понимала, что столь опасное задание Кортес наверняка оценит не в сумме наличными. Захочет что-нибудь другое, чем можно будет компенсировать возможное неудовольствие нелюдей. Или все-таки наличные? Лариса качнула головой. Ладно, вопрос оплаты пока будем считать минусом. Что еще? Доскональное знание реалий Тайного Города. Лучших экспертов по интригам нелюдей не найти. Это плюс. Очень большой плюс. И тесная связь с Темным Двором. Настолько тесная, что Сантьяга, не скрываясь, называет ребят Кортеса своими друзьями. Это минус. Очень большой минус. Пойдут ли наемники против всемогущего комиссара?
Два минуса, два плюса. Рисковать или нет? Лариса допила кофе. Но есть еще один, дополнительный, плюс. Был в команде Кортеса человек, с которым можно провести предварительные переговоры, обрисовать обстановку и получить честный ответ: помогут наемники или к Кортесу лучше не соваться. Был человек, которому можно доверять. Артем. Девушка задумчиво повертела в руке телефон. Позвонить? Нет, линию могут прослушивать. Надо ехать.
Острова Анжу, Восточно-Сибирское море,
18 марта, четверг, 17:12 (время местное)
— Забавно, очень забавно, — улыбнулась Джин и азартно потерла руки. — Молодец, белобрысая, хорошо подготовилась.
Очередной эксперимент негритянки закончился так же, как предыдущие. Девушка прошла через все комнаты, старательно зафиксировала их взаимное расположение, но уже следующий поход показал, что ее записи неверны. Последовательность комнат изменилась, и составить достоверный план внутренних помещений логова Ларисы не удалось. Незыблемыми оставались только три комнаты: гостиная, их с Нуром спальня и столовая, все остальные тасовались опытной шулерской рукой. Если бы Джин захотела оказаться в библиотеке, ей бы пришлось либо пройти по очереди все двадцать помещений, надеясь, что нужная комната окажется не последней, либо обратиться за помощью к Дикси — дворецкий мог без проблем проводить ее куда угодно. Таким образом, единственное, что удалось Джин, — это оценить роскошь внутреннего убранства полярного дома. Изысканная, сделанная на заказ мебель, шелк и старинные гобелены, хрусталь и золото, ковры и статуи, здесь было несколько гостиных, салонов, спален, библиотека и тренажерный зал, баня и бассейн с теплой морской водой. И мощное заклинание, которое лишало гостей всякой ориентации. А негритянке кровь из носу был нужен точный план помещений.
Джин уселась в кресло напротив камина, вытащила из пачки тонюсенькую сигарету и задумалась: «Что делать?»
Нур не обманул Ларису. Он действительно отыскал Джин в трущобах Нового Орлеана, где одинокая девушка отчаянно пыталась избежать невеселой участи нищей чернокожей сироты: если бы не лорд, Джин, скорее всего, отправилась бы на панель. Карлик встретился с девушкой у известной мамбы, к которой Джин удалось устроиться в услужение. Нур сразу же понял, что презираемая всеми девочка — а магические способности Джин ничтожны — таит в себе гораздо больший потенциал, чем ее старая хозяйка, высокомерная, но весьма посредственная ведьма. Простой перестановкой мебели в доме мамбы девушка умудрялась усиливать способности хозяйки и снимать ее вечные головные боли. Старуха в такую ерунду не верила, а потому легко согласилась продать Джин лорду, который объяснил девушке, на что она действительно способна. Усилий Нур не жалел: все материалы по магии мира, которые сохранились в его личной библиотеке, были предоставлены в распоряжение девушки, любая помощь, любая информация, напряженные тренировки, и через несколько лет Джин превратилась в отличного геоманта. Не гениального, но все же весьма и весьма хорошего уровня.
— Так, Лариса, — пробормотала Джин, затягиваясь сигаретой. — Гостям ты не доверяешь. Предусмотрительно, конечно, но это не должно мне помешать.
Заклятие «лабиринт» относилось к сложным арканам, считалось весьма надежным, но при этом не требовало большого количества энергии. Оно накладывалось на территорию, но содержало специальные «уточнения», позволяющие некоторым избранным не замечать его. К избранным относился Дикси. Что есть Дикси? Голем. Поскольку снимать заклятие нельзя, а обойти аркан с помощью магии мира без плана внутренних помещений невозможно, надо его просто обмануть.
— Я голем по имени Дикси, — пробормотала девушка. — Я в это верю? Верю. Осталось убедить в своей правоте проклятый аркан.
Джин усмехнулась, бросила недокуренную сигарету в камин, забралась в кресло с ногами и закрыла глаза, тщательно прислушиваясь к окружающему ее миру. Что надо в нем изменить, чтобы проклятый «лабиринт» принял ее за голема по имени Дикси?
Муниципальный жилой дом
Москва, Лялин переулок, 18 марта, четверг, 11:16
Сегодня она проснулась поздно. Очень поздно по всем ее меркам: и до Цитадели, и во время пребывания в ней Анна всегда считалась «ранней птахой», поднималась в восемь-полдевятого утра и практически никогда не испытывала желания поваляться в постели подольше. А вот сегодня она открыла глаза только в одиннадцать. Но сегодня другое дело, потому что проснулась девушка не в Цитадели, а в своей квартире! И пусть ее подарил Сантьяга и так же легко может отобрать свой подарок обратно. Пусть! Главное, что сейчас это ее квартира, ЕЕ СОБСТВЕННАЯ квартира, где она может делать все, что захочет! ЭТО ЕЕ ДОМ! Здесь можно прыгать на диване или блаженствовать в постели, открыть воду во всех кранах или включить телевизор на полную громкость, можно пойти на кухню и обнаружить, что холодильник пуст. Но ведь это ЕЕ холодильник, и она сама решает, должен ли он быть набит под завязку или радовать глаз пустотой. Все это мое дело, и только мое! Это мой дом!!
Разумеется, в Цитадели Анна жила не на казарменном положении. Ей были предоставлены великолепно отделанные комнаты, ей доставляли еду из лучших ресторанов города, а специальный голем выполнял всю хозяйственную работу. Но этот комфорт был чужим. Он не грел душу, потому что все в ее комнатах, начиная от изогнутых кресел и заканчивая дорогой стереосистемой, напоминало девушке о черных иероглифах, жадно вцепившихся в шею. Напоминало о том, что она сама такая же вещь, как кресло или стереосистема.
И еще там не было окон. Ни одного.
Анна вышла на балкон и с наслаждением подставила лицо холодному весеннему ветру. Во двор не долетал городской шум, были слышны лишь детский щебет и веселая птичья перекличка. И это было здорово! Зима уходила, холод, сковывавший землю, умирал под лучами солнца, и дворники деловито направляли ручейки тающего снега к стокам. Начинается новый цикл.
Анна не была сентиментальной, но неожиданно подумала, что, возможно, Сантьяга не случайно освободил ее именно весной. Мир оживает, просыпается, требует новизны, и ей, Анне, словно намекали: есть шанс начать все сначала. Весна-свобода, свобода-весна! В этом есть смысл… Или необходимость.
Анна закурила. Трудно поверить в то, что комиссар стал бы специально дожидаться прихода весны, чтобы подать своей рабыне дополнительный знак. Невозможно поверить.
Кривая улыбка скользнула по ее полным губам. У комиссара очередной кризис, и ему требуется опытный наемник. Судя по всему, Сантьяга не хочет привлекать команду Кортеса, а потому извлек из рукава другой козырь — опытного и послушного метаморфа, готового на все, чтобы обрести свободу. Девушка угрюмо посмотрела на горящий кончик сигареты. Она не питала теплых чувств к наемникам Кортеса, более того, именно Артем в свое время сдал Анну Темному Двору, но она отдавала себе отчет в том, что у Кортеса большой авторитет в Тайном Городе. Кортес друг Сантьяги. Комиссар доверяет ему безгранично, и если нав не хочет привлекать наемника к делу, значит, оно всерьез затрагивает интересы челов. На этот счет у Кортеса особое мнение, проблемы родной семьи для него важны. И Сантьяга отодвигает наемников в сторону и бросает кость рабыне.
— А мне ничего не остается, как играть по его правилам.
Тонкие пальцы Анны легли на шею, туда, где под густыми волосами прятались проклятые иероглифы. В последние годы этот жест стал привычным.
— Мне ничего не остается, Сантьяга, ничего. Ты хочешь отобрать у челов технологию Большой Дороги, подмять под себя величайшее изобретение… А я буду послушно исполнять твою волю. Потому что я не хочу возвращаться в Цитадель. Не хочу!
Она швырнула сигарету вниз и обернулась, услышав тихое покашливание на соседнем балконе.
— Мы не были представлены, — учтиво произнес солидный мужчина лет пятидесяти. — Меня зовут Петр Анатольевич.
Дорогой костюм, перстень на левой руке и обручальное кольцо на правой. Глаза откровенно ощупывают прекрасную фигуру Анны, выгодно подчеркнутую тонким кимоно.
— Вы наша новая соседка?
Как там сказал Сантьяга? «Просто живите»? Анна окинула Петра Анатольевича не менее откровенным оценивающим взглядом и, решив не портить отношения с соседями, кивнула:
— Да.
— Я так и подумал, — воодушевился мужчина. — Простудиться не боитесь? Весенний ветер такой озорник.
Складской комплекс «РОН»
Москва, улица Академика Курчатова, 18 марта, четверг, 11:17
— Склад надежный, «чистый», используется только для легальных дел. Этот ангар раньше был таможенным терминалом. От основной территории отгорожен, отдельный въезд, никаких посторонних. Аренда оформлена на подставную фирму.
— Все правильно…
Услышав скупую похвалу, Дрон несмело улыбнулся. Огромный, плечистый, выглядевший на фоне четырехфутового Нура настоящим титаном, Дрон разговаривал с карликом ОЧЕНЬ почтительно, если не сказать — заискивающе. Гигантская фигура подобострастно изгибалась, а на тяжелом лице бандит мучительно старался передать крайнюю форму уважения. Разумеется, любые приказы Нура исполнялись беспрекословно. Дрон боялся тата до тошноты, один вид маленького вводил здоровяка в состояние, близкое к панике, и так продолжалось уже больше десяти лет. С самого Красноярска. Дрон отчетливо помнил страшную резню, учиненную в Сибири карликом и его приятелем, Наром, колоссальных размеров монстром, похожим на увеличенную в разы копию Нура. В Красноярске эти двое продемонстрировали такую жестокость, по сравнению с которой выходки самых отмороженных уголовников показались наивными детскими страшилками. Именно тогда Дрон познал значение слова «ужас».