Чая как ветром сдуло. Интересно, почему опоссум боится Дин? Или не боится? Этих двоих связывали какие-то особые отношения.
– Садись, Дженни, садись.
Дин разлила кисель в огромные чашки. На столе лежали пирожки, печенье… Чай куда-то исчез. Вязаные черепа жили своей жизнью, как и разноцветные пятнышки на тонких морщинистых пальцах.
Принцесса взяла пирожок.
– Спасибо.
Сегодняшнее занятие по водной магии ее совершенно обессилило. И все равно – ничего.
– Ко мне приходила Эмма.
– Мама?
– Зачем спрашивать очевидное? – поморщилась старушка.
Джен притихла. Никогда раньше Дин на нее не сердилась.
– Эмма Грифз – твоя мама! Или есть другая?
– Нет…
– Это радует. Так вот. Ко мне приходила Эмма. Она хочет вернуть свое лицо.
Джен уронила чашку.
Странно, но тонкий фарфор не разбился. Зато кисель вылился на пол.
– Вот моешь, моешь, трешь, трешь, убираешься, стараешься! А они чашки роняют! Кисель разливают!
Откуда ни возьмись появился опоссум с ведерком и тряпочкой. Вокруг головы на манер банданы был повязан платочек. Черная ткань с рисунком – ядовито-зеленые черепа и сердечки.
Джен даже не успела извиниться. Опоссум все вытер и ушел, бормоча ругательства себе под нос. Дин, казалось, не обратила на все это никакого внимания. Профессор задумалась, сделала глоток, аккуратно поставила чашку на стол и продолжила:
– Если бы Эмму изуродовали стихийники, как Кавендиша или твоего отца, – я бы справилась. Ты спину Алана видела?
– Да, – Дженни кивнула. – Почти незаметная тонкая красная нить. А раны были очень глубокие. Неделя общеукрепляющих зелий. Стандартный набор: витамины, минералы, аминокислоты и тихушница. Тихушница – двойная дозировка, чтобы расслабить, а заодно и подлечить нервную систему. Маг будет вялым пару недель. Физические упражнения желательно исключить. Никаких нагрузок, при которых необходима быстрота реакции. Щадящий режим, почти постельный. Питание усиленное. Больше жиров. Затем – магическое воздействие. Шрамы от магии стихий стираются заклинанием. Этим может заняться зельевар, а может и лекарь. Потом пару месяцев – мазь на основе жира муля. По желанию усилить формулу бальзама заклинанием или еще какими ингредиентами. Вытяжка косточек алояблони, например. В целом – все. Это стандартная процедура выведения шрамов. Обычных шрамов.
– Продолжай!
Джен вздрогнула. Она уже было подумала, что профессор уснула. Дин, спрятав руки под вязаной шалью, откинулась на спинку кресла и прикрыла глаза.
– Мамины шрамы, – послушно продолжала студентка, – от демонского огня.
– Верно. Вопрос – почему демоны их не вывели?
– Потому что огонь демонов и магия стихий смешались.
– Умница! Все верно! Демонам с трудом удалось сделать так, чтобы Эмма осталась жива. Что касается внешнего вида, они просто сплели ей маску из теневых нитей. Насколько я поняла с ее слов, тень для демонов имеет огромное значение.
– Да! Тени даже путешествуют сами, и хозяин тени не всегда об этом знает!
Дин как-то странно посмотрела на почему-то покрасневшую принцессу Ярборро, но ничего не сказала.
– Так или иначе, – продолжала профессор, – придется придумать способ, как вернуть девочке ее прежний вид.
Джен кивнула и вытащила рисунок из кармана мантии.
Профессор долго всматривалась в набросок, сделанный талантливым чародеем. Наконец вздохнула и посмотрела Джен в глаза.
– Твоя идея о слабом растворе яда, полученного из слюны болотного опоссума… Во-первых, не лишена здравого смысла, а во-вторых, это единственное, за что пока можно зацепиться. Я предлагаю тебе совместное исследование на эту тему. Возможно, из этого со временем получится неплохая дипломная работа. Очень, кстати, актуальная в свете последних событий. Мир с демонами, сотрудничество с демонами… Ну так как?
– Я согласна!
– Молодец! А теперь я кое-что тебе покажу.
Жестом Дин пригласила Джен пройти с ней. На столе маленькой лаборатории, за шкафом, стояла бутыль толстого, темного стекла. В ней была сделана дверца, а внутри прятался маленький флакончик. Черная этикетка с черепом. Флакон – квадратный. Даже первокурснику ясно: яд. Смертельный.
– Вытяжка слюны болотного опоссума. Разбавлен один к тысяче.
– Базовая основа?
– Масло корня реники.
– А почему не из косточек алояблони? Оно мягче.
– Я тоже так думаю. Но не уверена, что такой раствор справится с грубыми рубцами. Я лично осматривала Эмму. Поэтому сделала два варианта.
И Дин достала с полки второй такой же сосуд.
Зельевар и ученица первого курса оголили запястья и нанесли состав. На одну руку – состав на основе масла реники, на другую – косточки алояблони. Через несколько минут нежная кожа покраснела.
– Итак, – объявила Дин, – наша с тобой задача, Дженни, избавиться от покраснений. Шрамы Эммы мы уберем. Идея, должна тебе признаться, отличная! Молодец!
Джен кивнула, наблюдая, как состав разъедает кожу.
– Видишь, получилась канавка? А теперь представь на этом месте рубец! Он исчезнет! Кожа Эммы станет гладкой и ровной. Но все лицо будет таким же, как эти полоски, – зельевар кивнула на свою вытянутую руку.
– Нужно найти состав, который вернет кожу в прежнее состояние, – пробормотала Джен.
– Верно, девочка. И не забывай, что это огонь демонов!
Джен вернулась, уничтожила фантом. Было это непросто, потому что Василена Лендиш, как назло, все время крутилась рядом. Из библиотеки девушка вышла на улицу. С наслаждением вдохнула холодный осенний воздух, пахнущий подгнившими листьями вештивера.
– Джен!
– Лорри?!
– Джен! Я волнуюсь. В Академии убийство. Ты… Вы… С подругами. Я просто хотел узнать, как вы? Предупредить, чтоб ни во что не влезали.
Они стояли и смотрели друг на друга. Джен вдруг поняла, как скучала все это время! Наверное, демон чувствовал нечто подобное, потому что они улыбались, позволяя ветру трепать черные, как ночь, и рыжие, как золото, длинные кудри, и оба не делали даже попытки шевельнуться.
– А давай пойдем к морю?
Ее ладошки исчезли в черных теплых руках демона, плечи накрыло его плащом.
Здесь, у моря, ветер бушевал в полную силу! Море встретило их солеными брызгами.
– А знаешь… У меня вода не идет. Никак, – пожаловалась Джен.
– У тебя все получится! Ты… ты самая лучшая!
Он подтянул к своим губам ее запястья и поцеловал. От ветра набежали слезы, и черная смолянистая капля упала на красноватый ожог.
Хвост демона привычным движением обвился вокруг щиколоток, притянув девушку к себе. Наверное, Лорени как всегда запел свою песню, но звон колокольчиков растворился в шуме волн. Выл ветер, жалобно кричали чайки, но Джен слышала лишь стук крови в висках, потому что демон ее целовал. Долго. Нежно. Мир исчез. Стало тепло. И… тихо.
– Джен… Мне кажется, мы решили твою проблему. Смотри!
Принцесса очнулась. Теплые руки принца осторожно взяли ее лицо и развернули к морю. Огромная волна превратилась в граха! Крылья в полнеба тысячами брызг распугали чаек, белая пена гривы рассыпалась миллионами пузырьков, и грах исчез, лизнув соленым ледяным языком краешек мантии своей хозяйки.
Лорри смеялся, кружил ее на руках, а потом мокрую, счастливую, перенес в комнату. И… снова целовал. Долго. Нежно.
Когда он ушел, оставив на стене тень, которую Джен несколько раз поцеловала на ночь, принцесса совершенно случайно бросила взгляд на запястье. Там, куда упала слеза демона, шрам пересекла полоска чистой, розовой кожи.
Магистр Алан Ярборро шел к корпусу демонов. Кара должна быть там. Ветер безжалостно рвал с голых кустов вештивера последние листья, грязь под ногами ухмылялась шрамами Кавендиша.
Еще с утра он был так счастлив! Кара… Нет, не Кара, Эмма! Эмма провела ночь с ним. Без проклятой маски. Казалось, между ними все решено. Раз и навсегда. Он нашел в себе силы и похоронил тот день, когда увидел маску на полу и услышал голос друга… Бывшего друга в ее покоях.
Решая тысячу и одну проблему сегодняшнего дня, связался с агентством. Распорядился, чтобы для них подобрали уютное поместье на окраине Ронна. Желательно, на берегу моря. Очень и очень любезный служащий буквально пропел, что просмотры можно начать уже через два-три дня. Алану так хотелось, чтобы они с Эммой сделали это вместе.
Именно об этом он думал, когда разговаривал с однокурсницей дочери. Он улыбался? Конечно, он улыбался! Да он целый день улыбается! Неужели улыбки достаточно, чтобы заподозрить… Женщины! Ну ладно, Эмма. Видимо, слишком долго жила среди демонов. Мало ли какие у них там порядки. И потом, она недавно все вспомнила. Наверное, не шутки – пережить такое! Но… Дженни?!
Сотрудники, работавшие в гильдии боевиков, да и сами боевики поспешно расступались при виде Алана. Злобное перекошенное лицо, широкие шаги, развевающаяся мантия. И черная аура тьмы, что шлейфом стелилась за магом.
Вот и дом демонов. Вот она, эта дверь. Дверь, за которой…
Ярборро замер, не желая заходить.
Память услужливо напомнила картину, от которой вновь застучало в висках от гнева. Маска и перчатки на полу… Женский стон. И голос Тома.
– Алан!
Из дома демонов вышел Томас Кавендиш.
– Ты… Что ты здесь делаешь?
Он не стал слушать ответ, и так все было ясно. Развернулся и пошел прочь.
– Алан! Да погоди ты! Стой, Ярборро!
Томас положил ему руку на плечо.
– Постой. Я давно хотел тебе сказать. Точнее, признаться.
– Признаться? – выдохнул Алан, медленно, очень медленно поворачиваясь к Кавендишу лицом. – Признаться…
И вдруг крикнул, холодея от ненависти:
– Я все знаю!
– Послушай. Я виноват, что обманывал. Тебя, Рийса, Корри. Но теперь… Я хочу попросить тебя принять все как есть. И…
Только глава гильдии боевиков магистр Алан дар Ярборро знал, чего ему стоило не смести предавшего его друга всей силой своей магии. Каким чудом удалось подчинить себе тьму, что рвалась на свободу.