Я. Он так и говорил: я имею одно дневное и одно ночное Я, и они постоянно чередуются во мне, как две смены рабочих на заводе. Часто в его голове крутились, беспокоя его, и «навязчивые идеи», что он может умереть. Даже оккультные, мистические и магические мысли, с которыми его отец вернулся из Индии, приходили часто в голову ему, и он свято верил, что может вдыхать в себя жизненную силу своей больной матери и даже пересылать ее кому-то в письмах.
Концентрация его мыслей на смерти была у него как в активной, так и в пассивной форме. Мы чуть выше упоминали, что у него было желание убить отца, а несколько позже и мать. Кроме того, его мучили мысли еще и о самоубийстве.
Свою первую попытку суицида он совершил в 22 года. Полночи он сидел на краю кровати, сжимая в руке револьвер – ожидая, когда в его комнату зайдет отец, чтобы застрелиться у него на глазах. Когда же отец туда зашел и, отобрав у него оружие, поставил его на предохранитель, пациент набросился на него с кулаками. Какое-то время они катались по ковру, но затем отец встал и ушел в свою комнату. В качестве причины своей попытки самоубийства он назвал свою ненависть к отцу, к «этому старому Лаю, который хотел воспользоваться правами Эдипа на его брата». «Но, похоже, отец жаждал иметь также и меня». Он не мог идентифицировать себя с отцом, хотя во многом был на него похож. А именно: 1) сомнамбулизмом; 2) страстью к бродяжничеству; 3) гомосексуализмом; 4) талантом к рисованию; 5) тираничностью и 6) последним по порядку, но не по значению – оба были коммерсантами.
Одним из парадоксов, который известен психиатрам, является то, что люди, живущие в парапсихологическом, оккультном, ирреальном мире имеют неимоверные способности зарабатывать деньги. К таковым относился и наш пациент. После смерти отца он играл на бирже с таким успехом – как он говорил, благодаря исключительно предчувствию – что смог неплохо разбогатеть.
Экспериментальная диагностика побуждений вскрыла у него 1) инвертированную и перверсную сексуальность; 2) фобии; 3) стремления к деструкции и самоубийству; 4) эпилептиформные сумеречные состояния; 5) навязчивость и 6) доминирование принципа удовольствия. Выявлено также путем тестирования нарушение контактов и стремление к вечному поиску.
В течение более чем двух десятилетий после работы с этим пациентом я слышал время от времени о его успешных выставках в Париже и читал рецензии на его романы. Последнее сообщение о нем, которое передал мне его друг, было сообщение о его самоубийстве.
Этот случай подтверждает ту точку зрения, что наличие гомосексуализма никак не исключает наличие, полярно противоположного ему по природе, упомянутого эпилептиформного, каинитического образа мыслей. В пользу тесной связи этих только кажущихся противоположными структур говорят следующие материалы.
1. Наши исследования генеалогических древ гомосексуалистов показали, что нередко они являются потомками эпилептиков или иных больных, страдающих припадками. Эпилептиками могут быть и братья или сестры гомосексуалистов.
2. Имеются описания генуинных эпилептиков, среди которых встречаются и явно инвертированные. Так, у E. Штумпера (Эттельбрюк, Люксембург), в его учреждении, находился 28-летний, несколько слабоумный эпилептик, с липким, надоедливым характером критикана, который изображал из себя моралиста, будучи при этом гомосексуалом [79]. Также и A. Mайдер (1909) описывал гомосексуализм как одну из возможных разновидностей эпилептиков, наряду с другими перверсиями, такими как эксгибиционизм, мазохизм, садизм, копрофилия [80]. В. Штекель понимает гомосексуальность эпилептиков как защиту от своих притязаний совершить убийство на сексуальной почве (1917). В качестве примера он упоминает случай герцога фон Праслин-Коисé, гомосексуалиста, который в 1864 году в Париже задушил свою молодую супругу сразу после коитуса [81].
3. Л. Поляк статистической обработкой материалов, полученных по 100 эпилептикам и 100 гомосексуалистам Х. П. Дэвидом (1955), установил – наряду с существенными отличиями – также и выраженную тождественность по двум группам тестовых симптомов. По полученным данным, на это следует обратить внимание, на заднем плане гомосексуалистов можно часто обнаружить латентную природу Каина. Чаще, чем у эпилептиков, на заднем плане гомосексуалистов встречается и так называемый синдром «эпи-убийцы» (173:83). Авторы настаивают на том, что органы правопорядка в странах, где гомосексуализм не является уголовно наказуемым деянием, вправе принять меры по включению в перечень таковых и гомосексуалистов [82].
4. Многочисленные примеры сосуществования гомосексуализма с самоубийством читатель может найти в книге «Судьбоанализ» [83]. Здесь же мы ограничимся приведением лишь главных из них.
Из 29 членов этой семьи восемь человек манифестировало в качестве сексуально инвертированных, а семь – стали самоубийцами. Испытуемая (25-я и соответственно 24-й) была психологом и занималась психологией самоубийц.
Пример 14. Садистически перверсный убийца семьи и самоубийца.
Пробанд был художником, обращавшим на себя внимание своей экстремальной жестокостью, своим патологическим честолюбием и неуживчивостью. Как художник он проявил себя еще в юном возрасте, приобретя и имя и даже славу, однако вскоре в его карьере наступил застой. Причиной были, как оказалось впоследствии, его мания величия и мания преследования. Его идеалом, как человека и художника, был Рембрандт. Когда пробанд осознавал то, что не в состоянии создавать такие же великие полотна, как у Рембрандта, кисть выпадала из его рук и он становился нетрудоспособным, отвернувшимся от людей, становился ворчливым и часто пугал людей своими странным видом. Как выяснилось позже, его манера держаться обособленно также имела глубинный побудительно-патологический корень. Он был экстремальным садистом, удовлетворявшим свое садистическое побуждение тем, что своих сексуальных партнеров бил вымоченной в воде плетью. Этот садизм определял и судьбу его побуждений в целом. Женился он трижды. Его первая жена совершила самоубийство при весьма загадочных обстоятельствах. Однажды утром ее нашли в кровати мертвой, лежащей рядом со спящим мужем. В этом браке у них родилось два ребенка: сын, перенесший полиомиелит, и дочь, о печальной судьбе которой будет сказано ниже. Со второй женой прожил вместе он очень мало. Установить что-либо о судьбе этой женщины нам не удалось. Его третья жена, без сомнения, была и психическим состоянием, и генородственностью наиболее ему близка. Она была его ученицей и, как начинающая художница, влюбилась в своего мастера.
Когда же они поженились, она прекратила свои занятия живописью и стала служанкой и рабыней своего мужа. Их любовная связь имела глубинные корни – свои сексуальные чувственные порывы он выражал с помощью плети. Вымоченные в воде, они всегда лежали наготове и в ванной, и возле кровати. Наряду с другими своими странностями, художник имел еще склонность напяливать на себя маску «святого»: дома он предпочитал одеваться как монах, говорить елейно, придирчиво порицая человеческие недостатки. Он был прямо-таки воплощение Савонаролы[16]. Свои нарциссические потребности он удовлетворял еще и тем, что рисовал на картинах самого себя, большей частью одетого монахом. Он избегал общения со своими коллегами-художниками, рассорившись со всеми ими. И всегда носил с собою в сумке длинный острый нож и револьвер. Однажды ночью он застрелил на улице, находясь в состоянии «необходимой самообороны», какого-то мужчину. И вроде бы это был уже не первый случай, когда ему приходилось убивать людей в состоянии необходимой самообороны. Параллельно с продолжающейся нищетой, которую от других он изо всех сил пытался скрывать, из года в год росло и его внутреннее беспокойство. Он уезжает за границу, чтобы там снова взяться за рисование и прийти в себя, однако ничего из этого не получается. Меж тем его дочь от первого брака, к которой он был крепко привязан имеющей глубинные корни инцестуозной любовью, выросла и там же, за границей, вышла замуж и родила дочь. И этой внучке с трудом, но удалось-таки восстановить душевный покой затравленного, несчастного художника.
Однажды, когда его дочь с маленьким ребеночком находились у него в гостях, художник, встав ночью с заранее обдуманным намерением и выполнив сперва со скрупулезной педантичностью все предварительные действия, вогнал в голову своей жены, своей дочери и своей внучки, спящих под одеялами, по одной пуле, а затем направил винтовку на самого себя. Погибли, таким образом, все четверо.
Ф. Шварц упоминает как об уникальном о коллективном самоубийстве всей семьи, состоящей из десяти человек – бабушки, родителей и семерых детей (в возрасте от 7 до 20 лет), которые, обыграв это как «религиозную церемонию», отправились на тот свет, отравившись бытовым газом [84]. В этой семье отец постоянно спивался, а мать была слабоумной. Автором этого коллективного самоубийства был, должно быть, единственный выживший из семьи, самый одаренный в ней – сын, который после всего этого ушел в монастырь.
Этот случай наглядно указывает нам на взаимосвязь, существующую между Каином и религиозностью. Более подробно на эту тему мы поговорим во второй томе.
Хотя в двух предыдущих случаях и не было представителей классической генуинной эпилепсии, тем не менее выраженные черты эпилептиформного характера у них все же имелись. А теперь мы переходим к изложению тех самоубийств, которые были совершены генуинными эпилептиками.
Еще в 1899 году Дукостé описал особую форму приступов тяги к совершению самоубийства у генуинных эпилептиков, которые он называл «suicide impulsif conscient»[17]. Эта форма характеризуется внезапно возникающим сильнейшим стремлением лишить себя жизни. Наш пример 12 принадлежит к этой категории.
Согласно Дукостé, в этом случае стремление покончить с собой осознается и поэтому человек может ему противиться. Импульс не сопровождается страхом, он внезапно появляется и так же внезапно исчезает и после себя может оставлять – или не оставлять – душевное смятение и усталость. Но может он завершиться и удавшимся самоубийством. Дукостé считает его специфичной манифестацией скрытой эпилепсии, которая при этом может проявляться и другими клиническими симптомами (таким как тонико-клонические судороги). В качестве примера мы представляем случай, взятый нами у Дукостé.