маньчжурии, сильно укреплённым японцами. «Если же мы будем действовать, несмотря ни на какие жертвы, тогда не исключена возможность, что мы будем разбиты и не в состоянии упорно отстаивать партизанские базы в тылу противника длительный период». Некоторые китайские историки считают, что такой ответ бросил некоторую тень на отношения Москвы к КПК. Однако, в действительности, когда 20 июля 1941 г. Г. Димитров передал содержание этой телеграммы ЦК КПК В. М. Молотову, тот ответил: «С линией поведения ЦК Компартии Китая согласны. В отношении боеприпасов (ЦК КПК в той телеграмме просил подкрепления боеприпасами, пулемётами и т. п.— А. К.) — пока не давать обещания» (прим. 1 к док. № 186, док. № 188).
С началом гитлеровской агрессии против Советского Союза руководство ВКП(б) всю свою политику подчинило задаче разгрома Германии и её сателлитов и на выполнение этой задачи мобилизовало все силы Коминтерна. Сталин и его окружение нацеливали Коминтерн на организацию европейского движения Сопротивления и национально-освободительной антифашистской войны[39]. Таким образом лозунг сентября 1939 г., когда после нападения Германии на Польшу 1 сентября 1939 г. Сталин дал ошибочную характеристику начавшейся Второй мировой войны как империалистическую с обеих сторон был снят. Антифашистская стратегия отвечала не только интересам Советского Союза, но и совпадала с жизненными интересами всех народов. В Ⅴ томе опубликован обмен телеграммами между Г. Димитровым и ЦК КПК о мероприятиях КПК по этому вопросу в соответствии с новыми рекомендациями Коминтерна.
В краткой статье нет возможности осветить всё «противоречивое развитие» единого фронта в «сложном зигзагообразном и изменяющемся процессе», как выразился Чжоу Эньлай в его докладе на заседании Президиума ИККИ в январе 1941 г., в частности, из-за стремления Гоминьдана «поглотить» Компартию Китая.
Так как с составом документов, вошедших в том, мало кто знаком, приведу здесь перечень хотя бы наиболее значимых и интересных из них для историков. Это упоминавшееся выступление Г. Димитрова на Секретариате ИККИ от 10 августа 1937 г.; беседа И. В. Сталина в Кремле 11 ноября 1937 г., на которой присутствовали Г. Димитров, Ван Мин, Кан Шэн и Ван Цзясян (док. № 7) перед отъездом последних в Китай; впервые публикуемые большие по объёму и содержанию доклады Жэнь Биши (апрель 1938 г.) и Чжоу Эньлая (конец декабря 1939 г.) на соответствующих заседаниях Президиума ИККИ; протоколы заседаний специальной бригады, сформированной Секретариатом ИККИ (Мануильский) для обсуждения четырёх главных вопросов: как укрепить единый национальный фронт, не допустить капитуляции; как нужно усилить антияпонскую войну; как нужно укрепить 8‑ю армию и КПК; что мы должны будем сделать, если капитуляция и разрыв с Гоминьданом станут фактом (док. № 47). От КПК на заседаниях выступили Жэнь Биши, Линь Бяо и Мао Цзэминь (июль 1939 г.) (док. №№ 47, 48, 53). В томе опубликовано более 20 документов, касающихся Синьцзяна, поведения Шэн Шицая в отношении к Советскому Союзу и китайских коммунистов в разные периоды; две телеграммы Мао Цзэдуна Г. Димитрову о политике, проводимой Ван Мином по возвращении в Китай и его деятельности с начала 30‑х годов; сообщения работников Разведуправления Штаба РККА о болезни и положении Ван Мина в Яньани и о его просьбе эвакуировать его в Москву для лечения и многие другие новые, представляющие интерес для историков документы.
Здесь ещё стоит напомнить, что после начала войны на Тихом океане укрепилось международное и финансовое положение Китая. США стали больше уделять внимания Китаю. В марте 1942 г. было подписано соглашение о предоставлении Китаю 500 млн долл. В Юго-Западном Китае строились аэродромы для американской авиации. В Китай прибывали самолеты, летчики и техники США. Представители США были крайне недовольны пассивностью гоминьдановских войск на фронтах войны. Они считали, что столкновения Гоминьдана и КПК, не говоря уже о гражданской войне, ведут к ослаблению войск Гоминьдана и его способности вести антияпонскую войну. Чан Кайши не мог не учитывать это обстоятельство.
В то же время в новой международной обстановке по вине китайского правительства советско-китайские отношения стали ухудшаться. С конца 1942 г. гоминьдановские власти прекратили экономические связи с Советским Союзом через Синьцзян. В марте 1942 г., учитывая осложнение положения советских советников в Китае и создавшуюся в целом ситуацию, советское правительство стало отзывать своих советников из Китая.
Фактически прекратились связи Коминтерна с китайскими коммунистами через Синьцзян. Однако связи ВКП(б) и Коминтерна с КПК продолжались путём телеграфной переписки, приезда коммунистов в Москву другими путями, иных форм взаимной информации.
Во время антияпонской войны, как это следует из документов, Коминтерн и ВКП(б) не вмешивались во внутренние дела КПК. Единственная попытка со стороны Секретариата ИККИ весной 1940 г. высказать пожелание по некоторым кандидатам для включения в ЦК КПК была вежливо отклонена руководством КПК.
В том включены переписка Президиума и Секретариата ИККИ с ЦК КПК о роспуске Коминтерна (док. №№ 285, 287, 288—290) и текст решения ЦК КПК по поводу предложения ИККИ о роспуске Коминтерна (док. № 291).
В решении ЦК КПК от 26 мая 1943 г. выражено полное согласие с предложением Президиума ИККИ о роспуске Коминтерна, отдавалось должное помощи Коминтерна Компартии Китая, в том числе в течение шести лет войны сопротивления Японии: «В целом во все периоды существования Коминтерна Коминтерн использовал все возможные силы для помощи китайскому народу, испытывающему бедствия и трудности»,— говорилось в решении. Вместе с тем в решении ЦК КПК указывалось, что «уже давно китайские коммунисты могли полностью и самостоятельно на основе конкретных особенностей и особых условий [Китая] вырабатывать собственные политические установки, тактику и действия».