– Не ёрничай, пожалуйста. Мы с тобой всё успеем. И даже больше, чем ты, Безымянный, можешь себе представить. Потому учёный – читай «мыслитель» – здесь и сегодня – я. Я помогу тебе создать то, о чём ты мечтаешь. О чём ты мечтаешь, я тебе тоже расскажу позже. А пока напрягись и вспомни.
– Ну, раз всё так серьёзно… – Шеф не оставлял шутливого тона, но ему стало немного жутко. Эта толстоногая девчонка как-то странно влияла на него. Он знал, что честолюбив и сребролюбив, но сегодня впервые ему захотелось каких-то совсем уж глупостей. Он не понимал, каких именно. Кота завести. С помойки. Откуда-то в сознание впорхнуло мотыльком слово «величие». Величие мотылька. Он тряхнул головой и начал вспоминать с добросовестностью первоклашки. Сам он, признаться честно, никогда не обращал внимания на то, что носят «его бабы». Оказалось, что если тебя направляют, воспоминания извлекать легко.
– Первой жене досталось по наследству. Мы немало болтали о том о сём ещё до рождения сына, когда она была нормальной. А она была не просто нормальной, а и очень образованной и весьма неглупой. Пока не чокнулась на почве материнства. Ты знаешь, я очень боюсь женщин-матерей. Как тип. Женщина-блядь для меня предпочтительнее, чем женщина-мать. У меня травма. Сначала мать. Потом – первая жена. Каждая по-разному, но… Я тебе потом расскажу, – он вздохнул и грустно улыбнулся. – Мы сегодня про жемчуг. Так вот, у неё, у первой моей, был хорошо зарабатывающий папа, любивший свою жену, которой и дарил драгоценности. Ещё до войны. В том числе и этот жемчуг. Всё дочери по наследству и досталось с приказом беречь в основном этот жемчуг. Все прочие цацки она тоже надевала, но гораздо реже. Говорила, что жемчуг, если его не носить, рассыхается в пыль. Ему необходимо человеческое тело. Влага и тепло.
– Понятно. Глупая легенда, к слову. Ты должен понимать. В атмосферном воздухе всегда достаточный для жизни жемчуга уровень влажности. Просто жемчуг – быстро стареющий камень. Единственный, чья яркость и красота сопоставимы с длительностью одной-двух-трёх человеческих жизней. Остальные камни стареют дольше.
– Да, после того, что случилось с нашим сыном, она всё твердила, что скоро умрёт, потому что жемчуг потускнел.
– Он просто состарился. Естественным образом. И это ещё один глупый миф о жемчуге, мол, тускнея, он предупреждает своего владельца о смерти. Предупреждает, конечно же. О своей – о смерти жемчуга. Как и человеческое старение предупреждает о неизбежности смерти. Полагаю, что у владельца жемчуга, если он более-менее психически здоров, нет иллюзий на тему своей вечной жизни. Во всяком случае, в земной его ипостаси с вечно молодым жемчугом на гладкой шее. – Лена немного помолчала. – Ольгин?
– Здесь всё проще, эту историю не раз рассказывали и её отец, и её мать, и она сама. В год рождения Ольги отец её, Иван Андреев, подарил и жене, и крошке-дочери по одинаковому жемчужному набору: нитка, серьги, кольцо, браслет. Ольга начала носить его лет с семнадцати и почти всегда носила только этот гарнитур, потому что он ей очень нравился и был к лицу. Хотя и других побрякушек у неё было достаточно.
– Почти нет на земле женщин, которым жемчуг не к лицу. С остальными камнями сложнее. Жемчуг в этом смысле универсален, он идёт женщинам любого цвета и фасона.
– Никогда не задумывался… Позже Ольга надевала браслет и кольцо только в гости и по поводу, потому что…
– Она была высококлассным хирургом.
– Не только была, но и есть. Я узнавал, поверь. В точных деталях. Зачем? Ностальгия, наверное. Мне очень её не хватает. Потому что высококлассных хирургов немало, но преданных единомышленников среди них почти нет.
– Вторая жена?
– Наташкины жемчуга подарила ей мать. Кажется, она торговала и жемчугом с русского Севера. В том числе.
– Ты вообще никогда ничего не дарил своим женщинам?
Алексей Николаевич задумался. И, похоже, впервые за всю свою пятидесятилетнюю с хвостиком жизнь он задумался о «женском вопросе» всерьёз. Лена молчала.
– Ну, почему ничего? Я дарил им цветы, конфеты. Я всегда давал жёнам деньги.
– То есть вот так вот, чтобы преподнести какой-нибудь банальный приятный сюрприз вроде кольца, шубы или кофточки?..
– Я привозил им из загранкомандировок косметику, духи…
– Которые они сами заказывали.
– Ну да. Да и вообще, Елена Кручинина, странный какой-то разговор. Я, взрослый дядька, ректор, на минуточку, медицинской академии, отчитываюсь тут перед пигалицей старшекурсницей о своих отношениях с женщинами. Да я девственности лишился задолго до того, как ты родилась! – Шеф попытался произнести это строго. Но ему самому было удивительно то, что эта беседа его нисколько не злит. Напротив – забавляет. И ещё вот что – невероятно, как спокойно, без тени женских эмоций вроде ревности, или надрыва, или ещё чего-нибудь она расспрашивает его, сидя в его же кабинете.
– Дядька-то ты взрослый. И физиологической девственности – да, давно лишился. Ты умный, успешный и всего добившийся, как любят говорить. Но, похоже, ты так и остался…
– Бла-бла-бла, маленьким мальчиком. Вот только банальностей околопсихологических мне не неси, девочка.
– Нет. Маленьким мальчиком ты не остался. Никто не остаётся маленьким мальчиком. Есть взрослые мальчики и даже старые мальчики. Но ты не мальчик, Безымянный, ты мужчина. Мужчина, всю жизнь ведомый женщинами. Тебе казалось, что иных ты встраиваешь в свою жизнь и карьеру, но всё это совсем не так. Не столь прямолинейно и однозначно, но мы не будем умствовать обо всём на свете именно сегодня. Потому что я хотела узнать историю жемчуга твоих женщин и узнала всё, что хотела.
– И? Что это тебе дало?
– Знание. Я обещала поделиться и своим знанием о жемчуге. С тобой. Жемчуг – очень женский камень, если ты не знал. Хотя ты и носишь булавку на галстуке с высококлассной жемчужиной, но я уверена, что ты этого не знал. Наверняка ты слышал, что жемчуг – символ чистоты, целомудрия и даже высокого достоинства, но это всё ерунда. Жемчуг – символ мудрости. Мудрость сходна с жемчугом природой происхождения – и та и другой состоят из серии переслаивающихся концентров. Первая – из концентров знаний, обволакивающих человека. Второй – из концентров нарастаний минерала арагонита и органического вещества конхиалина, наслаивающихся на инородные частицы в раковинах ряда морских и некоторых пресноводных моллюсков. Зрелость мудрости и зрелость жемчуга зависят от множества факторов. Но сейчас вот что важно: дело в том, что жемчуг, приобретенный женщиной для себя самой, ни мудрости, ни счастья, ни красоты ей не приносит. Только подаренный. Причём – подаренный мужчиной. Не отцом. Не матерью. Не переданный по наследству. Подаренный именно её мужчиной, недавно извлечённый из раковин жемчуг делает женщину мудрой и счастливой в течение данной конкретной земной жизни. Я это только что придумала, но от этого истина не становится ложной. Что внизу, то и наверху. И наоборот. Спасибо за кофе с сыром, Алексей Николаевич.
– Не за что. Ты что, уже уходишь? – он несколько оторопел. Кажется, он забыл сделать что-то важное, что делал со всеми женщинами. Или не важное? И что это за лекцию она ему прочитала?
– Сегодня да. Засунуть в меня свой действительный… или пока ещё корреспондент? – Лена хохотнула, – член ты всегда успеешь, Безымянный.
– Ну, ты и…
– Да ладно. Тебе впервые за всю твою немалую половую жизнь говорят дело, а ты сидишь и мучаешься тем, что не присунул по регламенту. Фи!
– Ты меня совсем уж каким-то неразборчивым блядуном выставляешь.
– Я? Перестань. Кто я такая, чтобы тебя кем-то выставлять? Кстати, я написала тебе сказку. Тебе никогда не писали сказок? Неужели ты в самом деле думал, что я конспектирую то, что ты несёшь в аудиторию? Ты интересный и обаятельный лектор, спору нет. Как нет и ничего такого, что бы нельзя было услышать только в твоей лекции. Всё прекрасно можно прочитать в книгах. Так что писала я не это. Держи. Я уйду, прочтёшь, – Кручинина положила на кофейный столик обычную ученическую тетрадку. – Почерк у меня разборчивый. Приятного прочтения. Не провожай, дверь найду.
Дверь мягко дошла и мелодично клацнула. Нимало не заботясь о том, что рабочее время секретарши давным-давно закончилось, Шеф открыл тетрадку. На титульном листе аккуратным круглым почерком было жирно выведено:
МЕЖВИДОВОЙ БАРЬЕР
Он встал, налил себе полстакана виски, присел обратно на диван и погрузился в чтение.
«На планете Безымянной всё было, как и везде в этой дерьмовой Вселенной. Эволюция как эволюция – первичный бульон, динозавры, всякие птицы-рыбы, шишки-орешки и, конечно же, обезьяны, одна из которых в условное время догадалась сделать из обычной палки палку-копалку, палку-кидалку и палку-вставлялку. Из первой позже получилось орудие труда, из второй – орудие войны, а из третьей – по выбору. В связи с этим обезьяны разделились на земледельцев, охотников и сибаритов. Земледельцы копали отсюда и до обеда, охотники – воевали с едой за еду, а сибариты – по выбору. Жили себе обезьяны, не тужили почти на всей поверхности Безымянной планеты. Чуть поближе к полюсам – светлоликие и длинношёрстные, чуть поближе к экватору – черномастные и гладкокучерявые. И так стало земледельцам и охотникам скучно от беспросветного земледелия и охоты, что сибариты выдумали для них бога, потому что с богом веселее. Вроде как не из мамки выпал, потому что папка тебя туда «засеял», а потому что – предназначение. И уже не просто так тварь, а тварь божья. Любой ведь твари куда приятнее быть не просто тварью. Ну и ладно, каждая обезьяна имеет в жизни свой интерес. Кроме своего интереса, обезьяны имели ещё и друг друга, и от этого получались новые обезьяны без каких-либо особых проблем. Особенно без проблем репродуктологии. Обезьяны Безымянной планеты и слов-то таких не знали. Зато они точно знали, что если совокупиться с динозавром или, к примеру, с китом или овцой, то никого не получится. А от соития с обезьяной как раз да. Получится новая обезьяна. Обезьяна-самец и обезьяна-самка всегда знали, что и когда сделать, чтобы гарантированно обзавестись своей маленькой обезьянкой. Самцы и самки любили своих маленьких обезьянок. И хотя иные отважные сибариты не оставляли попыток заняться любовью, например, с верблюдом или ездовой собакой, всё равно из этого ни