Наверное, каждый человек многократно задумывается о смерти, о своей смерти. Иногда меряют ее, как костюм, иногда проверяют на запах, осторожно бродя кругами, принюхиваясь, или просто так, поражаются мысли о том, что когда-нибудь умрут. Нет, не верно – что вдруг перестанут жить. И что ухнет в никуда созданное за жизнь внутри себя «нечто», осуществляющее связь, ответственное за смысл и осмысляющее ответственность перед тем, что будет «потом». Но не то профессионалы.
Миронов научился думать о смерти прагматически. Заигрывать с ней или дразнить ее, близкую и внимательную даму, не было нужды. Торопить было просто глупо, но ходить к ней в гости – так было бы за что. Просто родина давала все-таки смысл. Родина помогала направлять в русло характер. А теперь? Смысл оказался вне ее, смысл сосредотачивался теперь, скорее, в нем самом, и от него растекался по его стране, по его системе, по его ложе. Смерть пока не пугала – велика была закалка привычки, – но уже настораживала бесперспективностью. И Миронов принял решение идти на переговоры со своим большим старым знакомцем.
Несмотря на то что звонок вышел довольно поздний, а день был насыщен политически важными и даже государственными делами, Ютов еще не спал. Слышно было сносно, куда яснее звучал голос, чем порой в Москве.
– Руслан Русланович? Это Андрей Миронов. Из Москвы. Вы называете меня полковником.
Ютов, казалось, не удивился, что с номера Юрия звонит «чужак».
– Я с вами знаком? Вы у меня не служили.
– Генерал, меня с вами познакомил Юрий Соколяк. Познакомил сегодня, но вы, я думаю, обо мне наслышаны.
– Что привело вас ко мне в столь позднее время, полковник? Я надеюсь, мой бывший подчиненный, давая этот телефон, объяснил вам, что я человек не праздный?
Миронов был удивлен самообладанию собеседника. У него даже шевельнулось сомнение, а не ошибся ли он в своей уверенности. Но отступать было некуда, позади не было даже Москвы.
– Руслан Русланович, я и мои бывшие подчиненные подробно беседовали с вашим бывшим подчиненным. И выяснили, что у нас с вами глубоко пересекающиеся общие интересы возникли. По Швейцарии, по Средней Азии и даже по Европе.
– Мой бывший подчиненный, боюсь, превзошел свою компетенцию. Или у вас, полковник, богатая фантазия. Может быть, общение с друзьями-поэтами так влияет на вас?
– Генерал, вы ведь тоже общаетесь с поэтами. Они порой нуждаются в лечении и в помощи. В гуманитарной помощи. Поверьте, я и мои друзья далеки от фантазий и с Юрием Соколяком, очень знающим и профессиональным человеком, познакомились не случайно. Но мы разумные люди, Руслан Русланович, мы информированные, опытные, разумные люди. У нас с вами разные цели, но я предложил бы вам обсудить, как нам ужиться вместе в нашем тяжелом бизнесе. На нашей несовершенной Земле. Руслан Русланович, я не знаю, насколько ваши отношения с вашим подчиненным были доверительны…
Ютов слушал.
– …Но у нас есть что предложить вам. В самом государственном и даже международном аспекте.
– Что вы предлагаете, Миронов? И кого вы представляете?
– Кого я представляю, вам, генерал, известно. Это, можно так сказать, государственно-частное акционерное общество «Вымпел» с привлечением группы заинтересованных товарищей. А предлагаем мы встретиться. Срочно встретиться в Москве.
– Я занятой человек. Меня знают и уважают в моей стране.
– Господин Ютов, мы все здесь уважаемые люди. А я еще к тому же и старый, в летах. Если завтра все останется так, как есть сейчас, то Республика Ингушетия лишится крупного политика и авторитетного мужа, российский МИД – одного из своих клерков, а один саудовский предприниматель, ведущий дела в Кандагаре, – весьма дорогого и тонкого оборудования, которое он отправляет через Россию на Запад. Поставка крупная, но на то, чтобы ее сорвать, у нас уйдет три-четыре дня от силы.
– Тогда зачем нам встречаться? Вы народ решительных действий – чем я могу помочь вам в ваших делах с Соколяком? Я не занимаюсь оборудованием.
– Мы хотели бы купить у вас дорогие швейцарские часы. И еще кое-какую техническую документацию на итальянском языке.
– Что будет для меня гарантией сделки? Я не доверяю Москве.
– Мое имя, Руслан Русланович. В восемьдесят девятом вы мне уже доверяли. И вы, и другие.
– Много времени прошло, полковник. Да и фронты изменились. Но хорошо. Я приеду. В восемь вечера мы встретимся с вами в холле гостиницы «Рэдиссон-Славянская». Вы меня узнаете, я вас тоже. И еще, передайте Соколяку, что я разочарован. Я его знал еще с восьмидесятого, а вы говорите восемьдесят девятый. Что вы, полковник!
– Ваш Соколяк оправдал. Вы просто недооцениваете нас. А это может привести к нежелательным обеим сторонам турбуленциям. Учтите это, генерал, перед завтрашней встречей. Она не должна стать обычной стрелкой. Нам неинтересен такой несодержательный сюжет.
– Андрей Андреич, а если он завтра сольет? За кордон, на тот же Запад? Канет, как копейка в пруду? А Картье этого с девкой сегодня же уморят. А потом и вас? – вопрошал Кошкин после окончания телефонного разговора.
– Нет, Василий. Мыслишь ты по-московски. Ютов – это тебе не какой-нибудь авторитет с Таганской. Награбит, и концы в воду. Тут другое, тут даже не народный герой, не Шамиль, тут Дудаев ингушский. Тут самолюбие – ого, плюс чин, да плюс возраст. Если человек при наших национальных квотах стал советским генералом, то он не в герои метит, метит он в самые президенты. Не зря Соколяк нам все про небесную механику рассказывал. Не зря его Большим Ингушом зовут. Правильно мыслит: Чечня, как нарыв, вскрыта, потому что явной власти хотелось, а Ютов умеет ждать. Серый кардинал Кавказа. А что? Нет, он приедет, вот она, психология.
«Тоже мне, доктор Фрейд», – ворчал Вася, покидая фатеру. Предстоял большой день, большая подготовка к возможной встрече в гостинице, давно уже прозванной в Москве «Рэдиссон-Чеченской». Андреича надлежало самого прикрывать, как президента. Сундук и его бригада отправилась передохнуть, предварительно завезя на дом едва пришедшего в себя Логинова, а сторожить Соколяка остались аккуратные и молчаливые люди Шарифа. Чтобы Соколяк не скучал, ему для компании пристегнули на запястья Удава и Коляна. Там же остался и Миронов, поддавшись убеждениям Шарифа и не решившись возвращаться домой под возможную наружку, а то и пушку Большого Ингуша.
Картье и Рустам
Васю Кошкина вызвало на ковер начальство. Генерал Востриков, лишь недавно переведенный из налоговой полиции на укрепление борьбы с терроризмом, в новых стенах чувствовал себя еще неуверенно и оттого особенно хорохорился, напускал на себя строгости.
– Вы, подполковник Кошкин, совсем мышей не ловите. Заложников среди бела дня, понимаете, воруют, а вы не реагируете никак. А еще назывались специалистами…
Выяснилось, что с самого утра в МИД поступил запрос от международной организации «Хьюман Сенчури» в связи с судьбой Гаспара Картье и Марии Феретти. У начальника Вострикова тоже было свое начальство…
– Что делают правоохранительные органы России? Уже какой месяц? Что? Вот и я вас спрашиваю, специалист Кошкин, что они делают? И что мне отвечать на это? Вот сегодня же берите своих бульдогов и пулей в Чкаловск. Формируйте группу. Я хочу знать все про этого Картье. Находите там своих информантов, вы хоть это умеете? Да хоть всю Чечню перетрясите. Вон, Глака люди Сорокина нашли? А вы что? Оформляйте немедленно.
Над генералом Востриковым смеялись, но субординацию соблюдать приходилось. Благо, на этот случай был у Васи практикант Миша. «Практикант по особым поручениям», – называл его подполковник. Практикант был на сей раз немедленно отправлен оформлять командировку с твердым приказом раньше среды не выезжать. По случаю сей спецоперации Миша был снабжен резервной бутылкой вошедшего в конторе в моду молдавского коньяка, в местном простонародье названного «Красным Лебедем», и коробкой конфет, подготовленной, собственно говоря, к Новому году, для одной капитанши медицинской службы. Ради блага Родины Вася шел на большие жертвы.
Большой Ингуш по знаку Зодиака, или, как точно выражают это немцы, по знаку звезд, был Весами и Змеей, то есть игроком, но не горячим, азартным, а вдумчивым. Большой Ингуш думал. Он делал в своей позиции вынужденные, но сильные ходы. Много знавшего Картье надо было с поля убрать, тем более дорого это не стоило. Благо, рядом, уже под рукой, находился Рустам. А на размен – на размен Соколяка сойдет и одна итальянка. Хватит им ее, голимой. Раз. Дальше. Хорошо бы знать, кто там мутит по Картье воду. Связи большие в Москве, давние – авось, найдется на этого Миронова управа. Вот и шевельнула хвостом змея, и задвигались невидимые мускулы в Москве. Докатилось движение до генерала Вострикова. Наконец надо было постараться нанести упреждающий удар на самом важном направлении: если с полковником, наверное, можно было договориться, то «кидать», подводить партнера Назари не следовало ни в коем случае. Велики авторитет и тайная власть великого воина джихада. Ай, как некстати Ютов лишился Соколяка! Рустама не хотелось посылать в Москву, не тот человек Рустам. Не подходит для Московии «мусульманин». Хватит ему одного Юрия. Были, правда, у Руслана Руслановича и свои запасные модели. Как без них в Астролябии. Нельзя в ней полагаться на одного, хоть и самого верного помощника. И на двух нельзя! Чтобы властвовать, надо уметь разделять. Переменные. И не рассчитывать на постоянные.
Ютов отправил «емелю» по давно известному ему адресу. Этим адресом снабдил его Ачи Бараев, его деловой партнер, один из относительно надежных среди чеченских его связей. Странные русские – называют кого ни попадя полевым командиром. Какой из толстого Ачи командир, он и в поле-то не был, он меж Турцией и Москвой только в Грузии и бывает. А то, что у солидного бизнесмена своя частная армия имеется – так у них в Московии тогда таких полевых командиров – полправительства, от Немцова до Макашова. Ютов ждал ответа с нетерпением. Его секретарша караулила электронную почту, не сходя с поста, и уже перед самым отправлением в аэропорт анонимный киллер в Москве выслал в ответ условия контракта. Руслан Ютов еще раз порадовался, что всегда был открыт современной технике и прогрессу. Если ему еще приведется стать президентом в этой жизни, он, несомненно, в первую очередь научит свой народ компьютерной грамотности. Он приручит его к прогрессу!