– Я предлагаю еще раз внимательнейшим образом пересмотреть все имеющиеся улики. Каждый из вас должен представлять ход событий, их хронологию, что было найдено на месте преступления и на технологическом этаже. Мы будем снова и снова продумывать различные версии, пока не зацепим суть дела. Якобсен, ты первый. Что тебе показалось в этом деле наиболее странным, необъяснимым?
– То, как ушел преступник. Я не могу представить себе этого, все законы физики отрицают подобную возможность. Если говорить об уликах, то мелкие кусочки птичьих перьев могли являться остатками оперения дротиков. А вот что на месте преступления делал кусочек проволоки с изоляцией? Кроме надписи cs на нем ничего нет.
– Этот предмет, как и цементная пыль, скорее всего, не имеет отношения к делу, заключил Якобсен, – его мог обронить кто угодно.
– Торгвальд скажет что-нибудь? – продолжал пытать Носорог.
– По убийству у меня есть понимание. Оно совершено примитивно. Каким образом утащили такое количество бумажных денег, вот в чем вопрос. Куда исчезла вторая сумка? Это не иголка в стоге сена! Мое мнение таково, что существует сговор. Кто- нибудь видел главного бухгалтера? Никто. А его кабинет смотрели? Нюквист доложил, что кабинет заперт, опечатан, а его хозяин находился за границей во время происшествия.
– Хорошо. Я понял твою мысль, Эйрик. Кто еще выскажется?
– Я сделаю заявление, начала Хильде, – после визита в лаборатории при больницах, ветеринарных поликлиник и клиник у меня сложилось впечатление, что мы не там ищем. Препарат с этим невыговариваемым названием, похоже никому в Норвегии не встречался. Как заявляют многие, он мог применяться где-нибудь в странах третьего мира, в Африке, Азии. Завалит на обе лопатки слона или еще какое-то крупное опасное животное, которое быстро надо остановить. Тут все развеселились, на втором ряду Ленни захихикал, а Носорог лишь слегка улыбнулся.
– Так в чем дело, надо смотреть на тех, кто у нас ездит в третьи страны. Просеем всех врачей и найдем того у которого пропала ампула. Такие ампулы в цивилизованных странах подлежат учету. Плохо искала, подними всех, вплоть до министерства, подпишем у Линна запрос. У тебя помощники есть, пусть включаются. Нам дали их ненадолго. До Нового Года найдешь?
– Я постараюсь.
– Андерсен, есть что сказать?
– Мне непонятно, что девицу в красной куртке в магазине заметили далеко не все. А ведь она очень долго ходила по разным этажам. Мы не смогли выяснить, что кроме ботинок она купила. Свидетель видел её, а рабочий, находившийся гораздо ближе к лестнице и выходу её не приметил. А должен был приметить.
– Спасибо, это полезное наблюдение. Мы не нашли эту даму в момент её входа в “Стин и Стром”. Этот рабочий, Крис Вольфсен, один из первых с кем мы разговаривали, когда прибыли в универмаг. В руках у него были пустые коробки из под музыкальных центров. И девушку он совершенно точно не видел.
– Знаешь, Эйрик, он произвел на меня странное впечатление. Парень словно витал в облаках, несмотря на то что кругом репортеры и полиция, у него было приподнятое настроение, очень позитивное, словно он собирался отметить свой день рождения.
– Может у парня был повод. Но мы отвлеклись, хорошо бы его вызвать к нам, предложил Якобсен.
– У нас не так уж много времени, чтобы всех допрашивать по два раза, – запротестовал Носорог, – вы нашли Лунда или Любича? Ищите! Общая ситуация ясна, давайте на этом закончим оперативку. Вопросы есть?
– Есть. Мне нужно всю подноготную Мортенсена и Бернхольма-внука и следственный эксперимент в универмаге, желательно в ночное время, – заявил Якобсен.
– А без второй части можно обойтись? взмолился Гроберг. Линну из министерства звонили. Хозяева магазина жалуются на нас. Мы отвлекаем персонал от работы, покупателей отпугиваем.
– Шеф, мы ловим убийцу, который преспокойно разгуливает по городу и тратит украденные деньги. В ночное время не придется никого отвлекать, – поддержал Торгвальд.
– Хорошо, я подумаю, как это осуществить, но вы должны понимать, что это лишнее. Вина Мортенсена почти доказана. Гроберг вышел из комнаты и отправился наверх к Линну.
– Ну вот, теперь раньше четырех вечера он про нас и не вспомнит. Забыл спросить, ты все же купил пиджачок, который хотел?
– Не совсем такой, какой планировал, но купил. И еще ботинки демисезонные, очень хорошие: “саламандер”.
– Я хотел, чтобы ты Новый Год с нами отметил, придешь? Мы с супругой приглашаем.
– Ну что ты, это семейный праздник, я не хочу вас стеснять, – возразил Якобсен.
– Чудак, никого ты не будешь стеснять, у нас полно места. В самом деле, уж не планируешь ли ты устроить следственный эксперимент в новогоднюю ночь?
– Судя по тому, что до Нового Года почти ничего не остается, даже и не знаю, какую дату согласует шеф. Торгвальд по-дружески похлопал Адриана по плечу.
– Не забудь надеть новый пиджак, когда соберешься к нам!
В комнате раздался звонок на факс-аппарате, Торгвальд снял трубку.
– Это Линдхольм. Примите факс, это для Якобсена.
Из аппарата вылезло две страницы текста.
Адриан держал в руках копии личных дел инкассаторов. Он внимательно прочитал обе страницы.
Курт Бернхольм, 28 лет, родился в г. Ставангер, окончил среднюю общеобразовательную школу “Адлер” г. Ставангер, занимался несколькими видами спорта: плавание, борьба, бег, победитель школьных спортивных олимпиад. Окончил народную школу. Службу в армии проходил на одной из баз НАТО, в Осло живет с 1980 года. В компании “Бернхольм и сын АГ” работает инкассатором с 1981 года. В 1982 году получил звание “отличник”, в 1983 году получил повышение – бригадир группы. Вступил в брак с Дианой Верховец 1960 года рождения в 1984 году.
Кнут Мортенсен, 29 лет, родился в г. Осло, окончил среднюю школу Эльвебаккен, спортсмен (виды спорта: тяжелая атлетика), службу в армии проходил в Хаммерфест поступил на работу в компанию “Бернхольм и сын АГ” в 1979 году, проходил заочно краткий курс экономики, работает инкассатором с 1980 года, в 1983 году К.М. присвоено звание “отличник”. Холост.
– Эйрик, я отлучусь в Грёнланнспарк, если что, прикрой.(за этим парком находится тюрьма Осло, прим. автора)
– Он не будет с тобой говорить!
– Я все же попробую, без протокола, Якобсен надел куртку.
– Может, тебя отвезти, я в Гамле скоро поеду.
– Не надо, я на трамвае доберусь.
– Ну, как хочешь.
На улице шел снег, на этот раз сухой. Он покрыл буквально все, и город, казавшийся серым и унылым с утра, нарядившись в белые одежды, стал светлым и праздничным.
Трамвай пришел скоро, Адриан занял место у окна и с удовольствием наблюдал новогоднее убранство улиц. На Сторторвет стояла большая красиво украшенная ель, люди шли по своим делам, покупали продукты и подарки близким, близилось время ланча. Часы на соборе показывали половину одиннадцатого. Якобсен доехал до тюрьмы за двадцать минут, еще столько же здесь ему пришлось подождать своей очереди. Он показал свое удостоверение и через турникет и тамбур прошел в зал для посетителей. Некоторые столы были не заняты, и он занял место за одним. Через пять минут охранник привел Мортенсена. Этот крупный молодой человек посмотрел на Адриана своими светлыми, ничего не выражающими глазами и сразу же неприветливо заявил:
– Я же предупреждал, что не буду говорить без адвоката.
– Кнут, я пришел к тебе поговорить без протокола. Я не буду задавать вопросов касательно убийства, я на 99 процентов уверен, что это сделал не ты. Но я кое-что хочу понять, и без тебя мне не обойтись.
– Все вы хитрите, хотите выбить из меня признание. Если мне вопросы не понравятся, не буду говорить.
– Вот мой диктофон, он выключен, – Адриан вынул из сумки магнитофон и для убедительности вынул из него батарейки, – если посчитаешь, что не сможешь ответить на вопрос, не отвечай. Идёт?
– Ладно, чёрт с тобой, спрашивай. Это поможет мне выбраться отсюда?
– Непременно! Первый вопрос: что ты ощутил, когда проснулся на полу в коридоре универмага? Кнут задумался, закрыл глаза.
– Муть в глазах, темное пятно уходит вправо, ладонь правая болит, я потом понял, что на среднем пальце ссадина, в правой ноге онемение, холод. Я встаю и делаю несколько шагов к лифту. Кнут открыл глаза.
– Зрение вернулось через минуту, – продолжил он, – я увидел на табло, что лифт поднялся на технологический этаж, а затем на шестой этаж. Я нажал кнопку и лифт приехал. Но тут на меня опять накатила волна головокружения и тошноты, я упал на колени, с трудом вполз в кабину и нажал кнопку технологического. Когда лифт открылся, я скорее всего, дополз до середины комнаты, я все равно бы не смог там встать в полный рост. Но это я понял потом, когда полиция пришла. Я никого не увидел и ничего не услышал, только чувствовал сильный холод.
– Неудивительно, окно было открыто, – подтвердил Адриан. Ты помнишь, что на улице шел снег?
– Нет, я не обратил на это внимания. Дальше вы все знаете.
– Думаешь, ты инстинктивно преследовал того, кого видел в виде пятна?
– Не знаю, возможно.
– Почему ты не рассказал об этом в полиции?
– Я не мог вспомнить и половины этого. Адвокат видел мое состояние и запретил говорить. Больше мне нечего сказать. Я не мог его убить, даже если бы я сильно ненавидел его. Вот, у тебя уводили девушку?
– Много раз, признался Якобсен. Я довольно робок, а девушки любят парней погорячее. Но мне никогда не хотелось убивать из-за этого. Даже и в голову такие мысли не приходили. Ну, ушла к нему, и ладно, ей же хуже. Впервые за все время разговора Кнут улыбнулся.
– Вот и я примерно это же ощутил, когда Диана ушла к нему.
– Спасибо, Кнут, ты мне очень помог!
Охранник сообщил, что время свидания истекло и увел Мортенсена. Якобсен собрал разбросанные по всему столу батарейки, вставил их в диктофон и убрал его в карман. Он еще немного посидел, раскладывая мысли по полочкам сознания, а потом встал и направился к выходу. На обратном пути Адриан сошел с трамвая в центре и зашел в паб. Это было старое помещение, стилизованное под типичные британские забегаловки. Здесь подавали неплохой эль, холодные и горячие закуски. Время эля для следователя еще не настало, и Якобсен заказал колу, соленые огурчики и кусок курицы в тесте с картофелем фри. Внутренне Адриан осознавал, что сегодняшним походом в тюрьму он морально заработал и на выпивку, но после обеда предстоял разговор с Линдхольмом, и надо было иметь для этого ясную голову. Кур