— Я могу пробраться к нему в комнату ночью и отключить прием сети. — неожиданно даже для самого себя высказал я идею.
— Снова снимаю шляпу перед твоей гениальностью. Ты точно сможешь это сделать? Или же лучше я займусь решением вопроса?
— Нет. Он может тебя услышать, да и собаки не пропустят чужака. А вот я хожу бесшумно, да и в случае чего всегда смогу найти оправдание своему пребыванию в гостевой комнате.
— Действительно. Что же касается твоих родителей — просто выскажи предположение, что Евгений наверное занимается тем, что помогает кому-то. Или вообще уже отправился в очередную эпоху. Думаю, такое объяснение их удовлетворит.
— Вероятно. Он же и сам говорил, что перемещается сразу после того, как выполнит задание.
— Вот именно. Жене придется провести ночь в яме, но это не страшно, у вас тут тепло. А утром, когда вы улетите, я его вытащу и объясню, почему ему нельзя оставаться рядом с вами.
— Ты расскажешь ему правду?
— И покажу. Он умный парень и знает, что со временем не шутят. И, думаю, смоется куда-нибудь еще до вашего возвращения. Надо было сразу говорить в лоб, но я надеялся, что он понимает намеки…
— Они у тебя слишком тонкие, а в нашем роду изящностью мысли никто не отличается.
Томас фыркнул и кивнул. Потом показал в сторону дома.
— Тогда, Оксинт, на этом все. Ты выводи из строя арновуд вашего гостя, я же пойду караулить яму.
— Завтра утром я пойду с тобой. — хотя я уже больше верил в то, что Том не причинит вреда Евгеше, хотел лично в этом удостовериться.
— Я не стану препятствовать.
Пожелав ему спокойной ночи, дважды гений в моем лице, удалился в свою опочивальню. То, что мужчина не запретил мне завтра идти с ним и проследить за тем, как Евгеша ухнет в яму, доказывало, что он не причинит ему вреда. Но удостовериться не мешало.
Подходя к дому, я посмотрел в окна спальни и увидел родителей. Они о чем-то говорили. Интересно, о чем именно? Впрочем, у меня есть камень, и я могу незримо поприсутствовать при их беседе. Вдруг они беседуют о Евгении? Сев на крыльцо, я достал минерал.
— Иксион, меня тревожит твой гость. — произнесла мама.
Я возликовал. Вовремя я решил узнать, что происходит в родительской комнате. Я замер в ожидании ответа папы. Однако отец не спешил говорить. Он уставился на волосы, которые мама расчесывала перед сном, и словно завис.
— Милый. — мама улыбнулась, и помахала рукой перед его глазами.
— А? — отец вынырнул из воспоминаний.
— Твой гость, Евгений… Он вызывает у меня беспокойство.
Мама подробно поведала, что ей кажется странным, а я порадовался. Да, она явно сейчас не влюблена в нашего гостя и даже считает его опасным для нас. Спасибо Томасу — это благодаря ему удалось добиться такого эффекта.
— Я понимаю твои опасения. — произнес отец. — Поведение Евгения действительно выглядит странно. Но я думаю, тут нет ничего такого…
Отец предположил, что Женя уже знаком с нами будущими и его нынешние странности связаны с тем, чтобы не ляпнуть лишнего или не изменить ход истории. Честное слово, если бы я не знал, кто делает Евгешу странным в глазах родителей, я бы и сам поверил в это. Мама вот поверила.
— Может быть. — задумчиво кивнула она. — Это и правда многое объясняет. Но почему он просто не сказал нам об этом?
— Кто его знает? Может, думает, что нельзя. Александр, будучи агентом Хроносов, тоже не слишком распространялся о своих приключениях. В любом случае, я верю Евгению. А если вспомнить, как сильно он мне помог, когда нас похитил Гедеон… Он мне тогда жизнь спас.
— Хорошо, милый. Думаю, ты прав.
— Но если тебе неспокойно, мы можем подыскать ему место в гостевом доме…
— Не нужно. Я испытывала тревогу, но ты меня успокоил. Пусть мальчик остается. В конце концов, он нам не чужой — наш потомок, и дядя нашим детям одновременно. А родственников в гостевой дом мы отселять не будем!
Я расстроенно вздохнул. Ну вот! Папа убедил маму, что все в порядке. И этим перечеркнул все наши с Томасом труды. А ведь как было бы славно, если бы парня отселили! Хотя сомневаюсь, что мама кардинально поменяла к нему свое отношение. Думаю, она еще будет к парню приглядываться, и вряд ли с первого же взгляда завтра влюбится в Евгения. А вот кстати и он. Интересно, слышал ли дядюшка разговор родителей? Пришел-то он с их стороны. Я поспешно спрятал камень в карман.
— Не помешаю? — спросил Евгеша.
— Неа. Садись.
Я отодвинулся, освобождая для него место. Надеюсь, с разговорами Женя приставать не станет. Однако он так на меня уставился, что я понял: надежда скончалась, не приходя в сознание. Парень поинтересовался, рассказывал ли отец, как они познакомились. Я отрицательно покачал головой, а он стал вспоминать, что папа тогда был в моем возрасте и они оказались не в самой простой ситуации.
Это я уже знал. Дальше Евгений сообщил, что будучи на тот момент не самым хорошим человеком, все равно постарался помочь моему отцу, защитить его, даже не зная, что они родственники. Говорил что-то об инстинктах, а я все никак не мог понять, к чему мне эта информация.
— Зачем ты мне об этом рассказываешь? — спросил я.
Женя удивленно посмотрел на меня и покачал головой.
— Да к тому, что первостепенная задача любого взрослого, если он оказался рядом с ребенком, попавшим в беду — оказать ему всю возможную помощь. Даже если это не твой ребенок. — слово в слово повторил он то, что ранее сказал Томас. Я даже вздрогнул, но парень вроде этого не заметил. — Оксинт, я вижу, что тебя что-то гложет. И если ты не можешь по этому поводу обратиться к родителям — я готов тебе помочь.
— Да я не…
— Подожди, пожалуйста. Я не требую, чтобы ты открылся прямо сейчас. Хотя иногда посторонним все рассказать проще, чем родным. Но уважение и доверие надо заслужить, и я это понимаю. Однако запомни, пожалуйста: я к тебе очень хорошо отношусь, и зла тебе не желаю. И готов помочь без осуждения и чтения нотаций. Запомни это, пожалуйста. Ладно?
— Угу. Но мне спать пора. Спокойной ночи, Евгений.
— Спокойной ночи, Оксинт.
Я поднялся и пошел в дом, а Женя остался на крыльце. Меня обуревали смешанные чувства. Сначала Евгеша меня напугал, повторив те слова, которые я слышал от Томаса. Правда, звучали они в его исполнении более искренно. Но я на секунду вдруг подумал: а что если он подслушал тот наш разговор? Хотя нет, Том бы это не допустил. Энергетически он более развит, чем дядюшка.
Но потом Евгеша даже тронул меня, когда предложил свою помощь. Жаль только, что он ничем не сможет нам помочь. Даже напротив: станет источником огромного несчастья нашей семьи. Вспомнив о том, что может случиться по его вине, я тут же перестал испытывать к парню любые положительные эмоции и решил, что точно не стану с ним откровенничать. Пусть Томас расскажет ему, что натворит Евгений в итоге.
Кстати, а почему для этого надо выжидать целые сутки? Он может просто выманить его завтра из дома и поговорить. Думаю, дядюшка, если он и правда поверит в то, что может случиться, не станет оставаться тут ни секунды, и вообще смоется сразу же после разговора. Надо будет спросить об этом у Тома.
— Ты вернулся, солнышко? — в мою комнату заглянула мама.
— Ага. — улыбнулся я ей.
Она села у моей кровати, такая родная и любимая, такая дорогая для меня. Как мне страшно понимать, что я ее потеряю. И еще страшнее — знать, что это случится не когда-то в гипотетическом будущем, а совсем скоро.
Но я постарался отогнать от себя такие мысли. Во-первых, незачем отравлять быть может последние счастливые дни тем, что потом придется испить сполна. Во-вторых, сейчас мне нужно сосредоточиться на том, чтобы не уснуть, но притвориться спящим. А когда мама уйдет, я смогу заняться арновудом нашего гостя.
Так что вскоре я уже лежал с закрытыми глазами и изображал ровное дыхание. Мама посидела возле меня еще немножко, поправила одеяло и коснулась губами моего лба, а потом ушла. Я же подождал несколько минут, а после прокрался в комнату Жени и замер на пороге. Все-таки он и правда тронул меня своей речью. Жалко даже, что придется посадить его в яму. Однако это малая плата за то, чтобы не случилось всего, что может произойти по его вине. А раз так, то как говорится в одной пьесе: из жалости я должен быть суровым8.
Глава двадцать восьмая. Шалость удалась
Моя ночная вылазка прошла успешно и теперь Евгений, даже при всем желании, не мог бы никому позвонить. Перед сном я связался с Томом при помощи камня и поинтересовался, почему он сразу не может побеседовать с Женей, не выдерживая его, как шашлык в маринаде, целые сутки в ловушке. Ответ меня удивил.
Оказывается, мужчина постоянно проверяет при помощи своего камня, как будет развиваться мое будущее. Он напомнил о том, о чем постоянно говорит Даниил. Время — материя хрупкая и даже совершеннейшая, на наш взгляд, мелочь, может изменить его ход до неузнаваемости. Поэтому практически каждый день Томас смотрел, как складывается моя судьба в будущем.
И в один далеко не прекрасный момент он увидел то, что потом пришлось лицезреть и мне. Мамы нет — но и папы тоже, а мы с сестрой живем на Земле. Мужчина встревожился и решил посмотреть, что и когда пошло не так. Он путешествовал назад в истории и понял: все изменила любовь, которая зародилась между Женей и мамой. Следовательно, нужно держать Евгения от нас подальше.
— Твоя изменившаяся судьба не повлияла бы на существование Вселенной, только на вашу с братом жизнь… Но я подумал, мальчик мой, что хватит с тебя и тех страданий, которые тебе уже известны. Незачем отбирать у тебя все. Поэтому решил помочь всем, что в моих силах.
Эти слова меня тронули. Все же Том заботится не только о себе, как я думал поначалу. Впрочем, еще неизвестно, как бы я себя вел на его месте. Живешь себе, не тужишь, рядом родные и любимые люди… И вдруг узнаешь, что всего этого, да и мира в целом, может не стать по вине какого-то мальчишки еще до твоего рождения! Очень может быть, что я тоже боролся бы за свою жизнь как мог!