дчёркивала всеобщее чувство неловкости (ах, как неудобно! труп в Елисейском дворце!), то теперь тишина сделалась гнетущей, страшноватой.
Лишь комиссар не испугался, а обиженно нахохлился. Очевидно, ему в его полицейской практике уже приходилось выслушивать громкие обвинения, и он привык. По всему было видно, что для Мадлена главное – не выяснить суть дела, а показать всем, что он не позволит манипулировать собой и сбивать с обозначенного пути. Комиссар повторил, что основная версия – самоубийство, а если у кого-то из свидетелей есть другие версии, то эти версии надо излагать в префектуре, а не здесь.
Мадлен, как видно, опасался, что и другие присутствующие начнут настаивать на версии убийства, но все кроме Берриля изобразили нарочито отсутствующий вид, притворяясь, будто и не слышали реплику насчёт Жиля Менажа.
Их вполне можно понять, ведь Менаж был тогда директором президентской администрации. Тут сразу сделаешь вид, что совершенно ничего не слышал и не понял, ведь представлялось очевидным, что Жиль Менаж мог убить Гросувра лишь в одном случае – если бы поступило личное распоряжение самого президента Пятой республики.
Лично я убеждена, что страшное, жесткое распоряжение президента – убрать моего Франсуа – действительно имело место. Ясное дело, что оно давалось устно и без лишних свидетелей, но правда всегда выплывает наружу.
Семья Гросувра, официальная его семья – вдова Клодетт Берже и шестеро детей – не пустила президента Миттерана на отпевание. Объяснений, конечно, никаких не последовало. Да и какие могли быть объяснения?! Но для обитателей Елисейского дворца позиция семьи убитого сделалась более чем ясной.
Кстати, президент, несмотря на запрет семьи Франсуа, всё же явился на отпевание, однако Патрик, сын Гросувра, так и не заметил протянутой ему президентской руки. Это, мне кажется, уже выглядело как прямое обвинение.
Глава вторая. Кто такой Франсуа де Гросувр?
Для меня этот человек – мой несравненный возлюбленный, самый потрясающий мужчина из тех, кого я когда-либо встречала. В 1994-м моему Франсуа шёл уже 76 год, а он, как и прежде, был неукротим и неотразим. Казалось, что законы природы на него не распространялись. У него не было никаких признаков старости, если вы понимаете, о чём я говорю. Мне хотелось надеяться, что наше счастье продлится хотя бы лет десять, но оказалось не судьба…
Следует сказать, что Франсуа в отличие от меня предчувствовал беду и не раз повторял:
– Николь, детка, знай – эти люди рано или поздно расправятся со мной. И знаешь, почему? Я им помогаю, причём успешно. И чем более моя помощь действенна, тем более они зависят от меня, а они не любят ни от кого зависеть. Чем значимее я для них, тем опаснее. Родная моя, имей в виду – меня уберут, и я очень надеюсь, ты не окажешься в этот момент рядом и не станешь случайной жертвой того, что тебя не касается.
Я, по правде говоря, не верила. Я знала, что Франсуа очень могущественный, и даже представить себе не могла, что кто-то может сделать с ним что-то плохое.
Разумеется, Франсуа не принадлежал к тем политическим шишкам, которые всё время на виду, но у него в руках была очень большая власть. Он дергал за ниточки и при желании мог погубить очень многих людей, а главное – ведал тайнами президента Миттерана. Если во имя интересов Франции надо было кого-то подкупить, убрать или, наоборот, строжайше охранять, тут в дело вступал «герцог де Гиз».
Это именно он стерёг Анн Пенжо, любовницу Миттерана, и делал так, чтобы посторонние ничего не могли узнать об этой связи. Анн Пенжо родила от Миттерана дочь, получившую имя Мазарин, а Франсуа стал крёстным отцом девочки и заботился о ребёнке. Когда Мазарин подросла, он поселил её в квартире под своей, а позднее купил ей дом в провинции и проявлял столько внимания, что многие во Франции были уверены: Мазарин – это любовница Гросувра.
Франсуа не опровергал этих слухов, потому что делал буквально всё, чтобы оберегать любовную тайну Миттерана, к тому времени уже ставшего президентом Пятой республики.
В то же время официальная должность Гросувра казалась никак не связанной с этими делами. С 1981 года он числился политическим советником Миттерана по вопросам безопасности, а затем в дополнение к этому получил пост, чьё название звучало совсем уж невинно и даже старомодно – президент Комитета президентской охоты (Comité des chasses présidentielles).
Миттеран, между прочим, просто ненавидел охоту, а если и охотился, то для отвода глаз. Охотничьи забавы Миттерана использовались как прикрытие для неформальных встреч с различными людьми, с которыми было бы неудобно говорить официально. Франсуа как раз и занимался организацией этих встреч, то есть был и оставался при президенте главным советником по тёмным делам.
В общем, обязанностей у Франсуа имелось много, и все они были связаны с очень таинственными политическими сферами. Как советник по безопасности он курировал Ливан, Габон, Чад, Персидский залив, Пакистан, то есть едва ли не все самые опасные точки планеты, в которых Пятая республика предпринимала определённые действия в интересах государства, не подлежащие разглашению. Франсуа был прямо причастен к проекту «Гладио» («Gladio»), направленному на ослабление политических позиций левых партий в Европе, а также на подготовку к войне с СССР посредством создания тайной армии в странах, тогда входивших в НАТО. В переводе с латыни слово «gladio» означает короткий обоюдоострый меч, которым пользовались гладиаторы, но главное – это сравнительно небольшое оружие легко было спрятать под плащом, и данное свойство, как объяснил мне Франсуа, стало ключевым в глазах тех, кто придумывал название для операции.
Думаю, что уже нет смысла рассказывать подробности операции, ведь после того скандала, случившегося в 1990 году, когда в Италии на правительственном уровне был официально опубликован доклад, касающийся проекта «Гладио», все заинтересованные лица и так всё знают. Единственное, что я хочу добавить, – Франсуа тоже имел отношение к созданию тайных армий и к тайной борьбе с левыми, и это парадоксально, ведь его начальника, Миттерана, считают социалистом. Как можно быть социалистом и при этом бороться против СССР? Впрочем, некоторые говорят, что Миттеран такой же левый, как и правый, и что он готов поддержать любые политические идеи, лишь бы иметь власть.
Я всего лишь женщина и ничего не понимаю в политике, но на счёт своего возлюбленного могу говорить совершенно точно – он имел прямое отношение к проекту «Гладио». И, кстати, именно Франсуа от имени Франции и президента оказывал помощь повстанцам, воевавшим против СССР в Афганистане.
В общем, политические и интимные тайны Миттерана – это всё сфера деятельности моего Франсуа. Вот такой был человек – исключительный, совершенно особенный. Миттеран без него вряд ли стал бы тем Миттераном, которого мы знаем.
Возможно, вы спросите – если «герцог де Гиз» был столь необходим президенту, зачем же понадобилось убийство? Тех кратких пояснений самого Франсуа, которые я приводила совсем недавно, явно не достаточно для полного понимания вопроса, а ведь этот вопрос очень важен.
Чтобы ответить на него, я и решилась делать записи. Прочитайте до конца, и вы всё узнаете, а сейчас я позволю лишь один намёк, вполне прозрачный. Причины событий, происходящих в настоящем, почти всегда кроются в прошлом.
Глава третья. С чего всё началось
Президент Миттеран не раз заявлял, что познакомился с Франсуа де Гросувром на званом вечере у Франсуазы Жиру, необычайно знаменитой журналистки – женщины в высшей степени удачливой, но в конце жизни удача от неё отвернулась. Франсуаза крайне неудачно упала с мраморной лестницы и проломила себе голову. Вы, конечно, подумали, что её смерть тоже могла быть неслучайна и что Франсуаза слишком много знала, однако, если это так, то её смерть, последовавшая 19 января 2003 года, вряд ли связана с убийством моего Франсуа 7 апреля 1994-го. Слишком уж далеко эти даты отстоят друг от друга.
Как бы там ни было, Миттеран упорно утверждал, что его знакомство с Гросувром произошло на вечере у Франсуацы в 1959 году, но эти утверждения – чистейшая ложь, обдуманная и преднамеренная!
Ай-яй-яй, господин президент! Как же можно так врать! Могли бы сказать правду хотя бы тогда, когда уже покинули свой президентский пост, но нет!
Могу утверждать совершенно уверенно, потому что своего возлюбленного я знаю, что мой Франсуа действительно виделся с Миттераном в 1959 году на званом вечере и даже оказался сфотографирован, но вот познакомились они гораздо раньше, а именно в 1935–1937 годах. Франсуа как-то проговорился, что он и Миттеран «с ранней юности» были ближайшими приятелями и даже единомышленниками. В 1959 году моему Франсуа было уже за 40, из чего я делаю вывод, что речь шла не о приёме у Франсуазы, а именно о 1930 годах.
Дело в том, что Миттеран и Гросувр были кагуляры, члены Секретного комитета революционного национального действия, и признать свое общение с Гросувром в 1930-х и 1940-х годах Миттеран никак не мог, ведь в середине 1930-х Комитет сформировался и начал действовать, а после 1940 года, когда Франция оказалась оккупирована немцами, пережил второе рождение. Миттеран не мог и не хотел раскрывать своё кагулярское прошлое, ведь согласно официальной биографии в 1930-х годах он просто жил в Париже и не был замешан в истории с кагулярами, а в 1940-х являлся участником Сопротивления немецкой оккупации, хотя в то же время работал и на правительство в Виши.
Итак, мой Франсуа и его друг Миттеран были кагулярами, так что наверняка участвовали в провокациях и ликвидациях, которые устраивал Жан Филиоль, кагуляр по прозвищу Убийца, виртуозный мастер штыкового удара в сонную артерию. Франсуа и Гросувр были молодой кагуляской порослью, подававшими надежду мальчиками. В 1940-х годах оба контактировали и с правыми, и с левыми. Горссувр сначала вроде бы примкнул к левым, но затем вступил в ряды милиции Дарнана, в прошлом тоже кагуляра, одного из учеников Филиоля. Про Миттерана я уже говорила. В общем, прошлое у обоих оказалось весьма запутанное.