— Но цепочка наша! — не успокаивается фей.
Мне кажется, что оценщик сейчас выгонит нас из хижины, но вместо этого он говорит:
— Забирайте цепочку и уходите! И таки не приходите больше. Без заказа. Или до завтра. А то я за себя не ручаюсь!
Фей цапает с прилавка цепочку и тут же надевает её на шею. А я забираю шесть золотых в руку. Накопитель и металл остаются у оценщика.
— Вот это я понимаю. Кто молодец? Я молодец! — нараспев произносит фей, как только дверь за нами закрывается. — Теперь хоть одежду сменим, чтобы прохожие так не пялились.
Фей указывает на очередного зеваку, повернувшего на нас голову.
— Обязательно, — соглашаюсь. — Только с грязными работами закончим — и сразу. Сейчас — не вижу смысла. Наша одежда пока еще вполне рабочая.
— А ты, кстати, чего деньги все себе заграбастал? У тебя даже карманов нет. Давай сюда, — командует фей и раскрывает поясную сумку.
Действительно, не буду же я носить золотые в кулаке всю дорогу.
— А накопитель и правда столько стоит? — уточняю у Феофана, пока ссыпаю мелочь.
— Да откуда мне знать? Но Муха говорил, что обычно меньше. Один золотой. Но этот шибко навороченный, видимо. Везёт нам, Вить, везёт! — Фей радостно трясёт сумку и слушает звон золотых. — Вывозит доброта-то!
— А волны ты правда слышал? — задаю ещё один волнующий меня вопрос.
— Волны? — не сразу понимает фей. — Ааа, волны. Нет, конечно. Я же не оценщик. Я только торговаться умею. Ну, ты видел.
«Примерно также, как готовить», — проносится в голове, но вслух не говорю.
Остальные повреждения брусчатки чиним вообще без проблем. Совершенно непонятно, почему они столько времени не чинились. Разве что ратуша отдает одним заказом, тогда да. Только приходится побегать по городу. Так что к Восточным воротам приходим сильно после обеда.
Фей умоляюще на меня смотрит.
— Полдник же, Вить.
Машу рукой. Оглядываю нужную нам таверну.
— Остаемся на полдник.
Таверна тут сильно попроще, конечно. Но и народ вроде как победнее. Если у Мухи всегда пахнет так, что сразу просыпается аппетит, то тут несколько иначе. Не сказать, что отвратительно, но как-то не гостеприимно. А ещё окна меньше: из-за этого солнечный свет почти не проникает внутрь помещения. Внутри полумрак, и сидят какие-то потасканные личности с кислыми лицами. Если бы не дело и не фей — не остался бы.
— Кого тут попросить? Усталых путников у вас кормят? — голосит фей на всю таверну.
— Чего раскричался, малой? Сейчас подойду. — К столу не торопясь ковыляет дородная женщина в фартуке.
— Приветствую, нам бы перекусить чего, — прошу и продолжаю осматриваться. — Из чего можно выбрать? И с хозяином поговорить.
— Выбрать? — переспрашивает женщина. — У матери дома будешь выбирать, тут только один набор. Вот выпить — можешь выбрать.
Фей уже второй раз готовится высказать всё, что думает, но я его останавливаю.
— Мне морс, а моему фею две кружки эля, — применяю хитрую тактику. Знаю, чем подкупить Феофана.
— Две не положено, — кидает нам помощница, чуть более спешно удаляясь.
— Ну и местечко! — в этот раз не сдерживаюсь уже я.
И если в таверне у Мухи Юра прибегал с заказами почти тут же, то сейчас мы теряем прилично времени.
В конце концов, женщина приносит нам по две тарелки с непонятным варевом.
— Это че? — принюхиваясь, узнаёт фей.
— Суп харчо. И гречка с мясом. Миски потом на стойку поставите, — без лишней доброжелательности говорит помощница тавернщика. — Эль сейчас Седой Крол принесет.
Зачерпываю ложку. Каша во рту разваливается: похоже, гречку переварили сильно, а вот мясо почти не жуётся. Резиновое совсем. Но мне нравится. Отдает каким-то старым воспоминанием. Я даже почти успеваю его схватить, как начинает выступать фей. Вздыхаю. Ничего, потом вернется.
— Разве можно добрых людей кормить неизвестно чем? Да у нас в Академии свиньи питаются лучше! — Фей багровеет на глазах. Он не доедает кашу. Первый раз вижу, чтобы он чего-нибудь да не доел. — Ты как хочешь, Вить, а я сюда больше ни ногой. И тавернщику скажу, что это ни в какие ворота, — раздражается полуголодный фей, разве что ножкой не топает.
— Фео, расслабься. Вполне съедобно и очень сытно. Каша, если ее правильно есть— энергией на весь день заряжает, а у нас с тобой, напомнить, сколько еще сегодня запланировано?
— Слова не мальчика, но мужа. — К нам подходит хозяин таверны. Действительно чем-то неуловимо напоминающий седого кроля. Матерого такого, со шрамом через глаз, половиной оторванного уха, в общем, боевого такого крола. Ставит на стол кружку эля мне и морс фею.
— Наоборот — мне морс, — хмыкаю. — Нам еще работать.
— Ты это, — чуть поводит головой. — Не балуй своего, — кивает на фея. — Но ладно, не мое это дело. Че хотел-то, мажонок?
— Муха передал сверток, — киваю фею. — Доставай давай.
Фей достает колбасу с него самого ростом. Она словно выдвигается из поясной сумки.
— О, безразмерный карман? — флегматично удивляется старый солдат. А никем иным мужик быть не может. Это я тоже чувствую практически сразу.
— Не безразмерный, — сконфуженно уточняет фей. — Мне безразмерный не дали.
— Ну тоже неплохо, — понимающе кивает тавернщик. Забирает колбасу.
Тут же разворачивает. Непонимающе смотрит на меня.
— А. — Киваю фею. — И жетон тот давай, доставай.
— Да, вот так с ними и надо! — одобрительно говорит солдат. — Иначе на шею сядут и ножки свесят. Тот еще народец.
Начинаю что-то подозревать. Феофан прячет глаза за кружкой эля, делая вид, что не слышит. Но я запоминаю. Ладно, по результатам завтрашнего разговора буду думать. Пока фей очевидно полезен.
— Хорошо! Спасибо, за помощь и за порядочность. — Хозяин таверны забирает колбасу и драгоценный значок. А дальше говорит непонятные пару слов. — Вас я запомню. А на Нюрку не серчайте. — Кивает на помощницу. — Она тут целыми днями как пчёлка, а от работяг на окраине разве доброго слова дождешься? Вот и огрубело девичье сердце.
— Да нормально, — успокаиваю тавернщика. Девичье? Что ж, пусть так. — Мы вот точно не в обиде.
Тавернщик уходит.
— Вот, Вить, умеешь ты испортить настроение.
— Ладно, закончим главное дело, — хмыкаю, — и обещаю, закажем у Мухи всё, что только захочешь!
— И блинчики? — уточняет Феофан.
— Их тоже, — уверяю Фея.
Оставляем на столе несколько монет и уходим из таверны.
Иду по улице чуть прибавив темп, до входа в канализацию под городом вполне себе еще прилично топать. Все же туда спуститься можно только у стены, почти рядом с выходом из города. Так что спешу.
Пробегаю опять центр. Теперь даже понимаю, почему маги туда-сюда по главной площади рассекают. Так и не получится никак по-другому! Городок-то небольшой, и все больше пешеходный. Карету я тут за эти сутки видел два раза, и еще пару раз всадников. Хотя дороги, вообще-то, вполне для экипажей предназначены. В общем, не знаю, с чем оно связано. А вот около стен, там да, там и загоны есть, и кролов много ездовых, и от телег не протолкнуться местами.
Углубляюсь на север городка. По идее, чуть дальше и влево уже начинается довольно богатый район, судя по домам. Но мне туда не надо. Сворачиваю на серую улицу по краю этого квартала.
Среди серых домов в глаза бросается золотистое одноэтажное здание с куполом. Возможно, местная часовенка или храм какой. Перед входом две фигуры львов, слега потерявшие очертания. Что-то они мне напоминают.
Сразу под куполом вижу изображение солнца.
Ну, конечно!
«Дорогой друг, когда ты пойдешь в канализацию, не забудь зайти к двум львам, сидящим под сияющим солнцем».
Однако, ноги сами привели.
Дверь в часовенку приоткрыта, будто приглашает войти.
— Уверен, что это хорошая идея? — подаёт голос фей.
— Вот сейчас и узнаем, — отвечаю я и тяну дверь на себя.
Глава 14Может, не полезем?
В часовенку захожу немного пригибаясь. Низковатые двери. Хотя, может так и задумано.
В помещении царит полумрак, на стенах разные фрески и надписи, причем, не все понятные. По углам стоят длинные зажженные свечи.
Но я больше интересуюсь фресками. Просто потому, что там я замечаю интересные сцены. На них маги и люди в доспехах побеждают врагов. Утрированные фигуры гоблинов на крокодилах, разная нежить, и еще десятки всяких тварей нападают со всех сторон. И гоблинов и нежить я уже встречал, хорошо. Только вот на тех же фресках я вижу еще огромных драконов, фигуры с щупальцами вместо подбородка, зеленых силачей, кидающих громадные камни, идущие деревья. И что — все это тоже встречается где-то там? Я чуть-чуть начинаю беспокоиться.
— Это время Исхода, — доносится голос из глубины помещения. Он словно отвечает на мой незаданный вопрос. — Все, что ты видишь, было в этом Мире. И если поискать, где-то еще можно найти. Люди побеждают, и побеждают везде. Но Мир был таков, каким ты его можешь видеть на фресках. Мы тут пришлые. И, хотя, смогли прогнуть Мир под себя, но он постоянно об этом напоминает. Я ждал тебя, гость. Как насмотришься — проходи к огню.
Интересно, тут я не вижу ни светильников, ни ламп. Только свечи, факелы, вот, еще голос что-то про огонь говорит.
На полу расстелен ковер, больше похожий на тряпку с замызганными кисточками.
Иду по ковру между довольно узких стен. Прохожу сквозь потертые занавеси. Фей беззвучно следует за мной.
По двум сторонам от входа стоят две стеклянные фигурные вазы. Стекло тонкое и переливается разными цветами даже в темноте. Отблески огня, горящего в центре небольшой комнаты, отбрасывают неровные тени. Колыхание света от свечей на стенах добавляет тревожности.
Пляска теней отражается друг от друга и завораживает.
На ковре мужская фигура, стоящая на коленях. Подхожу чуть ближе и откашливаюсь, чтобы привлечь внимание.
Рассматриваю фигуру со спины: спина крепкая, на голове повязка, из-под неё спадают на плечи седые длинные космы.