– Дизель, назад! – скомандовал он, и пёс послушно отошел к своей конуре, не сводя с незнакомца кровожадных глаз. Паульсен предъявил хозяину удостоверение, тот потрепал дворнягу по огромному загривку и провел Ленни в свое жилище. Убогая кухня, она же и гостиная была заставлена пустыми бутылками из под виски и водки всех самых дешевых марок. Мойка была завалена грязной посудой, на полу валялись раздавленные окурки. В прокуренном воздухе стояла мерзкая смесь запахов псины и протухших остатков еды. Свейн, вероятно, вышел недавно из-запоя и пребывал в мрачном состоянии.
– Прости, приятель, у меня тут малость не убрано, – сказал он полицейскому.
– Давно пьешь?
– Вчера завязал. Прихожу в норму, а так, – он задумался и начал загибать пальцы, – три недели. Ты зачем ко мне приехал?
– У Стига Кеплера работал?
– В начале года нанимался и летом. С перерывом на бухло. Зимой как завалит все снегом, так и не хочется в город выбираться.
– Ну и как тебе у него?
Свейн скривился.
– Придирался к мелочам, но иногда и по делу. С обеда не приду – мог не заплатить за целый день. Я к нему больше не пойду, поближе найду работу, тут у нас собираются свой торговый центр строить, на стройку наймусь.
– Это там котлован роют?
– Угу. Будет тут развлекательный центр.
– Ты тут один живешь?
– Почему один? С Дизелем.
– Хороший песик, чуть не порвал меня!
– Угу.
– Вот что, – сказал Ленни, доставая блокнот, – там у вас такой Любич работал. Не знаешь, где он живет?
– Понятия не имею. Я его и видел то пару раз. А что, он разве свой адрес не оставил?
– А ты оставил? Мы уже три дня тебя найти не можем. В анкете ты записал адрес собачьего приюта.
– Да это я ради смеха. У меня банковской карточки нет, где страховая, понятия не имею. А им рабочие до зарезу нужны были, наличными платили каждую неделю. Кеплеру сам черт не брат, ничего не боится.
– Меня его нарушения не интересуют. Рассказывай про Любича.
– А что Любич? Голодранец. Худой, с черными кудрями, глаза как черные маслины, цыганские. Весь какой-то измученный, вечно голодный. Но в руках у него была сила большая. В армрестлинг с ним бесполезно тягаться, всех уложит.
– Ты же его только пару раз видел.
– Ну, видел на работе издалека. Он особенно ни с кем не дружил, говорил с акцентом.
– А с кем он вообще разговаривал?
– Я очень удивился, когда увидел, что он с Крисом разговаривает. С этим долбанутым, у которого по любому поводу дурацкая улыбочка на лице.
Свейн подошел к раковине, открыл кран и хотел попить воды, но гора посуды не позволила ему это сделать, тогда он взял со стола чайник, нацедил через носик немного, а затем перелил содержимое в себя.
– А где этот цыган раньше работал? Он ничего тебе не рассказывал?
– Нет. Спросите Криса.
– А Крис где живет? – не унимался Ленни.
– Крис не местный, он из Ставангера. У него там отец, здесь он квартиру снимает в Скёйене. Он на постоянной работе
– А вот еще такой есть Майер. Этот тип тоже без адреса.
– Дались тебе эти безадресные. Мы деньги в конверте получали. Получил – пропил и вся недолга.
– Ладно, на этом закончим. Там у тебя почтовый ящик корреспонденцией завален, не забудь забрать.
– Чёрт, там счета за воду и электричество, совсем забыл.
– До калитки проводишь? А то собачка мне твоя уйти не даст.
– Пошли.
– Они перешли двор, пес спокойно сидел в своей будке и даже не рычал.
Оказавшись за пределами двора, Ленни наполнил лёгкие свежим зимним воздухом и испытал несказанное наслаждение. Он прошел не торопясь по дорожке до своей машины, уселся за руль, и, не закрывая дверь, сидел некоторое время, слушая пение птиц. Он не так уж много узнал у этого пьяницы. Судя по всему, у Свейна было убедительное алиби. С Крисом можно будет поговорить, он почти всегда днём на работе. Вот Стига Кеплера беспокоить нельзя, на Носорога это действует как красная тряпка на быка, приходят же в голову такие аналогии. Ленни завел автомобиль и поехал в направлении района Тёйен, где он жил с отцом и младшим братом. Он решил пообедать дома, а заодно позвонить в управление и сообщить Марике о результатах поездки. Дома никого не было, глянув на часы, Ленни понял, что время ланча давно прошло, он слишком много времени провел в дороге. Он снял трубку и набрал управление.
– Бригге, соедини со старшим констеблем Андерсен.
– Марика Андерсен. А, это ты, Ленни, как съездил?
– Я нашел Свейна. Он был в запое три недели и ничего не знает. Судя по его виду, похоже на правду. он рассказал немного про Любича и Вольфсена. Любич по его мнению из цыган Юго-Восточной Европы. Место проживания неизвестно, где-то снимает квартиру. Худой, темные вьющиеся волосы, очень сильный. Вольфсен – вероятно, умственно отсталый тип. Часто общался с Любичем. В Осло снимает квартиру, сам родом из Ставангера.
– Я все записала. Ты в курсе, что тут у нас произошло? Нет? Так слушай: Линн отстранил Якобсена от расследования!
– Ни фига себе! И на каком основании?
– Он каждый день надоедал Кеплеру, зачем-то ходил к Стефану Блому, все это выплыло и Гроберг отобрал у него оружие и удостоверение.
– Но ведь у него вся аналитика по делу, и большая часть в голове.
– Гроберг настаивает на том, чтобы предать суду Мортенсена. Скорее всего, это провальный вариант, – сказала Марика.
– Мне тоже кажется, что Кнут не мог убить своего приятеля. А на допросах он говорит?
– Сначала говорил, а теперь заткнулся по рекомендации Гербера. Даже на безобидные вопросы не отвечает.
– Я так думаю, если дело вообще дойдет до суда, Гербер порвет обвинение.
– Точно.
– Ну и что Якобсен?
– Собрал свой портфель и ушел. Я звонила ему домой, трубку не берет. Он в свой Драммен собрался отвалить.
– Якобсен был мотором этого дела. Котелок у него варит. И что теперь Торгвальд собирается делать?
– С поисками препарата у них пока никаких результатов. Сейчас я ему передам твои сведения и посмотрим. Извини, я заканчиваю, Гроберг идет. Ленни положил трубку и пошел на кухню делать себе сэндвич.
Раздел 32Хильде
Если с одним из ветеринаров все прояснилось достаточно быстро: Борлис скончался два года назад, то с остальными двумя была полная неясность. Телефон в квартире Стейнхофа стабильно не отвечал, у Ларсена срабатывал автоответчик, на который Хильде оставила два сообщения с просьбой перезвонить в управление. Прошли сутки, а результата не было. Девушке очень хотелось показать себя в этом деле, но везение не приходило. Она проверила несколько приютов для животных и тоже безуспешно. Звонки в зоопарк ничего не дали, а дирекция цирка сообщила, что штатного ветеринара не имеет. С начала декабря цирк находится на гастролях в Греции вместе с ветврачом, нанятым по контракту. Хильде запросила телефоны и адреса ветеринаров, работавших ранее по контракту, но эту информацию ей не смогли предоставить. Она доложила Торгвальду о сложившейся ситуации.
– Может, дать объявление в “Дагбладет”? “Срочно требуется ветеринар для слона, оплата почасовая”.
– И указать телефон управления. Тогда уж не для слона, я для носорога. Таблоиды нас высмеют, а министерство… Даже страшно подумать.
– На надо сосредоточиться на убийстве, а не на этом чёртовом препарате. Мы и так на него ухлопали кучу времени. И помощь, выделенная нам пока не особо эффективна. Как там Ларсен? Думаешь, ответит? Съезди по адресу, поговори с соседями. Но это последний шаг, если и тут тупик, подключайся к Ленни и тряси всех подозрительных личностей в универмаге.
– На мой взгляд, Стиг Кеплер там самая подозрительная личность. Но его не велят трогать.
– И не надо, будем проверять остальных на мотив и возможность.
Хильде нашла Голдмана, который только что вернулся с улицы с сэндвичами.
– Тебе с ветчиной или с сыром?
– Не сейчас, Винс. Мы выезжаем, надо проверить еще одного ветеринара.
Они надели куртки и вышли из управления. Винсент открыл дверь форда и сел за руль. Хильде достала с заднего сиденья телефонный справочник и уточнила адрес.
– Это в самом начале Хольменколлен, по сто шестьдесят восьмой.
Через сорок минут им удалось добраться до нужного квартала в спальном районе. Перед домом, где жил Ларсен, был разбит сквер с детской площадкой. Парадный подъезд был закрыт на кодовый замок, и им ничего не оставалось делать, как подойти к бабушке, наблюдающей за внуками. Внуки катались с горки, а бабушка курила сигарету, пританцовывая от холода. Винс подошел к ней.
– День сегодня холодный, фру. Ты из этого дома, – он указал на дом за сквером.
– Да, ветер неприятный. Сейчас загоню детишек домой.
– Внуки?
– Нет, я няней работаю у молодой пары.
– Господин Ларсен в этом доме проживает? Не знакомы с ним? – вклинилась Хильде и предъявила удостоверение.
– У нас тут их два, из какой квартиры ваш Ларсен?
– Из тридцать первой.
– А, этот ученый? Очень рассеянный господин, я вам скажу.
– Мы не смогли ему позвонить, автоответчик работает, похоже, дома никого нет.
– Я видела его неделю назад, но он мог уехать на Рождество к матери в Берген.
– А он научной работой занимается, или практикует?
– Нет, в Африку он давно уже не летает, лет пять.
– Ты так хорошо все о нем знаешь?
– Родители эти сорванцов живут в тридцатой квартире, а я уже шесть лет на них работаю, – Роберт, Клара, быстро домой! Дети неохотно оставили фанерки, на которых катались с горки, и предстали перед строгой няней. Все вместе они пересекли сквер и вошли в парадный. Пока ждали лифта, Хильде осмотрела почтовый ящик тридцать первой квартиры. Он не был полон, но в глубине его лежал конверт, почтовая карточка и несколько рекламных буклетов. Это могло говорить о том, что хозяин временно отсутствует, или просто забывает проверять почту. На лестничной клетке восьмого этажа квартира Ларсена находилась слева от лифта. Няня открыла дверь тридцатой квартиры и запустила туда детей, а сама, вероятно, из любопытства осталась. Хильде несколько раз надавила кнопку звонка, через пару минут еще раз. За дверью не было слышно никаких звуков. Они распрощались с соседкой Ларсена, дав ей визитку с номером телефона управления и попросили её позвонить, если ученый появится. Спустившись к почтовым ящикам, Хильде с помощью заколки для волос вскрыла почтовый ящик тридцать первой квартиры. одев перчатки, она внимательно изучила конверт и почтовую открытку, лежавшую сверху. На открытке был аккуратным почерком написан обратный адрес в Бергене: Торгалл, 1 1, отель Бристоль. Текст с обратной стороны был следующий: “Уважаемый господин Ларсен! Сообщество однокурсников биологического факультета приглашает тебя на традиционный вечер, посвященный празднованию Нового Года и встречу по поводу тридцатилетия окончания университета. Твой номер в отеле 410 забронирован. Мероприятия пройдут с 27.12.1984 по 29.12.84” Ниже была нарисована смешная кошачья мордочка и стояла подпись “Друзья”.