«Словно она подобна тому, что можно желать, вроде Камар или Мариам! Полная грудь и мясистый зад… Это как описывать дух качествами, свойственными телу! О, до чего же сильна моя боль!»
Сегодня ему предназначено испить чашу горечи и боли до дна. Смертельные удары сыпятся на него друг за другом, так что лучше уж смерть, что была бы милостью для него…
Они расстались в Аль-Хусейнийе, и каждый пошёл своей дорогой…
25
Годы шли, а его любовь к этой улице не ослабевала. Он сказал себе, глядя вокруг себя тоскливым взглядом: «Если бы моя любовь к женщине была постоянной, как и любовь к этой улице, то принесла бы мне избавление от многих проблем». Улица была удивительной: словно лабиринт, не успеешь пройти и нескольких метров, как она сворачивает направо или налево. Неважно, где ты находишься, ты сталкиваешься с кривой, что заворачивает в неизвестный для тебя мир. Узкая улица с обеих сторон казалась скромной, знакомой, словно домашняя скотина. Сидящий по правую сторону в своей лавке торговец мог поздороваться с тем, что сидел слева, пожав ему руку. Навесы из мешковины тянулись сверху над лавками, защищая их от лучей палящего солнца, и влажность вкупе с рассеянным светом создавала мечтательную атмосферу. На скамьях и полках были тесно прижаты друг к другу мешки, до краёв наполненные зелёной хной, красным и чёрным перцем, флаконами с розовой водой, духами, цветной бумагой и маленькими весами. Сверху висели свечи самых множественных форм и цветов, подобные разнообразным украшениям. Воздух, наполненный благовониями и духами, блуждал, подобно аромату старинного сна, который даже не помнишь, когда видел. «Покрывала, чёрные вуали, насурьмлённые глаза и тяжёлые бёдра — от всего этого я взываю о помощи Дарителя благодати. Мечтательно бродить между этих прекрасных образов — моё любимое времяпрепровождение, но хочу признать, это вредно и для глаз моих, и для сердца. Если начнёте считать здесь женщин, то конца и края им не будет. Этот благословенное место, что собирает их всех воедино, и тебе нет иного выхода, как воскликнуть в глубине души: Ох Ясин, разрушитель семей!.. Внутренний голос подсказывает мне, что я должен открыть лавку в Ат-Тарбийе и осесть здесь. Твой отец ведь торговец… Сам себе хозяин… Он тратит на свои развлечения намного, намного больше, чем ты зарабатываешь. Открой лавку и положись на Бога, даже если придётся продать для этого дом в Аль-Гурийе и лавку Аль-Хамзави. По утрам ты будешь приходить сюда, как султан, без всякого графика и без всяких контролёров. Сядешь около весов и со всех концов к тебе будут приходить женщины: „Доброе утро, господин Ясин“, „Будьте здоровы, господин Ясин“. Я буду винить только себя, если порядочная женщина пройдёт мимо меня, а я не поприветствую её, а развратной — не назначу свидания! До чего приятны фантазии, и до чего жестоки, если кто-то так и останется до конца жизни инспектором в военной школе в Ан-Нахасин. Любовь — это недуг, чьи симптомы — постоянный голод и непостоянное сердце. Помилуй Господь того, кто создан с аппетитом халифа или султана, но при этом вынужден работать школьным инспектором. Надежды разрушены, и нет никакого толка врать себе: на следующий день после того, как ты привёл её в дом в Каср аш-Шаук, ты надеялся на спокойную стабильную жизнь. Да поразит Аллах скуку! Она пронизывает душу точь-в-точь как горечь болезни проникает в слюну во рту! Я бегал за ней целый год, и за несколько недель она мне надоела. Что же такое несчастье, если не это? Твой дом стал первым, который наполнился жалобами ещё во время медового месяца. Спроси своё сердце, где же в нём место Мариам?!.. Где та прелесть, что сводила тебя с ума?.. Пусть она ответит тебе со смехом, похожим на стон: „Мы ели, когда были сыты, а затем нам стало тошно даже от запаха пищи“. Она хитра. Ею приятно наслаждаться, но от неё ничего не может ускользнуть. Шлюха и дочь шлюхи. Вспомни достоинства ушедших членов твоей семьи. Была ли твоя мать лучше её матери?! Но самое важное в том, что Мариам не такая же, как Зейнаб, которую было легко обмануть. Гнев её тяжелее выносить, если она злится. Она не из тех, кто закрывает глаза, а ты не из тех, кого легко удовлетворить. Едва ли когда-нибудь твой жгучий аппетит насытится одной женщиной, а сердце узнает, что такое постоянство. И всё же ты предполагал, что достигнешь счастливой супружеской жизни! До чего великолепен твой отец, и до чего презренен ты! Ты не смог быть таким же, как он, и последовать его примеру!
Боже мой, что это я вижу?! Это на самом деле женщина?! Интересно, сколько же она весит?! Бог ты мой, я никогда раньше не видел такого высоко роста и таких объёмов. Как можно овладеть таким имением?! Клянусь, если бы мне попалась женщина таких габаритов, я бы уложил её голой посреди комнаты и обошёл вокруг неё семь раз как вокруг Каабы, а потом вставил бы ей…»
— Это ты…?!
Откуда-то сзади до него донёсся голос, от чего сердце его затрепетало. Он тут же отвёл глаза от тучной женщины и увидел молодую даму в белом пальто, и не удержавшись, воскликнул:
— Зануба!..
Они тепло пожали друг другу руки, и она рассмеялась, а он предложил ускорить шаг, чтобы не привлекать к себе внимания. Они пошли бок о бок, проделывая себе путь сквозь толпу. Так произошла их встреча после долгой разлуки. Он лишь изредка думал о ней, после того, как различные мысли отвлекли его от неё, однако на этот раз она показалась ему такой же прекрасной, как и в тот день, когда он покинул её, и даже ещё прекраснее. Что это за новый фасон одежды она носит, сменив на неё свою чёрную накидку?! Бодрящая волна восторга и радости распространилась в нём. Она спросила:
— Как твои дела?
— Отлично, а у тебя?
— Как видишь…
— Великолепно, хвала Аллаху. Ты сменила гардероб. Я даже не узнал тебя с первого взгляда. Я по-прежнему помню, какой была твоя походка в том чёрном покрывале…
— А ты не изменился, не постарел. Только в весе прибавил, только и всего…
— А ты совсем другая теперь! Дочь Европы!.. — он смущённо улыбнулся… — Вот только бёдра из Аль-Гурийи!
— Попридержи язык!
— Ты меня пугаешь! Как будто ты покаялась или вышла замуж..!
— Для Аллаха нет ничего невозможного…
— Ну, что до покаяния, то это белое пальто противоречит ему. А что касается брака, то не так далёк тот день, когда твой скудный ум однажды подведёт тебя к этому!
— Берегись! Я почти что замужем…!
Ясин засмеялся, — в этот момент они как раз подходили к улице Муски, — и сказал:
— Ну прям как и я…
— Да, но ведь ты женат на самом деле, не так ли?
— Как ты об этом узнала? — он задумался и продолжил… — Ох, как это я забыл, что все наши секреты в конце концов доходят и до вас!
Он снова многозначительно засмеялся. Она таинственно улыбнулась и сказала:
— Ты имеешь в виду дом мадам?
— Или дом моего отца. Их любовь ещё продолжается?
— Почти!..
— Всё у тебя сейчас только почти! Я тоже почти женат. Я имею в виду, что женат и ищу себе подругу…
Она отогнала с лица муху, и золотые браслеты, опоясывающие её руку, издали лёгкий звон:
— Я подруга и ищу себе мужа..!
— Подруга?! И чей же сын сей счастливец…?
Она оборвала его предостерегающим жестом:
— Не оскорбляй. Он почтенный человек…
Насмешливо поглядев на неё, он произнёс:
— Почтенный?! Ха-ха, Зануба!.. Хотел бы я забодать тебя…
— Ты помнишь, когда мы встречались в последний раз?
— Ох. Моему сыну Ридвану шесть лет сейчас. Значит, мы виделись семь лет назад… Почти!
— Жизнь длинная…
— Но пока человек жив, ему не стоит отчаиваться во встрече в этом мире…
— Или в разлуке…
— Ты, по-видимому, сняла с себя верность как чёрное покрывало!
Она нахмурилась и пристально поглядела на него:
— И этот бык ещё рассуждает о верности!
Его обрадовало, что напряжённость между ними так легко была устранена, ибо это поощряло его интерес:
— Одному Аллаху известно, насколько я был рад встретить тебя. Я много о тебе думал, но таков мир!
— Мир женщин, да?
Сделав расстроенный вид, он сказал:
— Мир смерти, мир трудностей…
— По тебе не скажешь, что ты не можешь сносить трудности. Мулы могут позавидовать твоему здоровью…
— Не завидуют разве что красивые глаза…
— И ты ещё боишься сглаза?! Ты словно Абдульхалим Аль-Масри в ширь и в рост…
Он самодовольно засмеялся и молчал некоторое время, а затем сказал, на этот раз серьёзным тоном:
— Куда ты шла?
— За чем ещё может идти женщина в Ат-Тарбийю? Или ты полагал, что все люди похожи на тебя, и их интересуют только связи с женщинами?
— Я несправедливо обвинён, ей-Богу…
— Несправедливо обвинён?! Когда ты попался мне на глаза, я увидела, что ты весь отдался разглядыванию той женщины размером с ворота…
— Нет же, я задумался о своём и даже не осознавал, куда гляжу…
— Ты! Мой совет любому, кто хочет тебя отыскать — пройтись по улице Ат-Тарбийя в поисках самой пышной женщины, и я гарантирую, что он найдёт тебя прилипшего к ней, как клещ к собаке…
— Твой язык, женщина, с каждым днём всё длиннее…
— Святое имя Господа да защитит и твой язык тоже…
— Да что мы всё об этом. Давай же перейдём к главному. Куда ты сейчас направляешься?
— Я сделаю немного покупок, а затем вернусь домой!..
Он замолчал на мгновение, как будто бы колебался, а потом сказал:
— А что ты думаешь о том, чтобы провести вместе некоторое время?
Она посмотрела на него своими игривыми чёрными глазами и ответила:
— За мной стоит один ревнивый мужчина!..
Словно не слыша её возражений, он промолвил:
— В каком-нибудь милом местечке, где мы бы выпили по паре рюмочек!..
Она снова повторила свои слова, но уже громче:
— Я же сказала тебе, что за мной стоит один ревнивый мужчина…
Он продолжал, не обращая внимания:
— «Тут Фа Бьян». Что ты об этом думаешь? Есть одно милое и респектабельное местечко. Я вызову такси…