На всякий случай Замор передернул затвор и, поняв, что патронов в магазине действительно нет, перехватил автомат за ствол и замахнулся на Павла прикладом.
– Спокойно, Замор! – грохнувший за спиной браконьера выстрел заставил того замереть с поднятым автоматом.
– Так и стой, а дернешься, получишь пул в жопу, – пообещал Сэмэн. – Змей, ты как?
– Терпимо, – Павел поднялся на ноги, отряхиваясь и со злостью глядя на коварного хозяина острова.
– Перебрось ему «калаш», – велел Сэмэн Замору. – Только аккуратно, без резких движений.
– А что будет потом? – спросил браконьер, медленно опуская и удобнее перекладывая автомат.
– Вместе поплывем в лагерь, – чуть подумав, сказал Сэмэн. – Ты будешь на веслах – на мушке у Змея. В случае чего, рука у него не дрогнет. Ну а в лагере разберемся.
– Обещаешь, что не пристрелите на полдороге?
– Если не станешь дергаться, то обещаю, – сказал Павел.
– Договорились, – издав хрюкающие звуки, которые можно было бы посчитать за смех, Замор мягко бросил автомат Павлу, и тот его ловко поймал.
– Ты сам-то как? – спросил он у Сэмэна, для начала жестом приказав Замору опуститься на землю и все равно на всякий случай, обходя его по дуге.
– Побыстрей бы смотаться отсюда, да к лекарю, – поморщился тот, протягивая Павлу пистолет.
– Слушай, потерпи еще три минуты, подержи этого на мушке, а я быстренько кабырыбу прихвачу.
Услышав это, Замор не нашел ничего лучшего, как отреагировать очередной порцией хрюкающего смеха.
Глава семнадцатаяЛюди и звери
– Обед готов, все подходите, пока не остыло! – голосисто объявила Нинель на весь палаточный лагерь после того, как к берегу одна за другой причалили четыре лодки.
– У тебя водка есть? – оказался первым рядом с поварихой Лёва, выглядевший, словно пустым мешком пришибленный. Только что его рвало, да так сильно, как никогда в жизни и во время очередной паузы между приступами, и Монокль, вытаскивающий вместе с Прохором, Осокой и одноруким Ношпой трупы из лодок, приказал ему идти в лагерь и через Евдокимыча вызывать подмогу.
– Что случилось? – нахмурилась Нинель.
– Ты на берег лучше не ходи…
– А что там, на берегу?
– На берегу? Тапир, Трида, два егеря, еще какая-то… женщина. Вернее – все, что от них осталось.
– О, господи! – Нинель выронила половник в кастрюлю с только что сваренным борщом и посмотрела на Евдокимыча. Находясь на вершине холма, тот наблюдал за происходящим у лодок в бинокль. – Отец, – «Бодрые поползновения!»
– Да, я уже понял, понял… – откликнулся он, прикладывая к губам рацию.
– Чем угощаешь, хозяюшка? – бодро поинтересовался Волгарь, подошедший к обеденному столу, придерживая под локоть Магза, который до сих пор не снял повязку с глаз.
– Сами угощайтесь! Водка – под столом, в ящике, – после чего, вопреки совету Лёвы Нинель побежала в сторону берега, к лодкам. Вслед за ней побежала и Хеллен.
– Опять кого-нибудь рыбы покалечили? – спросил Магз.
– Хуже. Бобры, – Лёва нырнул под стол и достал из ящика бутылку. Свинчивая горлышко, добавил: – И не просто покалечили, а…
Пить Лёва не смог, сунул бутылку Волгарю и, отойдя на три шага, согнулся пополам в очередном приступе рвоты.
Не без труда, но от острова Вепрь-горы они наконец-то отчалили. Больше всех пришлось попотеть Замору, причем, под направленным на него пистолетом. Не теряя над ним контроль, Павел первым вернулся в лодку, затем велел Замору чуть ли не на руках дотащить до кормы Сэмэна. После чего бывшему авторитету пришлось в одиночку сталкивать лодку на чистую воду и самому в нее забираться.
Павел хорошо понимал, что в течение этого процесса Замор имел ни одну возможность каким-нибудь образом схитрить. К примеру, когда переваливался через борт лодки, налечь на нее всем своим весом, накренить и даже перевернуть, а там уж – как повезет. Но Замор этим не воспользовался, видимо, так сильно ему хотелось убраться с острова на большую землю.
Теперь он, вымазанный в грязи с ног до головы, сидел на веслах, Сэмэн, закрыв глаза, полулежал на корме, Павел пристроился на носу лодки, наблюдая на Замором и то и дело поглядывая в сторону удаляющегося острова. На берегу которого, где только что была причалена лодка, появилось какое-то движение. Кабаны! Стадо кабанов! Большое стадо…
Замор на секунду обернулся к Павлу, подмигнул ему и издал довольное продолжительное хрюканье.
– Что это значит? – встревожился Павел и увидел, как кабаны один за другим прыгают в озеро и плывут вслед за лодкой, держа над поверхностью воды верхнюю часть вытянутой морды с черным пятачком маленькими глазками и торчащими ушами.
– Везет нам сегодня на зверье. То бобры преследовали, теперь вот кабаны. Да сколько же их там?!
– Много, – вновь обернулся Замор и теперь захрюкал отрывисто, что могло бы напомнить «точку – тире».
– Это ты, что ли их подманиваешь? – осенило Павла. – Заткнись немедленно! – Он ощутимо ткнул Замора пистолетом между лопаток. Тот вздрогнул и сказал:
– Уже поздно прекращать.
– Что происходит? – севшим голосом спросил Сэмэн, с трудом разлепляя веки.
– За нами кабаны плывут. Их много.
– Зачем? – недоуменно спросил Сэмэн.
– Этот гад их своим хрюканьем призвал, – Павел вновь ткнул пистолетов в спину гребца. – Зачем?
– Разве непонятно, – ответил Замор, продолжая грести с прежней скоростью. Ты кабырыбу с острова забрал, они собираются ее вернуть.
– Врешь! Зачем дикому зверью понадобилась какая-то деревянная статуэтка?
– А зачем людям нужны каменные идолы, иконы из дерева с якобы святыми, всякие там мощи, – пустился в рассуждения Замор. – Может, у кабанов свой бог для поклонений и молитв. Чем в этом плане они хуже людей?
– Слышь, Змей, – прохрипел Сэмэн, – я не успел тебе рассказать. В то время, пока вы на гору карабкались, а я в пещере галеты жрал, из его шалаша вышла одетая в бушлат кабаниха, набросилась на меня и чуть до смерти не загрызла и не затоптала своими копытищами. Хорошо, что я вниз покатился.
– Другими словами, – обратился Павел к Замору, – в шалаше вместе с тобой жила кабаниха? Ты на своем острове умом тронулся, что ли?
– А, может, наоборот, – все вы в своей цивилизации умом тронулись.
– Мы в нашей цивилизации на кабанов бушлаты не напялива… – Сэмэн закашлялся, вновь вспомнив, что как раз он-то лично наряжал пограничную овчарку в свои же бушлат и фуражку – для фотосъемки.
– Лучше посмотрите, как они красиво плывут, можно сказать – «свиньей»! – сказал Замор и три раза хрюкнул.
Кабаны плыли ровным клином, который возглавляла та самая кабаниха, одетая в бушлат. Этот клин постепенно расширялся и через некоторое время крайние кабаны оказались на одной линии с вожаком-кабанихой. Она же плыла в прежнем темпе, то есть, не сокращая расстояние с лодкой, и это означало, что скорость у всего стада могла значительно увеличиться.
Павел прикинул, сколько же всего за ними плывет зверей, получилось – не меньше полусотни. В пистолете у него осталось семь патронов, и еще восемь в запасной обойме – всех не перестреляешь.
– Налегай на весла! – велел он Замору.
Тот, как бы согласившись, хрюкнул, и тут же крайние кабаны поплыли быстрее, и вся линяя стада начала плавно закругляться.
– Они пытаются нас окружить? – спросил Павел Замора.
– Скорее – загнать.
– Так сильней налегай на весла, гад!
На самом деле Сфагнум не жалел потраченных денег, да он их и не считал – бабла имелось, как грязи. Но то, что сорвались такие многообещающие соревнования, очень раздражало. Пусть он из-за проклятой черепахи слабовато выступил в первом туре, не важно, что попустил второй – шансы отыграться все равно оставались. Но где-то там случилось какое-то ЧП, и ему запретили не только соревноваться, но и ловить рыбу. Да пошли они все к черту!
На Монокля он не обжался, – у него своя работа. Удар егеря по ушам не простил, конечно, ну да ладно, посчитаться можно будет как-нибудь позже, при случае. А сейчас, – рыбачить, рыбачить, благо спиннинг собран, приманки с собой, а он на берегу такого привлекательного озера.
Сфагнум, как был в резиновых сапогах, в смокинге, белой рубашке и галстуке-бабочке вышел на не заросший кустарником мысок, привязал к леске вместо воблера тяжелую колеблющуюся блесну и сделал первый заброс.
Вращая ручку катушки, вдруг вспомнил остросюжетный роман своего приятеля Павла Балашова под названием «Смерть на рыбалке». В том романе лично он был прототипом одного из главных героев, а сюжет заключался в том, что во время спиннинговых лодочных соревнований бандитская группировка по приказу своего главаря принялась отстреливать спортсменов из снайперских винтовок. Но спиннингисты оказались не лыком шиты, и в итоге бандюков погибает больше, чем спортсменов.
Чистой воды вымысел, естественно, тем более что заканчивался роман описанием того, как его, Сфагнума, прототип, не обращая внимания ни на стрельбу, ни на пожар на рыболовной базе, ни на вой милицейских сирен, продолжает увлеченно ловить рыбу.
Но и сейчас, он, конечно же, видел возвращение четырех лодок, какую-то суету, слышал крики, в том числе и призыв отобедать. Да пошли все к черту! Рыбалка – важнее…
Хотя на вновь прозвучавшие выстрелы внимание все-таки обратил. Стреляли с воды, то есть с лодки, приближавшейся к берегу. Кроме лодки к берегу приближалось еще много чего-то непонятного, растянутого в плавную дугу от края до края которой было метров сто пятьдесят.
– На всех патронов не хватит, – хмыкнул Замор после очередного выстрела Павла.
Павел уже сменил в пистолете опустевшую обойму на запасную. Он начал пальбу, когда стадо загоняющих лодку кабанов приблизилось на расстояние прицельного выстрела. Конечно, надо было бы в первую очередь убить кабаниху-вожака, но она плыла очень грамотно, – можно сказать, что Замор прикрывал ее своей спиной. Чтобы сделать по кабанихе прицельный выстрел, Павлу требовалось встать, но в таком случае Замору было достаточно крутануть веслом, и он потерял бы равновесие, возможно, вообще вывалился бы из лодки.