Из-под телеги на нас глядят испуганные огромные глаза.
— Чур меня! — как заклинание, но уже не очень уверенно повторяет дед.
— Я маг из Академии, — вмешиваюсь с пояснениями.
— Не врёшь? — дед вцепляется в собственную бороду, будто пытается ею укрыться. — Чем докажешь?
— Ничем, он жетон потерял, — фыркает фей из переноски.
— Зато фей есть, могу показать! — беру фея подмышки и вытягиваю перед собой. — Вот смотри.
— Тьфу ты! Что ж сразу не сказал. Чуть ноги не отбросил с вами, — причитает дед и, кряхтя, выбирается из-под телеги.
— Ты чего так дёргаешься, отец? — максимально дружелюбно обращаюсь к старику и опускаю фея на землю.
— Так я видел, как вы с поля вышли, — заявляет старик. — На поле только мертвяки живут, туда нормальные люди не заходят!
Один из кролов медленно вытягивает ещё одну морковку из телеги и с хрустом откусывает. Дед пытается забрать у грызуна еду со словами:
— Я же сказал, тебе на сегодня хватит! Ать сюда! Ах, ты ж безмозглая животина!
Подхожу ближе к старику и одним движением руки выдергиваю морковку прямо изо рта крола. Тот никак не реагирует, будто ничего не происходит.
— Али вы мертвяков не встретили? — запыхавшись, продолжает старик.
— Только одного, — честно отвечаю.
— Но уже всё, — добавляет фей и проводит рукой по лапе крола.
Тот жуёт невидимую жвачку и ему на фея совершенно наплевать, как и, вообще, на все вокруг, похоже.
— Как всё? — дед хватается за бороду и таращит глаза.
— А вот так, дед! — Киваю я. — На поле, если там был только один мертвяк, теперь можно ходить. Ну, и убирать тоже.
— Радость-то какая! Расскажу в деревне, не поверят! — Дед от радости хватается за голову.
— Так всегда проверить можно. Если собака с поля не сбежит, то и нежити там нет, — подсказывает Феофан.
— Это ты, малец, хорошо придумал. Так и сделаю. — Старик чешет в затылке. — Или, вон, кролов запущу. Потравят пшеницу, конечно, зато точно узнаем.
— Да как хочешь, отец. Хочешь кролов, хочешь собак. Ты лучше скажи, куда путь держишь? — уточняю, пользуясь случаем.
— Так в городок Крайний, на ярмарку. До неё ещё пять дней, как раз успею раза три туда-сюда обернуться. А там и расторгуюсь, — поясняет дед, указывая сухой рукой на телегу.
Переглядываюсь с феем.
— С собой возьмёшь? Мы-то тоже туда идём, — спрашиваю старика.
— Конечно-конечно! Помогу, чем смогу. Радость-то какая! — не успокаивается дед.
— До городка нам пешком день топать, — сообщает фей как бы невзначай и оглядывает повозку.
— Садитесь-садитесь, подвезу! — оживляется дед, и я помогаю ему залезть обратно на козлы. Сам усаживаюсь рядом. Фей тоже забирается в телегу. — Ну, — Перетягивает свободным концом вожжей по спине обоих кролов. — Трогай!
Кролы плавно трогаются с места. Телега, слегка покачиваясь, медленно двигается вперёд. Каменную брусчатку, конечно, чувствую другими частями тела, но все же лучше плохо ехать, чем хорошо идти. Да и на козлах у старика навалено мягкой одежды, так что небольшая тряска ничем не мешает. Фей же и вовсе не замечает неровности дороги. Как только он переваливается в телегу, Феофан замирает и к чему-то принюхивается.
Старик оглядывается на фея, усмехается, отдает вожжи мне.
— Подержи!
Забираю кожаные ремни. Кролы начинают вертеть головами в разные стороны.
— Крепче держи! — Усмехается дед. — Щас заберу. Умные животины, понимают чужую руку-то.
Наклоняется в телегу и развязывает один из пары десятков мешков. Достает оттуда синеватую репу, размером, наверное, почти с мою голову. Фей тут же тянется ручками к этой брюкве.
— Давно не видал таких как ты. С тех пор как служил в пограничье. Но наслышан. — Старик по-доброму усмехается. — Вижу, знаешь, что это.
— Знаю-знаю! — Фей тянется руками к неподъёмному для него клубню. Выглядит как ребёнок, выпрашивающий любимые конфеты.
— А это что? — интересуюсь как бы между прочим.
— Так репа. Феи на такую что угодно готовы обменять. Это я точно знаю! — рассказывает старик. — Их предки вредителями были.
— И ничего не вредителями! — Феофан поднимает палец вверх. — Это вы люди здесь пришлые. Мы-то тут с начала веков живём. Кто вас, людей, заставлял такую вкусноту выращивать? Мы-то сначала вообще не понимали идею владения полем. Растёт, вкусная — значит, наша! А от вас мы просто отбивались. Ведь как считалось: если нашли такую вкусноту — это мы нашли добро, а тут приходят наглые дылды и пытаются нас от него отогнать. Конечно, мы были против!
— Да не обижайся! — Старик успокаивающе машет рукой. — На лучше, поешь! Мытая, старуха моя мыла. На ярмарку везу, а выращиваю сам.
Старик выдает репу фею, и тот буквально вгрызется в овощ. Похоже, мир на полчаса перестаёт для него существовать. А, скорее, на десяток минут, судя по скорости поглощения.
— Весь урожай забирают. Скорее всего, в Академию-то и забирают. Феи-то как не в себя жрут. — Кивает на максимально сконцентрированного Феофана. — В глубине королевства она ж не растёт. Только на границе. Говорят, как-то с магией дикой связано. Так что, зарабатываю, и неплохо. Главное, его диких соплеменников отвадить. Ну, так кролам это легко. Не смотри, что они такие спокойные: за свою жратву кого хочешь порвут. Вот я и сажаю репу посреди их морквы. — Достает из соседнего мешка длинную, почти в полметра, жёлтую морковь. Кролы поводят носами и тянутся головой назад. Старик, натягивая вожжи, делать им этого не дает.
Дед пару секунд на них смотрит, а потом ломает морковь на две части и бросает перед кролами вперёд. Животины ловко ловят куски морквы в воздухе и опять становятся спокойными флегматиками.
— Так что если соберешься сажать репу, то сначала обзаведись ездовыми кролами, — советует старик.
— Конечно, отец! Если соберусь сажать, то обязательно. А ещё лучше, к тебе обращусь, — обещаю в шутку. Хотя, чего только не приходится иногда делать.
Дед спокойно кивает, слово так и надо. А может, действительно считает, что выращивание репы на границе — очень хорошее дело жизни.
— А ты про мертвячье поле совсем ничего не слышал? — на этот раз старик обращается ко мне.
Мотаю головой.
— Да откуда? Мы тут по делам Академии были.
— А! Понимаю, вы к гоблинам ходили! Вот ещё те твари! — Старик в порыве эмоций ударяет рукой воздух. — Нет, ничего не могу сказать, так-то их на горячем не ловили. Но всё равно, неладное что-то придумали маги. Гоблины и люди завсегда воевали. Мы тут, как едем, всё равно сторожимся. А неровен час, они про договорённости забудут? Маги-то что? Они в столице! А мы-то здесь!
— Ну, на ближайшие полгода, можешь не сторожиться дед. Что там произошло — не знаю, но ни гоблинов, ни их крокодилов в живых не осталось.
— Вот ведь какой хороший вестник-то ты студент! В пещере, никак, побывал? — любопытствует старик.
— Да, дед, Побывал. — Грустно тяну я.
— Ага, — внезапно включается в разговор Феофан. — Мы им такие договора принесли! Закачаешься! Банковские чеки на сумму на треть больше, чем обычно! Академия хотела чаще их эссенцию покупать.
— Вот, о чем я и говорил! — Смеётся старикан.– Все что угодно за репу выдаст! Ничего в них не держится. — Потом внезапно что-то вспоминает и заливается смехом ещё больше. — Я не ослышался, вы гоблинам чеки привезли⁈ Аха-ха! Как вы ещё живы-то? Точно в пещерах никого не было.
— А что не так-то, отец? — уже начиная о чем-то догадываться, спрашиваю старикана.
Глава 5Секрет расскажешь?
Старикан заливается хохотом.
— Так они читать не умеют! Договора, да и любую письменную бумагу личным оскорблением считают! Это же всем воевавшим с ними известно! У них даже договора на узелках заключаются. Такие они не нарушают. — Смеётся. Смахивает слёзы, выдыхает. — А с чеками там вообще история была. Они как-то резались между собой год ради такой бумаги. А потом, выигравшее племя пошло в город. Куда их, естественно, не пустили. Это-ж анекдот был в Пограничье лет тридцать назад. Гномы-то, тоже не дураки. Вклад-то им открыли на эту сумму. Вот только получить назад может его только гоблин, да еще и со знаками кагана. А гоблинов в города не пускают. Вот и получается, что гномы честные — вклад-то открыли, люди тоже честные — заплатили честь по чести. Только гоблинам ничего не досталось. Гномы их деньгами до сих пор ворочают.
— А вклад большой? — Феофан снова влезает в разговор. Видимо, у него закончилась репа.
— Так сумма приличная очень накопилась по слухам, — усмехается дед. — Кто-то гоблинам тогда идею вклада под проценты успел подкинуть. Они туда все свое золото и ухнули. За это время уже с десяток каганов сменилась. Но с тех пор они торгуют по старинке только за золото. И договоров с людьми на бумаге не заключают. Хотя, если вы в пограничье не были, то эту историю могли и не слышать. Это ж было, когда я только туда на службу перевёлся. Королевство тогда знатно наступало, при прошлом-то государе. — Дед углубляется в воспоминания.
Переглядываемся с феем.
— Отец, а это в каком городе было? — спрашиваю старикана.
— Так Лютинск же, по-модному — Лютеция, это уже и не пограничье давно. Да это неважно, филиалы-то Гномского банка в каждом городке есть. Надёжный он очень. Честный! — Старик опять заливается смехом. — Так что хорошо, что никого не застал. А то бы они тебя живым не выпустили. Крокодилам бы своим скормили.
— И чего? Их же потом вырезали бы всех! — удивляюсь я.
— А тебе тогда какое дело бы было? Ну, вырезали бы, так гоблины к этому привычные. Плодятся, что тебе кролы. У них смерть как у нас обед. Был гоблин, нет гоблина — никому до этого дела нет, даже самому гоблину. Нам их не понять.
Старик ненадолго замолкает.
Неожиданная информация.
— Ну я так просто не дался бы, — хмыкаю. — Я все же маг.
— Маг, маг, не спорю. Вот только шаманы гоблинов, на границе, опытных магов спокойно разбирали. — Старик грустно задумывается. — Да, с перевесом, один к трём, один к пяти, но разбирали же. Сложно вашему брату против духов. — Кивает на Феофана. — Твой-то правильно сказал, мы здесь пришлые. Пусть уже и давным-давно. А вот гоблины, феи, нечисти разные, да даже вон те же мертвяки — они все здесь жили изначально. Просто мертвяки были другие.