Пылевые пласты бьются в щит словно раздраженные змеи. Несколько небольших смерчей закручиваются совсем близко к щиту, но пробить его не могут. Пытаюсь всмотреться и понять, куда ведет светлая нитка силы.
— Это один из них, — фей показывает на дальнюю стену.
Нахожу точный путь интересующей меня нити. Она ведет к старому каменному столику, а от него тонкими ручейками тянется ко всем картинам. Я предполагал подобное.
— Если не все сразу, — отвечаю фею.
Ветер на чердаке завывает, мешая разговаривать.
— Витя, давай уйдем отсюда, нас тут не ждали! — просит Феофан, удерживая щит.
— Конечно не ждали, — усмехаюсь. — Именно поэтому мы здесь.
Преодолевая чудовищный ветер и маленькие смерчи на чердаке, дохожу до картин. Все они развернуты лицевой стороной к стене. Поворачиваю картины к себе одну за другой. Ветер тотчас же прекращается.
На меня пялятся старые искаженные злостью лица людей. Они сверлят меня ненавидящими взглядами. Одно лицо я узнаю. Тот самый молодой парень из зеркала. Волосы средней длины, большие выразительные глаза, широкие брови. На картине он изображен в богатых одеждах. Здесь он на порядок старше. В зеркале его молодая копия.
А неплохо! Нет, сама схема вполне понятна, хоть и кажется весьма странной. В любом случае, кажется, мы нашли владельца отражения.
— Ален, — зову нежить.
— Да, Виктор? — девушка появляется и выжидающе смотрит на меня.
— Видишь картину? — спрашиваю. — Представь, что она полна жизненной силы. Представила?
Жду, когда нежить кивнет.
— Теперь осуши её, — распоряжаюсь.
— Это же просто рисунок, Виктор, — протестует Алёна. — Как я смогу?
— Сможешь. Просто сделай, — говорю ей. — Попробуй, а мы посмотрим, получится или нет.
Алёна без лишних слов берет в руки картину. Дом оживает и ощутимо трясётся. Создается впечатление, будто он в последний раз пытается с нами что-то сделать. Ставни ходят ходуном, слышно, как бьется посуда. Раздаются скрипы и удары столов и стульев. На чердаке снова поднимается ветер и поднимает в воздух всякие части мебели и стеклянные осколки.
Только толку-то? Мы сидим под щитом фея, а его защите вся эта летающая ерунда на один зуб. Слышу, как Феофан тихонько хихикает, наблюдая эту ситуацию.
— Да уж, смешно, — говорю, перекрикивая ветер. — Если бы у тебя щита не было, нас бы с тобой давно выпили.
— Если бы у меня не было щита, мы бы этот дом не купили, — протестует фей.
— И то верно, — соглашаюсь.
Сумасшествие в доме продолжается и набирает обороты. В определенный момент слышу тонкий хлопок. Еле заметная нить обрывается. Картину в руках нежити корёжит, и она осыпается цветным пеплом.
— Ой, Виктор, простите, я, кажется, сломала! — волнуется Алёна.
— Совсем чуть-чуть. Не переживай! — усмехаюсь. — Забавно. Кто следующий?
Одна из ниток светится чуть ярче других.
— Следовательно, с одним из вас я могу поговорить внизу, — недобро улыбаюсь и пробегаю взглядом по оставшимся картинам.
Дом замирает в предчувствии.
— Посмотрим, до чего интересного мы с вами можем договориться, — говорю так, чтобы было слышно, после чего спокойно иду вниз.
Нежить оглядывается и смотрит непонимающим взглядом.
— Алёна, следи за картинами. Главное, чтобы никто здесь не появился и не выкрал их. Предотвращай любую попытку проникновения, — ставлю задачу.
— Хорошо, — нежить согласно кивает.
— Если вдруг зайдет кто угодно, кроме меня, можешь смело его выпивать, — говорю перед тем как спуститься вниз. — Если я погибну — уничтожай всех также, как уничтожила эту картину.
— Погибнешь⁈ — восклицает девушка, складывая руки у сердца.
— Да нет. это на всякий, крайне маловероятный сейчас случай.
— Конечно, Виктор, — успокоившись, соглашается нежить.
Подхожу к старому зеркалу. Меня встречает привычное отражение. Лёгкая улыбка и никаких тёмных кругов под глазами.
Мне сразу становится легче в этом доме. Теперь понятно, откуда мои проблемы со сном. Беру стул из гостиной. Смотрю на свое отражение в зеркале. Негромко стучу по толстому стеклу.
— Ну что? Мне кажется, нам надо поговорить.
Глава 9Игра теней
Несколько секунд ничего не происходит.
Отражение в зеркале постепенно меняет черты лица. Проявляется совсем не тот, кого я жду. Новое изображение больше напоминает единственный портрет женщины среди картин на чердаке.
Женщина сидит в таком на таком же стуле как у меня, вальяжно встаёт и подходит к зеркалу.
— Что ты предлагаешь? — глухо, как сквозь толщу воды, слышу грубоватый низкий голос.
Заметно, что разговор даётся женщине в зеркале очень тяжело. Часть звуков она проглатывает.
— Договариваться? — переспрашиваю. — Если ты не заметила, это мой дом! — С вызовом смотрю в зеркало. — И дом так и останется моим. Вы все — умершие люди. Непонятно, кто такие и откуда вообще взялись.
— Наши картины висели в доме, — грубо отвечает отражение. — Мы его хозяева.
— Нет. Хозяин теперь тут всего один — и это я, — отвечаю вполне спокойно. — Понимаю, что ваши портреты сняли со стен, и вам слегка обидно. Удивительно, что картины смогли снять каким-то чудесным образом. Зеркало-то я не смог.
Женщина вглядывается в меня и кривит губы в злой усмешке.
— Картины снял последний, кто тут жил, — глухо раздается из зазеркалья. — Некоторые владельцы начали о чем-то догадываться, и, чтобы не провоцировать ненужные догадки портреты пришлось убрать на чердак.
— Я так и подумал, — продолжаю разговор на спокойной ноте. — Слушайте, мы же могли ваши картины не просто выкинуть, а сжечь, в конце концов. Кому нужны в доме портреты незнакомых людей? Ещё и достаточно неприятные на вид.
— Ахахахаха, — раздается не голос, а, скорее, грохот. — Глупый невежда! Их невозможно уничтожить!
Зеркало щелкает и трясётся, будто вот-вот треснет.
— Да ты что? — спрашиваю, всплеснув руками. — Надо же, невозможно!
Фей на протяжении всей нашей беседы стоит неподалеку. Я его не вижу, но точно чувствую, что он рядом и готов в любой момент, если понадобится, выставить защиту.
— Мы бессмертны! — провозглашает отражение, подняв руки.
— Да ты что? — раззадориваю собеседницу. — Наверное владелец той картины, которая рассыпалась, полностью с тобой согласен, правда?
— Тварь! — ругается тетка за стеклом. — Какая же ты тварь!
— Вить, — говорит из-за моей спины Феофан. — Не зли нечисть, злая же баба, а ну как вылезет?
— Спокойно, Фео. Эта — не вылезет. Сил у нее теперь нет, правда же? — обращаюсь к женщине.
В самом углу зеркала распускается еле заметная паутинка трещин. Мне кажется, что трещины расходятся с обратной стороны стекла.
— Я — тварь? — наигранно удивляюсь и возвращаюсь к разговору. — Вы здесь уничтожили десяток человек, и это только те, про кого я знаю. Теперь остается только гадать, как много тех, кого вы убили раньше. Так понимаю, если более тщательно изучить историю дома, можно найти много интересных и загадочных смертей. Естественных, в этой самой комнате, — добавляю.
— Какое тебе дело до плебеев? — оттопырив губу, спрашивает женщина.
— Я видел на чердаке целых три пустые картины. Это заготовки для будущих жертв или ваше личное пристанище? — делаю вид, что интересуюсь. — Как вы думаете, если пустые картины уничтожить… их владельцы сдохнут? Или нет?
— Ты не сделаешь этого! — пугается тетка за зеркалом.
Её глаза бегают из стороны в сторону. Женщина лихорадочно соображает, что ей делать дальше.
— Чего это я не сделаю? — включаю дурака. — Не уничтожу старую рухлядь? Правда так считаете? Сделаю и не буду по этому поводу заморачиваться. У меня даже совесть не почешется. Я прямо сейчас вижу существ, которых никто не обуздал. Да кто вы все такие? Какие-то маги, какого-то старого королевства и всего-то? Если вас никто не контролирует, почему вы не спрятали картины или не перенесли их в другое место?
— Здесь место нашей силы, — сквозь зубы рассказывает отражение. — Мы не можем забрать отсюда якоря.
— То есть ваше место силы принадлежит мне? — спрашиваю как бы невзначай. — Так, получается?
— Только по человеческим законам! — грохочет женщина за стеклом.
— Ну и что? Я по факту владею этим местом, — сообщаю известный факт. — Уничтожить вас могу, а, значит, что? Значит, вы все от и до принадлежите мне. Владелец ресурса — не тот, кто заплатил деньги. Владелец ресурса тот, кто может его уничтожить, — объясняю на пальцах. — Я могу вас легко уничтожить и сделаю это без всяких там угрызений. С моей точки зрения, вы — монстры, для которых обязателен поводок и ошейник. Будете подчиняться мне, — холодно говорю.
На лице женщины страх перемешивается с презрением. Она фыркает и отворачивается. Поворачивается и ловит взгляд моих глаз:
— Мы искали бессмертие, силу и власть. Ты хочешь сказать, что мы это все просто так отдадим тебе?
— Ваше бессмертие мне без надобности, — поясняю. — Про силу и власть посмотрим. Вы всё это отдадите мне по одной простой причине. У всего вашего могущества есть гигантская червоточина. Так всегда бывает, когда своего получается добиться только за счет других. Так уж получилось, что я оказался в самой точке вашей уязвимости. К тому же, прекрасно понял её, — ухмыляюсь.
Женщина молча слушает, её глаза наполняются ненавистью. Видно, как она ищет решение и не может ничего мне противопоставить.
— Я могу вас уничтожить, а вы можете мне… — продолжаю уничтожать её словами. — Ничего вы не можете мне сделать.
Смеюсь и наблюдаю реакцию отражения. Всем своим видом существо показывает своё бессилие. Мудрость и скрытность не проявляет, мне это только на руку.
— Вы не можете мне никак навредить, по крайней мере до той поры пока я бодрствую. Но я вас уверяю, что пока мы с вами не заключим контракт, я спать не буду, — сообщаю своё решение. — Или контракт или вы просто все умрёте. Меня устроит любой вариант, сами понимаете.