У письменного стола, не шевелясь, стоит невзрачная фигура. Тёмно-серый плащ с капюшоном, ботинки и такие же серо-черные штаны. Человек оборачивается, из-под капюшона слышатся слова:
— Не переживайте, я уже ухожу, всего доброго.
Мужик перемещается быстро и тихо. Со стороны кажется, что он и вовсе плывёт по воздуху.
Серый, не поднимая головы, быстро просачивается между дверным косяком и щитом. И исчезает.
— Что это было? — задаю риторический вопрос.
Фей, судя по его виду, тоже ничего не понимает. Останавливаюсь. Осматриваю комнату и стараюсь понять, что, на минуточку, в закрытой комнате делал этот серый человек. И как он тут оказался? Замок-то без скрипа не открыть.
Небольшая комнатка изнутри обшита деревом, потолки низкие, по двум сторонам приютились две деревянные кровати. Матрасы, на взгляд, мягкие, но подушки маленькие. Возле незанавешенного окна стоит квадратный стол на толстых круглых ножках. Больше-то ничего и не надо, тем более, это не полноценный этаж.
Феофан тут же забирается на стол и плюхается рядом с массивным чугунным подсвечником.
— Тут письмо, — икая, говорит фей… Недолго молчит и добавляет. — Но я бы читать не стал. Когда письма доставляют ТАК, в них редко бывает хорошее.
Феофан машет письмом в воздухе и, на первый взгляд, на нём нет никаких печатей, марок или подписей. Конверт из пожелтевшей бумаги — самодельный.
— Да ладно тебе, человек заморочился, письмо принес. Не ищи подвохов раньше времени. — Отдаю фею прихваченный со стола в таверне кувшин. Забираю конверт и кручу его в руках.
Фей икать перестает почти сразу. Правда и отвара в кувшине остается вполовину меньше. Ну, и ладно.
Действительно, ни одной буковки, ни одной циферки. Плотная бумага. Да и конверт даже не потрудились заклеить.
Из конверта прямо в руку выпадает такая же плотная бумага, ещё более жёлтая и шершавая. Пергамент, что ли? Лист сложен вдвое.
Быстро проскальзываю взглядом полторы строчки. Витиеватый почерк, крупные разборчивые буквы:
«Дорогой друг, когда ты пойдешь в канализацию, не забудь зайти к двум львам, сидящим под сияющим солнцем».
Так, стоп. А откуда отправителю это известно? Хотя, чего я. Контракт уже полтора года висит в ратуше. Логично, наверное.
Не успеваю подумать о дальнейшей судьбе письма, как оно вспыхивает. В моих руках остаётся только пепел.
— Во дела! — удивляется фей и чешет затылок. — А ведь я тебе говорил!
— Тсс, — успокаиваю Феофана и стряхиваю остатки письма на стол. Вглядываюсь в крупицы.
— Это обычный пепел, не старайся. Что там хоть было написано? Только не говори, что не успел прочитать. — Фей хмурится и подергивает ножкой.
— Что-то про канализацию, двух львов и солнце, — передаю я содержание. Шум в голове усиливается.
Начинаю сомневаться, правильно ли понял смысл строк? Хотя, кого я обманываю? Ни черта я не понял. Львы? При чем тут львы?
Фей отвечает, но звук его голоса одновременно громкий и непонятный. Одно слово накладывается на другое, интонации сливаются в одну. В глазах двоится, на ощупь добираюсь до кровати. Падаю. Не удивлюсь, что всё происходящее мне просто привиделось.
Нужно немного отдохнуть.
— … И денег с него стрясти! — слышу сквозь пелену сна вполне разборчивый голос фея.
Это последнее, что я воспринимаю, перед тем как провалиться в глубокий сон.
Наваливается кошмар. Меня пытаются достать воспоминания из прошлой жизни. Иду им навстречу, но мы никак не встретимся. Подсознание полностью заполнено осколками памяти, а я собираю из них мозаику.
Осколок за осколком. Режусь одним из таких и мгновенно просыпаюсь.
Фей недовольно на меня поглядывает.
— Сколько можно дрыхнуть? — спрашивает он и потягивается.
На нём смешные пижамные штаны и кофта с непонятным рисунком.
— Ты это с собой притащил? — не скрываю своего удивления.
— Естественно! Как можно путешествовать без пижамы? Тело должно отдыхать как и разум, — без смущения объясняет Феофан.
— Сколько я спал? — всё ещё пытаюсь сориентироваться во времени.
Фей пожимает плечами, и отвечает, одновременно зевая:
— Так утро уже, Вить! Завтракать пора.
Сажусь на кровати. Неожиданно. Вчерашней головной боли нет, как и не было. Тело словно обновилось. Вот только что-то у меня во сне случилось важное. Я точно знаю. Что-то почти упускаю, но надо вспомнить. Срочно!
Несколько глубоких вдохов. Закрываю глаза и тянусь к своему сну, как будто я еще сплю. И тут же проваливаюсь в…
…Огонь!
Где я⁈ Вокруг пылает пламя, а я не могу пошевелиться. Последнее, что я помню — взрыв в собственной квартире, когда включаю свет. Вряд ли я в нем выжил. А для полиции — взрыв бытового газа. Умно. Было бы, если б я подстраховку для куратора на электронке не оставил. По хлебным крошкам найдут оригиналы документов и на этих людей, и на эту схему. Жаль, что для меня это точно последнее дело.
Пламя вокруг полыхает, но мне не жарко. Оно словно меня не касается…
Предателей накажут. Пусть и чуть позже. Но что ж, я уже пожил. Но завершить свой путь вот так, в пламени — есть в этом даже какая-то высшая справедливость. Воину — огненное погребение и в Ирий. Или нет? Я не шевелюсь.
Пламя накатывает волнами, но я его не чувствую. Скорее, с интересом смотрю на его языки. В них словно на мгновение появляются фигуры животных и я…
…Я счастливо смеюсь, смотря, как красивые красные лошадки пожирают портьеры. Как гигантские желто-белые птицы перелетают с потолковой балки на балку. Как те мгновенно превращаются в пепел и красивыми искрами уносятся в звездное небо!
Мои друзья радуются и пляшут вокруг меня свой танец, стараясь порадовать. Вокруг воет пламя! И в нем слышу музыку огня. Мне весело!
…Кто я? Это очень яркое, детское, что это?
…Ой, а вот это беспокойный голос папы:
— Виктор, ты где! Я иду к тебе!!!
Чувствую, как папа пытается прорваться ко мне сквозь языки пламени. Огонь хочет его сожрать. Но, НЕТ! Я запрещаю! Пламя расступается перед папой!..
Все это переживается одновременно, только одна часть осознанно:
…Я живу жизнь старого кадровика, засланного куратором в проект. Ну кто во мне распознает аналитика Конторы? Мне уж и лет-то прилично.
А другая состоит из образов и чувств:
…Я маленький ребенок, и я теперь дружу с лошадками и вот этой птичкой, и вот этой… Ну им тоже нужно что-то есть.
…Всем нужно что-то есть.
Пазл складывается из разных осколков и я теряюсь среди них. Тут и сверхсрочка, забросы. А потом и спокойная работа с документами, после ранения, в которой неожиданно нахожу себя. Это чуть припорошено пеплом.
Но тут же и яркая радость от появившихся друзей! Желание ими поделиться с папой и мамой, ведь они такие красивые!
— Виктор! — Сквозь огонь прорывается огромный человек, в старомодных доспехах. От него идет дым, но он точно не пострадал. Потому что… Потому что Я ТАК ХОЧУ!
И пламя на секунду притихает, а фигуры становятся даже чуть менее осязаемыми.
— Виктор! Ты в порядке! — Огромный человек берет меня на руки. Я это вижу и не вижу. Но чувствую прекрасно. Тянусь к отцу руками. Я малыш. — Все, все. Теперь точно все будет в порядке. — Отец укутывает меня в плащ. И снова влетает в пламя.
Я заставляю огонь расступиться перед ним.
— Пока, лошадки! Еще поиграем! Пока птички! Увидимся! — я отвечаю на немой вопрос пламени.
— Все! Выбрались, Вит! Теперь все будет хорошо! — слышу голос отца. — Обещаю, Вит!
… А еще — это знакомый голос! Я его помню! Это же тот же голос, что говорил недавно со мной, внутри меня же.
Ааххх! — буквально со свистом втягиваю в себя воздух и захлебываюсь в кашле.
— Ну ты че, Вить? Не проснулся еще? — Феофан заботливо толкает меня в плечо. — Водички может? Или на завтрак, а?
— Слушай, Фео. А я какой дворянский титул имею? Ты же про меня знаешь больше, чем я сам про себя, кажется.
— Какой титул? Ты чего, вчера щупалец объелся? Так они вроде никаких приходов не вызывают. А пиво ты и не пил совсем. — С тревогой смотрит на меня фей.
— Фео. — Поворачиваюсь к фею. — Ты на вопрос ответь, а?
— Да с чего бы у тебя титул был? Ты маг! А титул — ну откуда? Ты-ж подкидыш в Академию. И живешь там уже лет пятнадцать. Ты чего? Не пугай меня так.
— Подкидыш, значит. Пятнадцать лет, значит. Понятно.
— Эй, Витя, ты чего? Ты прям почернел весь. Ну, приснилось тебе что! С кем не бывает, пойдем лучше на завтрак, а? Там Муха уже точно расстарался.
— Да, ты прав. — Нахожу в себе силы улыбнуться. — Пойдем на завтрак.
А ведь у меня была семья. И кто-то ее меня лишил. Как и памяти.
— … А там может и денег придумаем как набрать. Пока негусто конечно идей, — фей резко меняет тему, а я вспоминаю вчерашний день. А. Контракт же еще. Да, нужно его отработать, и, желательно, из Академии не вылететь. Я слишком многого не помню в своей этой жизни, а вспомнить проще там, где я жил долго. Да и прошлая как-то вспоминается кусками. Но теперь становится легче. Так. Ладно. Тру руками лицо.
— Ну, то есть, вариантов у нас немного? — Поворачиваюсь к фею. — Или в канализацию, или денег не набираем. Так?
— Ну что ты заладил, много-немного, — фей опять ворчит. — Утро чудесное испортил. Вот как после твоих слов завтракать, а?
— Предлагаю — никак. — Тоже встаю с кровати. — Все утро прикидываю, но с их ценами за мою работу либо в канализацию спускаться, либо на бандитов батрачить. А этого я даже касаться не хочу — от канализации хотя бы отмыться можно.
— Нет! Ты что! Как можно без завтрака⁈ — Феофан с ужасом смотрит на меня. — Не можно! — сильно мотает головой. — Тьфу, нельзя! Мы до канализации еще столько идти будем. Успеем еще раз проголодаться. Тем более, оплачено! Ты что⁈ Нашего хозяина расстроить хочешь?
— Ну-ну. Он, наверное, всю ночь не спал, думал, чем тебя с утра угостить, — поддеваю фея.