Повисла короткая, но очень напряженная пауза.
— Что ж, я рад, что мы с вами решили все вопросы, — наконец ответил Грязный Морти и взглядом приказал одному из своих людей поднять кошель. — Тем не менее, Аннабель, я хочу, чтобы с этого момента ты зарубила себе на носу: для меня тебя больше не существует. И что бы тебе там когда ни понадобилось — больше даже не вздумай на меня рассчитывать. В чем угодно.
Развернувшись, Грязный Морти ушел прочь, вместе с Риком и своей охраной. Я же, проводив их взглядом… наконец позволила себе выдохнуть и, ощущая головокружение, опереться на руку Роя.
— Даже не представляю, как ты сумел снова так вовремя оказаться в нужном месте, — вздохнула я.
— Просто понял, что в ближайшее время тебе лучше не оставаться в одиночестве в темных переулках, — улыбнулся он. — А если без шуток, то я как раз шел к тебе по делу.
— По какому такому делу? — прищурилась я.
— Те часы, которые я передал тебе в тот самый день, когда ты впервые оказалась в этом мире, — проговорил Рой, серьезно глядя на меня.
— Что с ними?
— Мне, несмотря на все трудности, удалось получить журнал покойного часовщика, который их сделал, — сообщил мужчина, и от его слов я в изумлении замерла… а затем схватила его за руку и потащила за собой, в сторону своего дома.
— Я так понимаю, об этом лучше не разговаривать на улице, — прошептала я, забегая по лестнице на этаж, а затем — в свою квартирку. Где уже, к счастью, давно прибралась, так что сюда было уже не так стыдно привести гостя.
— Да, беседа явно не для сторонних ушей, — тихо согласился Рой, пока я запирала за нами дверь.
— Так… что было в том журнале?
— Во-первых, имя заказчика, — серьезно проговорил он, глядя мне в глаза. — Это был мой брат, Фридрих Шартор.
— Ничего себе! — икнула я, едва не задохнувшись от удивления.
— Именно. Но самое главное — это те особые свойства, которые мастер заложил в артефакт.
— И что же это за свойства?
— Стартер, — выпалил Рой. А увидев непонимание на моем лице, пояснил: — Стартерами называют артефакты, которые работают как спусковые крючки для сложных ритуалов и заклинаний. Причем нет, — продолжал он, опережая мой вопрос. — Часы не были стартером для того самого ритуала «побега» души Аннабель в другой мир, чтобы притянуть на ее место другую личность. Поняв благодаря журналу, где и что искать, я сумел более тщательно изучить часы. И выяснил, что они должны сработать как стартер для другого ритуала. Мне до сих пор не ясна полностью его природа, но это… что-то страшное, жуткое, кровавое.
— То есть получается…
— Верно. Фридрих хотел, чтобы Аннабель воспользовалась часами для того, чтоб запустить цепочку какого-то опасного магического ритуала, судя по всему — с человеческими жертвоприношениями. И если я не ошибаюсь, то как раз она сама и должна была стать жертвой. Вот только насчет последнего… почему-то мне кажется, ее осведомленность о том, что она тут — жертвенный агнец, в планы Фридриха не входила.
— И поэтому она решила сбежать в другой мир, — выдохнула я. — Узнала, что патрон собирается бросить ее на жертвенный алтарь. При этом знала что-то, из-за чего была уверена: в Кроссворлде и семи мирах ей не спрятаться.
— Причем, что самое для нас сейчас неприятное… я не уверен, срывает ли ритуал то, что в ее теле теперь другая душа, — признался Рой. — Есть два варианта. Первый заключается в том, что для ритуала нужно было принести в жертву как раз душу Аннабель Кемберн, и теперь, когда та отсюда сбежала, ты в этом теле для ритуала бесполезна. А значит, если дать Фридриху знать, что в этом теле уже другая личность, к тебе интерес будет потерян… вот только вряд ли он после того, как ты об этом узнала, оставит тебя в живых. Да и за сохранность своей жизни я теперь, если честно, не уверен, — нехотя признался Рой, и от его слов по моей спине пробежал холодок.
Неужели Фридрих… способен убить даже собственного брата?
— И второй вариант, — продолжал мужчина. — Он заключается в том, что для ритуала в принципе неважно, какая в теле душа, потому что в код заклинания вписано именно твое тело, от которого нужна кровь, вытекающая из смертельной раны в сердце. В таком случае, увы, для тебя все еще хуже, чем при первом варианте.
— Слушай, Рой, — сбиваясь, проговорила я, ощущая, как меня бьет озноб, и нервно обхватила плечи. — Я ведь правильно поняла? То видение, которое явилось мне возле Истока времен… оно ведь касалось того ритуала, да? Это ТО САМОЕ будущее я видела?
— То, что ты увидела в видении возле Истока времен — еще не обязательное будущее, которое неотвратимо, — серьезно заявил он и, внезапно подступив ко мне на шаг, обнял. — Оно может и не настать. Если мы постараемся. А я уж, даже не сомневайся, сделаю все, чтобы не дать этому видению сбыться.
Дрожа, я спрятала лицо в мужской груди. Запах его рубахи так успокаивал…
— Получается, музыкальная шкатулка тоже…
— Часть этого ритуала, да, — кивнул он, крепче прижимая меня к себе. — И оба артефакта я уже надежно спрятал. Надеюсь, мой брат их не найдет.
— Если только уже заранее не знает, где искать, — обреченно прошептала я, покачав головой.
Глава 21. Заложник
Думаю, не стоит даже заикаться о том, насколько паршивое у меня после всего произошедшего было настроение. Тем не менее демонстрировать этого я никому не имела права. Поэтому, придя на следующий день в «Красную камелию», продолжала усердно работать, как ни в чем не бывало. И с не меньшим энтузиазмом, нежели вчера, готовиться к грядущей вечеринке.
Как и ожидалось, выступление Мареи в субботу вечером собрало нам полный ресторанный зал. Причем зрители остались настолько довольны увиденным и услышанным, что когда феечка в конце сообщила о грядущей через неделю вечеринке в гангстерском стиле, еще и с конкурсом талантов, восхищенные посетители ломанулись в бар за билетами. В результате за неделю до мероприятия половина входных билетов, несмотря на свою немалую стоимость, была успешно распродана. А многие из купивших еще и сразу записывались на сам конкурс в качестве участников.
Все это хоть немного, но помогало мне не зацикливаться на плохом, постоянно думая обо всем, что я держала в секрете. О все еще не найденной Призрачной жемчужине, которая, к слову, вполне могла быть даже в руках у Фридриха. О старшем Шарторе и всем, за чем он мог стоять. О жутком видении с моей собственной смертью посреди горы трупов…
Блин, ну почему все не могло ограничиться для меня простым попаданием в незатейливую, размеренную бытовушку? Я бы даже не расстроилась, окажись сюжет этой бытовушки скучным и заурядным, лишь бы моей жизни ничто не угрожало! Но нет, в своей книжонке Аннабель мастерски приукрасила действительность, скрыв все свои проблемы, с которыми мне теперь приходилось разбираться. Спасибо, хоть помощник в лице Роя нашелся, но и это еще ничего не гарантировало.
Поэтому приподнятое настроение, в котором я пребывала после удачного выступления Мареи, почти полностью развеялось, стоило мне, попрощавшись с персоналом кафе, выйти на улицу…
Да только я, закрывая входную дверь, даже подумать не могла, что ЭТО — далеко не предел. Потому что стоило мне сделать несколько шагов, свернув на узенькую улочку по пути к ближайшей остановке, как мне навстречу вышла блатодиха. И нет, сегодня она снова была без своего передника с грибочком, но я все равно узнала ее по голосу. Голосу, который разрывался от душившего ее кома в горле!
— Аннабель, как хорошо, что вы не ушли раньше, и я вас все-таки встретила. Потому что мне неизвестно, где вы живете, и если бы мы разминулись, я бы понятия не имела, где вас искать, — всхлипнула Маргарет, прижимая к лицу беленький платочек, на котором, в уголочке, был вышит цветочек.
— Что случилось? — заволновалась я, ощутив, как потяжелел желудок.
— Теодор… он… — выдохнула тараканиха и разрыдалась.
— Что с Тедди?! — охнула я, едва не подскочив на месте.
— Его… его похитили! — едва проговорила она и снова расплакалась, зажимая рот лапкой. — Осталось только это, — добавила Маргарет, протягивая мне вынутый из-под крылышка на спине лист бумаги.
Приняв его внезапно задрожавшей рукой, я поднесла письмо к глазам, по размеру букв сразу отмечая, что писал его не блатод, а кто-то размером с человека. И тут же обомлела, прочитав:
«Бедняге Тедди следовало дважды подумать, с кем водить дружбу и во что ввязываться. Ну а теперь пусть пеняет на себя, потому что время для игр прошло. А я ведь предлагал ему сдаться и привести Аннабель к жертвенному алтарю, и тогда вернулся бы он обратно к своей семье, еще и переехали бы в квартирку получше той конуры… но нет, видите ли, уперся он, что не предает друзей, а лучших друзей — тем более. Что ж, он сделал свой выбор, ну а кто я такой, чтобы его за это судить? Нет-нет, судить я его за это, конечно же, не буду! Просто прикончу до утра. Все-таки вы, тараканчики… ах, простите, БЛАТОДЫ, так забавно пищите, когда отрываешь вам лапки, одну за другой, а потом раздавливаешь… никаких походов на симфонические оркестры с такой музыкой не нужно! Так что готовься оплакивать мужа. Может быть, если у меня будет настроение, я как-нибудь верну тебе его изувеченное тело для похорон. Ну а деткам просто сразу сообщи, что папочку они больше не увидят.
С любовью, Фридрих Шартор».
— Ах, за что, просто за что ТАКОЕ нашей семье?! — с новой силой разрыдалась Маргарет, опираясь на стену хрупкой лапкой, чтобы не упасть. — Мы ведь никогда не делали ничего плохого, всегда оставались набожными, не желали чужого, жили согласно традиционным ценностям… Я ведь даже хранила невинность до свадьбы! А теперь… теперь у меня отбирают дорогого мужа, а у моих детей — любящего отца! За что? За что же нам все это?!
У меня дрожали руки. Так сильно, что я просто чудом удерживала в них письмо. Все это… казалось неправильным. Чудовищно несправедливым.
Это ведь что получается… Тедди теперь собираются убить из-за меня?