Накануне он завел приманку на самое привлекательное место благодаря кораблику, теперь же привязал к основной леске так называемую «бомбарду» и к ней на метровом поводке – довольно крупную мушку. Бомбарда более всего походила на поплавок – почти прозрачный, веретенообразной формы, сохраняющий плавучесть, но довольно тяжелый, чтобы заброс получился на приличное расстояние. Благодаря такому свойству, после заброса легчайшая мушка могла оказаться даже под противоположным берегом Скорогадайки, да к тому же еще имелась возможность сплавить ее вниз по течению, после чего начать проводку.
Что, собственно, Стамбул и сделал. Результат не заставил себя ждать – после первого же заброса, даже после первого оборота катушки у «бомбардиста» клюнула приличных размеров рыбина. Уже через две минуты Стамбул передал трофей опекавшей его во втором туре Осоке, а про себя решил, что вряд ли уйдет с этого места до самого финиша.
От созерцаний за действиями Стамбула Петра Васильевича отвлек поднявшийся на холмик главный судья соревнований Станислав Пашкевич – тоже с биноклем в руках.
– Ну, кто сегодня в фаворитах? – поинтересовался тот, прикладываясь к окулярам.
– Тебя, небось, в первую очередь Стамбул Турецкий интересует?
– Естественно! В плане мастерства все шестеро примерно на одном уровне. Зато Стамбул из них – самый хитрожопый. В первом туре ему просто не повезло с корабликом…
– Зато сейчас повезло. Видишь, какое козырное место занял? И уже успел обрыбиться. Если дергаться и шуметь не будет – стопудово станет твой хитрожопый сегодня чемпионом.
– Это хорошо!
– Что именно – хорошо? – Нешпаев и Пашкевич не заметили, как к ним на холм поднялся Борис Яковлевич Яншевский.
– Лично я вот-вот готов отдать распоряжение о запрете данного турнира, – сказал профессор, внимательно осматривая местность.
– На каком основании? – насупился Нешпаев. – Ну, допустим, Сфагнум, то есть, Владислав Мохов подхватил от черепахи какую-то там заразу, – так ведь по своей же неосторожности! Ну, Гэдульдихт на старте не появился, – так мало ли какие у человека семейные проблемы возникли, требующие безотлагательного присутствия…
– А вы знаете, Петр Васильевич, что во время первого тура якобы «привиделось» Дмитрию Бокареву?
– Я знаю, что накануне Волгарь неплохо поддал в «Бодрых поползновениях». Мало ли что после такого возлияния сопляку может привидеться.
– Сопляку? Хм, мужику почти тридцатник. Но сейчас не об этом… – Борис Яковлевич вдруг приложил ладонь козырьком ко лбу и потянулся другой рукой к биноклю Пашкевича. – Сегодня утром мы обнаружили, что из морга исчез труп известного вам Константина Какуева.
– Исчез? Как это? – одновременно спросили Нешпаев и Пашкевич.
– Очень хотелось бы знать – как это можно исчезнуть из морга! – «Ладонь козырьком» заменил бинокль, который доктор вырвал у главного судьи и тут же выругался:
– Дьявол! Сэмэна тут еще не хватало!
– А это еще кто такой? – Придержав за локоть Танечку, Сергей Олегович остановился перед входом в отведенную ему палатку.
Ее установили на краю поляны, где оставалось свободное место, буквально за час до приезда в заповедник заведующего отделом периодики одного из самых масштабных издательств, являвшемуся к тому же начальником газеты «Знатный рыболов», которую представлял на турнире Павел Балашов, а за событиями которого следил Лев Голевич.
Сергея Олеговича уверяли, что палатка – «люкс», с самой что ни на есть повышенной комфортностью, если иметь в виду «полевые» условия. Но он никак не рассчитывал, что из его «люкса» вдруг появится вдрызг пьяный парень, к тому же еще и с открытой бутылкой вискаря в руке.
– Друзья! – разглядев Сергея Олеговича и Танечку, обрадовался парень. – Меня зовут Се-ме… нец-ц-цке…й
– Нецке? – округлила глаза Танечка. – Это такие маленькие фигурки, которые…
– Да при чем здесь нецке! – Сергей Олегович бесцеремонно оттолкнул от себя спутницу и так же бесцеремонно схватил парня за грудки. – Ты чего в моей палатке делал?
– Алкоголь… – парень поднес к его носу не до конца опорожненную бутылку, – не только вреден, но еще и полезен!
– Да иди ты к черту! – Сергей Олегович со всей силы отпихнул парня в сторону, тот заковырялся в собственных ногах, но, к удивлению, не упал и даже бутылку не уронил. И, восстановив равновесие, ненадолго приложился к горлышку, после чего устремился в сторону близлежащей лесополосы.
– Прикольный чувак, – сказала Танечка ему вслед.
– Да! Только за вискарь, который он из минибара стырил, придется мне же и платить!
– Могу я заплатить, – усмехнулась секретарша. – Интересно, там что-нибудь из спиртного осталось?
– Сейчас проверим, – Сергей Олегович вновь подхватил Танечку под руку и решительно увлек в палатку.
Спиртное в минибаре, видимо, подключенному к какому-то общему источнику энергии, поэтому в меру охлажденное, конечно же, имелось: джин, коньяк, текила, водка. Не поинтересовавшись у спутницы, что она предпочитает, Сергей Олегович потянул было руку к фляжечке коньяка, но, заметив бутылку с томатным соком, извлек из минибара вместе с ней поллитровку беленькой, чтобы «все по-нашенскому». Правда, «Кровавый Мэри» делать не стал – просто разлил сок по бокалам, а водку – по стопочкам.
Сергею Олеговичу, обладающему все еще густой шевелюрой, было под шестьдесят, Танечке, коротко стриженой брюнетке – немногим больше двадцати. Он годился ей даже не в отцы, а в дедушки. Они выпили, и он потянулся к ней для поцелуя. Хихикнув, она подставила щечку, которую Сергей Олегович чмокнул мокрыми от водки губами. После чего, будто мучимый жаждой, залпом выпил свой сок. Танечка, наоборот, пила сок маленькими глотками, и за это время ее работодатель вновь наполнил стопочки водкой.
К активным ухаживаниям Сергей Олегович приступил, после того, как они выпили по третьей – на брудершафт.
– Что вы делаете, Сергей Олегович? Не надо! – словно боясь кого-нибудь разбудить, зашептала Танечка, когда его рука шустро нырнула под ее юбку.
– Называй меня просто Сережа. А еще лучше – Сереженька.
– Не надо, Сереженька…
– Это тебе ничего делать не надо. Только получать удовольствие, понимаешь, о чем я?
– Не совсем…
– Ты главное не брыкайся, – крепко прижав ее к себе одной рукой, второй он залез секретарше в трусы. – Мне в моем возрасте больше всего нравится в девушках их запах. Я носом люблю, понимаешь?
– Сереженька, вы мне так трусики порвете.
– Я хочу их стянуть.
– Не надо стягивать… Там, внизу есть специальные кнопочки…
По закону подлости в тот самый момент, когда Сергей Олегович, наконец, справился с кнопочками, опустился на одно колено, развернул Танечку к себе спиной и, задрав юбку, попросил девушку наклониться, со стороны входа в палатку послышался шорох.
– Какого черта? Наглец! – взъярился Сергей Олегович и довольно проворно для своих лет вскочил на ноги, в то время, когда Танечка, ойкнув, отпрыгнула в сторону.
Вошедший в палатку человек, выглядел каким-то искусственным, во всяком случае, ничего сказать он не успел, лишь начал подносить правую ладонь ко рту, как бы, прося не кричать. Возможно, Сергей Олегович и собирался наорать на наглеца, но для начала он схватил со столика початую бутылку водки и швырнул ее, метя наглецу в голову. И не промахнулся. Бутылка плашмя врезалась непрошеному гостю в лоб, рассыпавшись множеством осколков и облив его сорокоградусной жидкостью.
Сергей Олегович не ожидал от себя такой меткости, но более всего ни он, ни Танечка не ожидали, что третий лишний в палатке буквально в мгновение ока лишит ее своим присутствием. Нет, он не выскочил вон, он всего-навсего растаял, как тает снежинка на горячей ладони, оставив после себя сырое пятнышко.
Визг Танечки прервал ворвавшийся в палатку Борис Яковлевич Яншевский.
– Что? Кто? Где? – требовательно спросил он.
– Никто и нигде, – произнес Сергей Олегович бледными губами. – Мы с Татьяной немедленно уматываем отсюда. Немедленно…
– Стоп! Только что в эту палатку вошел человек. Где он?
– Под вашими ногами, – кивнул Сергей Олегович на пятно, «украшенное» осколками стекла. – И всё! Больше в связи с этим происшествием я не скажу ничего, никому, никогда и ни за какие деньги. Я не хочу, чтобы меня сочли за сумасшедшего.
– Понимаю, – серьезно сказал Борис Яковлевич. – И не смею вас задерживать. Но хотя бы вы, Татьяна, хотя бы в двух словах можете описать этого человека?
– Описывать я не умею… – Танечка вдруг смутилась. – Ну, вы меня поняли – в смысле описывать словами на бумаге… Просто мне кажется, что этого… человека я много раз видела на фотографиях в рыболовных журналах, – она вопросительно посмотрела на Сергея Олеговича, но тот непонимающе пожал плечами. – Этот… человек, как мне показалось, был очень похож на постоянного и гадостного конкурента нашей газеты, журналиста Константина Какуева. Наши мальчики – Лёва Голевич и Паша Балашов всегда называли его не иначе, как самым распоследним говнюком …
На второй тур Павел вместо одного спиннинга приготовил два разных по длине телескопических удилища, оснащенных под ловлю на летнюю мормышку с боковым кивком, и аккуратно упаковал снасти с твердый объемистый тубус. Обычно во время береговых соревнований он не таскал с собой тубус. Как правило, такая ловля подразумевала активное перемещение, и если к спиннингу в руке и рюкзаком за плечами добавлялся еще и тубус или просто еще одно удилище, это, мягко говоря, мешало.
Но «Кубок мастеров» подразумевал ловлю хищной рыбы не только на спиннинг, а еще и на любые другие снасти с искусственной приманкой. Поэтому Стамбул вчера и предпринял попытку ловить на «кораблик». И Павел не без оснований предполагал, что и сегодня его конкуренты не обойдутся одними лишь спиннингами. Поэтому прихватил с собой удилища с мормышками и, как вышло впоследствии, – правильно сделал.
Посовещавшись с Тридой, которая сегодня была его егерем-опекуном, и, изучив карту, он наметил парочку мест, где можно было ловить именно на мормышку. К одному из них после сигнала «Старт!» прямиком и направился. А за ним – по пятам поспешил и Магз – в сопровождении Прохора.