беженцев, пошла дальше на Филиппины, где в Олонгопо и интернировалась. Во время перехода Шанхай– Олонгопо погибло посыльное судно «Лейтенант Дыдымов», у которого во время шторма сорвались котлы, и тральщик «Аякс», разбившийся на каменной банке у Пескадорских островов. На «Лейтенанте Дыдымове» погибло около 30 кадет Омского и Хабаровского корпусов, в числе команды погибли гардемарины Алексей Поляков и Халютин. В Шанхае остались еще 3, так что экзамены сдавали только оставшиеся 7. (Сведения получены от корабельного гардемарина Лашкова.)
Осенью 1917 года правительство Керенского решило распустить Морское училище. Наличный состав кадет должен был закончить общее образование, старшей роте представлялась возможность закончить курс, 3-я рота гардемарин должна была быть пополнена «демократическим» элементом, в который вошли даже коммунисты, назначенные Центрофлотом Гуркало, Кожанов и Дажин. Эта рота 3 октября 1917 года была направлена во Владивосток, на учебный отряд в составе вспомогательного крейсера «Орел» и миноносцев «Бойкий» и «Грозный». 12 ноября 1917 года отряд вышел в плавание. В Нагасаки, куда пришел отряд, стало известно о перевороте в Петрограде, уже здесь пяти гардемаринам пришлось бежать с корабля по политическим причинам. В Гонконге среди матросов началось брожение, которое кончилось тем, что команда была разоружена и отправлена во Владивосток. Из матросов остался только один, 20 гардемарин также были списаны и отправлены восвояси. Таким образом, 205 гардемарин уже потеряли 25 соплавателей. Заведующий гардемаринами капитан 1-го ранга Китицын разошелся во мнениях с старшим лейтенантом Афанасьевым и уехал в Японию. Вследствие некомплекта в команде пришлось «Бойкий» сдатъ англичанам, а «Грозного» французам в Сайгоне. После некоторого времени и «Орел» разоружился в Сайгоне, а гардемарины начали занятия на базе, во французских казармах. Число гардемарин уменьшилось, так как группы гардемарин начали разъезжаться, пробираясь в Россию.
В начале ноября 1918 года в освобожденной от соввласти Сибири военно-морским министром адмиралом Колчаком был отдан приказ о сборе и отправке морских кадет, гардемарин, юнкеров флота и воспитанников Морского Инженерного училища во Владивосток, для организации и начала занятий. 19 ноября 1918 года прибыла во Владивосток из Сайгона первая большая партия гардемарин – 62 человека, таким образом, у капитана 1-го ранга Китицына после чисток осталось 99 гардемарин. Сначала гардемарины размещались в казармах 35-го Сибирского стрелкового полка на Русском острове, затем были переведены в город, в Шефнеровские казармы.
Прибывшая вторая партия гардемарин из Сайгона была профильтрована, и часть была отправлена в военную школу на Русском острове. В конечном результате рота имела 129 гардемарин, которые и начали занятия. Занимались по запискам, так как учебников не было. Только позднее удалось наладить печатание некоторых учебников, таблиц логарифмов в Шанхае. Практические занятия легко были организованы в богато оборудованных портовых мастерских. Все внимание было обращено на главные предметы, второстепенные предметы были отброшены, гимнастика, фехтование и спорт проходились постольку, поскольку этого требовала строевая служба.
К апрелю 1919 года был объявлен прием в младшую роту. В докладной записке начальник училища так объяснял свое решение: «…Самая большая ценность нынешнего выпуска состоит не только в том, что он даст русскому флоту через полтора года сотню лишних мичманов, а в том, что он сохранит непрерывность морского воспитания, сильный дух, налаженность и порядок… влияние старшего выпуска на новый, это обеспечит преемственность и сохранит с таким трудом добытые результаты…»
В начале апреля 1919 года Морское училище участвовало в освобождении отряда генерала Волкова, окруженного красными в поселке Владимиро-Александровском. Первая попытка, предпринятая незначительными силами, не принесла ничего, кроме ненужных потерь (было убито несколько морских офицеров), и отряд вернулся обратно. Вторая попытка была удачнее, значительные силы – 4 роты Инструкторской школы, рота Амурской флотилии, при 10 пулеметах, гаубице, 2 полевых орудиях, под прикрытием артиллерии с «Свири», «Якута», миноносца «Лейтенант Малеев», – были свезены благополучно на берег, причем десантная партия гардемарин состояла из 70 человек. Десант был свезен в бухте «Находка» и увенчался полным успехом. 19 апреля гардемарины вернулись обратно во Владивосток, чтобы продолжать занятия.
В начале лета гардемаринам был произведен экзамен, после чего они были произведены в старшие гардемарины и назначен был прием в следующую роту молодых людей, кончивших средние учебные заведения, большой контингент которых был из кадет сухопутных корпусов, несколько кадет Морского корпуса, находившихся в Сибири.
Эта младшая рота отправлена была летом на практические занятия на канонерской лодке «Маньчжур», которую вывели из дока и, приведя в порядок, поставили в бухте Новик на Русском острове. Там, под руководством нескольких специалистов, вновь принятые все лето работали по приведению лодки в порядок, и к концу лета старик «Маньчжур» торжественно, под своими парами, вернулся во Владивосток. К «Маньчжуру» (командир старший лейтенант Королев, брейд-вымпел начальника учебного отряда) капитаном 1-го ранга Китицыным был прикомандирован миноносец «Смелый».
Старшая же рота ушла в плавание на других трех судах учебного отряда: «Якут» – старший лейтенант Коренев, «Улисс» – старший лейтенант Винокуров[530] и «Диомид» – лейтенант Иванов. Последние два были ледоколами, которых вытащили из порта, где они стояли у стенки, и привели в порядок.
«Якут» поднялся на север дальше других, дойдя до порта Ном на Аляске. Это первый раз воспитанники Морского корпуса совершали учебное плавание на север, причем путь их был в направлении плавания Беринга. Условия плавания были тяжелые. Погода была бурная, и ледоколы сильно валяло. Несмотря на лето, было холодно, и теснота была большая, особенно на «Якуте», где гардемарины были сверх нормального комплекта команды и должны были помещаться в трюме, где для спанья были устроены так называемые «гробы». Гардемарины были везде разбиты на две группы: строевую и штурманскую. Последняя была занята исключительно практикой навигации, астрономии и морской описи. Заведывавшие этим морские офицеры, хотя и совершенно разные по характеру, были фанатиками своего дела и блестящие штурмана: «Якут» – лейтенант Рыбин, «Улисс» – лейтенант Цветков, «Диомид» – мичман Троян[531] – настолько высоко поставили обучение, что встретившаяся с учебными кораблями гидрографическая партия для описи берегов, под начальством полковника корпуса гидрографов Давыдова[532], воспользовалась для себя работами гардемарин.
В середине плавания группы переменились, и с «Якута» было послано 8 человек из окончивших штурманские занятия сменить на «Маньчжуре» 8 инструкторов, назначенных в младшую роту. Однако последним не удалось добраться до «Якута». Спускаясь по Амуру, чтобы попасть на нужный пароход, они были атакованы красными партизанами, переранены, и один из них – Виктор Татаринов – скончался от ран. С опозданием остальные 7 прошли свое плавание на «Диомиде». В самом конце октября обе роты вернулись во Владивосток, в помещение училища. К этому же времени, в качестве автономного отделения 2-й роты, были приняты 25 чехословаков, – старшина капитан Оденгал, – в большинстве бывшие студенты, пожелавшие изучить морское дело для будущего чехословацкого флота. Они старательно занимались и несли службы наравне с гардемаринами. Расстались с Морским училищем уже в Сингапуре после экзаменов, получив дипломы.
К осени 19-го года деятельность Морского училища достигла своего расцвета. Летом через Владивосток проехало много морских офицеров, и начальник училища смог пополнить офицерский состав, что было необходимо при развертывании в две роты. Командиром младшей роты был назначен старший лейтенант Королев, а в старшей роте мичмана Скупенского заменил старший лейтенант Бунин. В младшую роту были назначены «капралы», и занятия начались. Но с неудачами на фронте местные красные подняли голову, и гардемаринам приходилось часто спать одетыми и, не расставаясь с винтовками, сидеть в классах в полном походном снаряжении, нести караулы и патрули и проводить иногда целые дни в разнообразных военных операциях, по усмирению восстаний Гайды и др., ничего общего с флотом и учением не имеющими. К декабрю месяцу вернулись во Владивосток, наконец, из-за границы миноносцы «Бойкий» и «Грозный» и крейсер «Орел».
В половине января 1920 года, после того как взбунтовалась инструкторская школа на Русском острове, – генерала Нокса, – во всем Приморье единственными надежными частями остались Морское училище и Военно-Морская учебная команда – 70 матросов под начальством капитана 2-го ранга Потолова. Рассчитывали еще на Юнкерское артиллерийское училище на станции Раздольная. Но два взвода гардемарин, посланные с офицером для установления связи и привода юнкеров во Владивосток, вернулись с извещением, что на эту часть как на боевую единицу рассчитывать нельзя.
Тогда контр-адмирал Беренс[533] приказал начальнику училища капитану 1-го ранга Китицыну сформировать отряд судов особого назначения из всех способных двигаться кораблей Сибирской флотилии, исключая миноносцы. Удалось захватить только «Орел» и «Якут», да ледокол «Байкал». Эвакуация была решена. Морское училище и Военно-Морская учебная команда погрузились на корабли, гардемарины снова заняли свои посты по всем специальностям. На миноносцах были сняты замки с орудий – во избежание сюрпризов. На корабли было взято около 500 человек флотилии с членами их семейств, но с выходом в море еще медлили. Обстановка была сложной. Помимо несогласия между морским и сухопутным командованием, на Владивостокском рейде стояла эскадра союзников, которая вела двойную игру. Они не хотели разрешить отхода отряда из Владивостока. Американцы прямо угрожали открыть огонь в случае выхода русских кораблей. Только личное вмешательство японского флагмана вице-адмирала Кавахара разрешило вопрос.