– Я знал, что портал в подземелья открыли сегодня ночью, – начал Верховный, не дожидаясь, когда подол его роскошной мантии загорится под требовательными взглядами боевиков, – но не остановил принцессу и опоссума.
– Почему? – угрюмо спросил Корри.
– Мой друг, – профессор поклонился Звездочету-предсказателю, – посоветовал мне этого не делать. И я рад! Рад несказанно, что послушал его!
Чирр даже порозовел от удовольствия, а профессор Албертон направился к мишени.
– Чирр, – нахмурился он, – помоги мне.
Маги вскинули руки. Спустя несколько напряженных минут Албертон осторожно вытащил кинжалы Дженни. Бережно поднес к глазам, поправил очки свободной рукой.
– Восхитительная, тонкая работа, – выдохнул он.
– Одного не понимаю, – Корри развел руками, – как? Как она смогла это сделать? У нее были проблемы с метанием!
– Студентка Ярборро очень много времени проводит в библиотеке. И это, между прочим, весьма похвально! Немного опасно и рискованно, как мы можем с вами наблюдать, конечно. Но весьма, весьма похвально!
Верховный маг аккуратно сложил кинжалы и спрятал их в складках своей мантии.
– Я сам, лично верну их Дженни. Хорошая девочка. Талантливая. Пишет стихи! Да… Ну, – спохватился профессор, – нам пора. Самое страшное уже позади. Думаю, вы справитесь. Держите меня в курсе.
– И будьте бдительны. – Чирр дар Ленис помрачнел. – Ближайшие дни будут очень, очень опасны…
До боли сжимая в руках пропуск, девушка быстро шла уже знакомыми переходами лекарского крыла. Папа… Папочка…
– Уф-ф! Выбрались! Я и не думал, что они так рассердятся. Тебе сильно досталось, Ярборро?
Опоссум, стараясь не отставать, бежал по расставленным вдоль коридора шкафам, мастерски лавируя меж баночек и пузырьков с зельями.
– Исчезни, Чай!
– А что это мы такие злые?!
– Тебе рассказать?!
– Тише. Ты так весь госпиталь перебудишь!
– Ты втянул меня во все это. А потом бросил!
– Я тебя втянул? Я заставил тебя провести этот демонов ритуал? Точно я? Уверена?
Дженни не ответила. Она не будет разговаривать с этим зеленым ядовитым предателем!
– Джен… Джен, послушай! Да остановись же ты!
Принцесса остановилась, развернулась к опоссуму с твердым намерением закончить, наконец, этот бесполезный разговор.
– Джен, пожалуйста… Я только что оттуда.
Джен смотрела Чаю в глаза.
Когда он говорил серьезно, что бывало крайне редко, то был совсем… другим. Таким грустным, что в носу сразу начинало щипать и ком подкатывал к горлу. Хорошо, что он не всегда такой.
– Там Дин и Эмма. Они очень заняты. Пытаются сделать все возможное. И невозможное тоже. Джен… Тебя все равно сейчас туда никто не пустит.
Слезы сами полились по щекам. Принцесса села на пол прямо посередине коридора, опустила руки и плечи, наклонила вперед голову, с силой зажмурилась, почувствовала что-то жесткое и колючее на щеке. Что это? Усы ядовитой крысы.
– Чай… Чай! Папа…
– Ничего не понимаю, – профессор Дин нахмурилась.
Она уже час провозилась с Ярборро. Ничего. Жив. Дышит. Магия израсходована практически полностью, но все можно восстановить со временем. Непонятно одно – почему маг не приходит в сознание! Симулирует? Почему? Может…
Дин посмотрела на Эмму, которая прилетела в госпиталь, как только узнала, что с Аланом плохо. Видимо, между ними что-то произошло, и Ярборро не хочет приходить в себя, пока она здесь.
– Эмма! Сходи, пожалуйста, к дежурному лекарю и принеси настойку тихушницы. Прямо по коридору и направо.
– Зачем? – женщина смотрела на профессора в упор.
Сердце заведующей кафедры Зельеварения сжалось. Она вдруг поняла, что все эти годы… скучала. Умный, упрямый взгляд ее лучшей ученицы был точно таким, как почти двадцать лет назад. С той лишь разницей, что теперь лицо Эммы скрывала маска. Демоны, кого она хочет обмануть настойкой тихушницы?
– Нужно. Сходи!
– Не нужно. Не пойду.
– Эмма!
– Оставьте нас одних. – Маска сливалась с белизной стен целительской.
– Что?!
Разноцветные пятна на руках профессора Дин как будто стали чуть ярче. Может, от возмущения, а может, показалось. Нет. Не показалось.
Дин была возмущена до глубины души, но сейчас не время для пиететов.
Эмма вздохнула, виновато посмотрела в глаза своему бывшему научному руководителю.
Уже две недели она пьет зелье. Память возвращается. Она вспомнила… почти все. Эмма Грифз прилежно училась, выполняла всегда больше заданного объема, дольше всех задерживалась в лабораториях, террариумах, библиотеке. Никогда не перечила, смотрела профессору в рот, копировала ее манеру речи и поведения. Все это она вспомнила и теперь бережно носила в душе, стараясь не делать резких движений, чтобы снова не потерять. Хотелось сказать слова благодарности, обнять несгибаемые сухонькие плечи, закутать их плотнее в огромную шаль, прижать к себе. Она обязательно все это сделает! Потом. А сейчас…
– Профессор, пожалуйста. Оставьте нас с мужем вдвоем.
Минуту они молча смотрели друг на друга.
– Хорошо. Попробуй. Если что – позовешь, я буду рядом.
И Дин вышла, прикрыв за собой дверь целительской.
Они поженились в таверне у моря, на деньги, которые Ярборро получил за свои спецэффекты, оформляя спектакли столичного театра. Пели, пили, танцевали. Веселая студенческая свадьба принца Ярборро! Вот смеху-то было! Томас подговорил ребят, и они всю ночь мастерили из бумаги оранжево-алые флаги королевства. Пригласили дулындщиков, инсценируя дворцовую церемонию. Ярборро сотворил огненные короны невиданной красоты. Весь вечер они горели над головой жениха и невесты. Как же они были счастливы тогда.
– Ты помнишь, Алан? Помнишь?
Бледное неподвижное лицо. Огненно-рыжие волосы. Веснушки рассыпаны по плечам.
Тьма. Демоны научили видеть Тьму. Тьма была в каждом демоне. У кого-то больше, у кого-то меньше. Тьма Алана была сродни Тьме отца. Черная, она дышала ровно и глубоко.
Взмах – и эту дверь никто не откроет. Второй – и никто, даже амулеты лекарей, не услышит ни звука. Дэми улыбнулась. Не зря она провела эти годы. Демоны кое-чему научили.
Эмма сняла одежду. Маску. Перчатки. Поклялась, что найдет того, кто изуродовал ее лицо и жизнь. Найдет, живьем вырвет сердце и скормит самой Тьме. Она не демон. Но она попросит. Тьма услышит. Услышит и не откажет.
Тьма обняла их. Баюкала, осыпала цветами, пела песни, шептала слова любви, а потом ушла. Ушла Тьма, ушла Магия, и они остались вдвоем. Совершенно голые и абсолютно счастливые.
– Джен! Дженни! Джен Ярборро!
Голос профессора Дин. Ха-ши-рри, неужели она опять что-то натворила? Снова боль в глазах от невыносимо яркого света, снова голова раскалывается. Отец! Она должна быть с ним! Надо встать. Надо!
– Тихо! Тихо, девочка. Не так резко. Вот, хорошо. Я принесу кисель.
– Ярборро, ты как? Я тут к Марте смотался. Пирожков принес. С вештиверовым джемом.
– Спасибо.
– Не переживай. Дин сказала, с твоим отцом Эмма работает. Она справится, вот увидишь.
– Почему я здесь?
– Ну… ты плакала. Потом отключилась. Дин говорит, нервно-магическое истощение. Пару дней попьешь настойки и будешь как новенькая!
– Конечно, будет! Чай! Настойку.
Опоссум принес пузырек, и Джен выпила. Ха-шиии-рри! Гадость какая!
– Пирожком, пирожком заешь, Ярборро! Кисельком запей…
Джен улыбнулась. Друг старался ее поддержать. Как мог. Но на душе все равно скребли ядовитые опоссумы. Прости, Чай.
– Где твои кинжалы?
Профессор Дин посмотрела туда, откуда обычно у принцессы рожками выглядывали рукоятки с двумя змейками.
– Ой…
– Не переживай. Они вернутся. Ты ведь уже прошла ритуал?
– А откуда вы…
– Знаю. Во-первых, девочка, я много чего знаю. А во-вторых, я тебя осматривала. Это не укус мира́йи. Мира́йя сбежала из террариумов кафедры и укусила студентку! Чушь несусветная! Змеи умны и не тянут в рот всякую гадость! – старушка захохотала, вытирая слезы морщинистой ладонью. Придя в себя, она продолжила: – Магия Рини сильна. Сильна и опасна. В отличие от магии стихий, она не проходит для мага бесследно. За нее надо платить. Изменить уже ничего нельзя, Дженни. Поэтому мой тебе совет – прислушивайся к себе. И если заметишь какие-то изменения – обращайся.
– Профессор Дин…
– Да? Ну, смелее! Ты же хочешь попасть ко мне на кафедру? Спрашивай!
– Вы меня осуждаете? – Джен посмотрела профессору в глаза.
Мало кто мог выдержать обжигающий взгляд старейшего зельевара. Даже Верховный маг старался этого избежать.
Принцесса смогла. Сильная девочка. Упрямая. Смелая. Ах, какая девочка! Дочка Эммы.
– Я? Нет, не осуждаю. Я вообще никого не сужу. И тебе не советую.
– Но ведь мама, она тоже…
– Эмма провела у демонов годы. Она все забыла. Думаю, это ее уберегло. Что будет теперь – не знаю. Вот и посмотрим. Еще киселя?
– Я хотела спросить.
– Да?
– Слюна опоссума. Вы ее используете в зельях?
– Слюна опоссума – смертельный яд, Дженни.
Старушка откинулась на спинку огромного мягкого кресла, утонув в нем целиком. Сухие сморщенные пальцы, словно перстнями, усыпанные разноцветными пятнами, подтянули края шали. Вязаные черепа расплылись в жутковатой улыбке.
– Я знаю. Но можно сделать очень слабый раствор. Яды в микродозах обладают целительскими свойствами. Их используют в мазях.
– Верно. Но слюна опоссума разъедает. Посмотри! Дырочки на подоле мантии говорят о том, что ты много времени проводишь с Чаем. Думаю, на твоем столе есть выжженные зеленые точки. Причем этим свойством обладает как слюна опоссума, так и слеза. Даже кровь!
– Она брала у меня кровь! – Чай обиженно ткнул пальцем в профессора Дин.
– А если раствор совсем слабый? Будет слабый ожог?
– Конечно.
– А если соединить с жиром муля?
– Будет легкое покраснение, и только. Но если ты собираешься отомстить кому-нибудь, давай придумаем что-нибудь более гуманное. Кто тебе насолил? Можно сделать так, что лицо будет идти синими пятнами всю неделю. Выглядит гораздо веселее и намного безопаснее.